Анна Богстам - Очевидец

• Название: Очевидец
• Автор: Анна Богстам
• Жанр: Триллер
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-110405-4

В живописной рыбацкой деревушке Лервикен совершено жестокое преступление. Найден труп женщины, убийца приклеил ей веки скотчем, словно не желая, чтобы она закрывала глаза перед лицом смерти. Харриет оставила жизнь в Стокгольме и вернулась в дом своего детства, получив работу в полицейском участке. Но жизнь в Лервикене оказывается далека от ностальгических воспоминаний, а новые коллеги не принимают ее всерьез. Харриет намерена в одиночестве вскрывать нарывы давних тайн идиллического городка. «Очевидец» – это захватывающий стремительный сюжет, эффектная атмосфера скандинавской провинции и главная героиня, которая не может не понравиться, – обычная женщина, которая решила довериться инстинкту и идти своим путем.

---

Послышалось шуршание, и Ивонн появилась в прихожей с бумажным пакетом.

– Думаю, я ничего не забыла, – говорит она.

Несколькими часами позже стеариновая свеча уже сгорела наполовину, и Харриет смотрит на пустые тарелки. Ивонн ушла к себе домой. Море чернеет в вечерней темноте за окном гостиной. За бухтой на острове Вен по-прежнему можно различить белый фасад церковной колокольни, а совсем далеко мерцают огни на датском берегу.

– Ты устала, малышка Харри? – спрашивает Эушен и шутливо щипает её за щеку.

– Нет, это я объелась, – отвечает Харриет. На самом деле ей хотелось бы выкурить сигарету после еды, и именно эта мысль крутится в голове. Во время ужина Ивонн поддерживала тлеющий огонёк разговора, рассказывая обо всём, что произошло в Лервикене за последний год. О водных лыжах Линдстрёма, которые всё лето мешали загорающим, о портовом ресторане «Ревень и Краб» и о новой веранде Нюманов, на постройку которой им не должны были давать разрешения. Харриет прилагала героические усилия к тому, чтобы перевести разговор на чету Андерссонов, но безуспешно. Крещендо последовало после того, как Ивонн наклонилась вперёд, выждала всеобщего внимания и только после этого начала свой рассказ о пустом доме, который находился сразу за гостевой гаванью. Заброшенный этот домик был одной из последних рыбачьих лачуг, которые не отремонтировали и не превратили в жильё класса люкс для зажиточных горожан, согласно формулировке Эушена. Хозяин попал в заведение для престарелых, а его дом пустовал и медленно ветшал.

– И представь, теперь там кое-кто поселился, и ты никогда не поверишь кто, – прошептала Ивонн, широко раскрыв глаза. – Тони.

Харриет его помнила. Они с Полом боялись Тони, когда были маленькими, и обходили его десятой дорогой, если он попадался им на пути. Тогда она пугалась, даже если он с ними просто заговаривал.

– Как это? – спросила Харриет.

– Ему негде было жить, и я решила, что не могу ему отказать, пусть снимает, – продолжала Ивонн. Ивонн, которая занималась всем, что касалось гостевой гавани в заливе и домов вокруг, начала с гордостью рассказывать о сдаче в аренду домика, о возникших в связи с этим конфликтах и недовольстве, что именно Тони снял дом. У Харриет не было сил всё это выслушивать, но она всё равно сидела и кивала, пока ужин не закончился и Ивонн не ушла домой.

– Я, пожалуй, пойду прогуляюсь. И может быть, возьму собаку с собой, – говорит Харриет осторожно и встаёт из-за стола. Пёс, который попытался протиснуться в дверь, когда уходила Ивонн, поднимает голову и тихонько скулит. У Харриет совершенно нет настроения брать с собой овчарку, но прогулка с собакой – прекрасное прикрытие, чтобы втайне покурить.

– Очень хорошо. Като всегда надо выгуливать, – отвечает Эушен и почёсывает свой острый подбородок.

Харриет видит контуры его ключиц, выпирающих под пуловером.

– Папа, ты питаешься как следует?

– Что, я? Я ем как обычно, как всегда, – говорит Эушен и исчезает в кухне.

На дворе слышен плеск волн, накатывающихся на берег, но Харриет не может в темноте их различить. Като упирается и, похоже, ему совсем не нравится, что Харриет держит его на поводке.

– Като, хочешь побегать по берегу? Я буду бросать палку, а ты ловить, да?

Чёрные собачьи глаза игриво смотрят на неё.

– Или пойдём на поле?

Эушен говорил, что он обычно спускает Като с поводка на вспаханных полях, когда тому надо набегаться от души. Какой идиотизм со стороны Пола оставить старому человеку такую требовательную собаку, у Эушена нет ни малейшего шанса выгуливать Като так, как полагается. Она закалывает волосы, пока Като ждёт, наклонив голову. «Никакой разницы между тем, что иметь собаку и ребёнка, – думает Харриет. – Като, как ребёнок, постоянно требует внимания».

Тропка, ведущая от дороги наверх, скользкая от грязи. Большинство полей уже распаханы, и ландшафт освещают как луна, так и фонари вдоль дороги. На полях светлее, чем внизу у залива. Харриет вспоминает, как они с Полом любили здесь бегать, когда были маленькими. Играть в прятки и строить тайные шалаши. Когда пшеница была высокой, то они в ней прятались друг от друга. Эушен всегда их предостерегал, когда заставал за этим занятием: «Нельзя топтать посевы. А то крестьяне обидятся».

Сейчас земля пуста, и усадьбы кажутся тёмными островами в море полей. Далеко на севере Харриет видит Сундгудсет. Что было бы, если бы папа и Ивонн узнали, что Лаура лежала там мёртвая, всего в нескольких километрах от них. Может быть, ей надо было рассказать об этом Эушену.

Харриет тянет Като к себе и отстёгивает поводок от цепочки на его шее.

– Ну, давай побегай. Только вернись, когда я свистну, – шепчет она ему, поглаживая. Может, это глупо, отпустить его бегать без поводка, но раз Эушен говорит, что он так делает, то Като, должно быть, привык возвращаться.

Грязь с пашни брызгает ей на ноги, когда собака со всех ног бросается прочь.

«Хорошо, что я взяла все джинсы, какие у меня есть», – думает она, отряхивая грязь со штанин, потом достаёт из кармана пачку сигарет и закуривает. От её мокрых пальцев намокает фильтр. Ночь замерла в тишине. Единственное, что слышно, это глухой звук со стороны проходящих паромов, которые «переговариваются» друг с другом далеко от пролива. Харриет курит в темноте. Когда сигарета кончается, до неё доходит, что Като бегает где-то уж слишком давно. Она достаёт телефон и его фонариком пытается осветить поле, но ничего не видит и делает несколько шагов в том направлении, куда побежала собака. Земля неровная и прилипает к подошвам, когда Харриет проваливается. Глупый пёс, она так и знала, что на него нельзя надеяться. Будет полная катастрофа, если она ещё и собаку потеряет. Она вставляет два пальца в углы рта и пронзительно свистит. Свист быстро замирает над чёрными полями. Пульс учащается, неужели она потеряла псину? Когда она слышит вдалеке лай, то вспоминает, что обычно о собаке говорила Ева-Лена. Он любит сторожить, поэтому всё время останавливается и лает, будто держит вахту. Она говорила это извиняющимся тоном, как бы оправдывая Като, который то и дело лаял на случайных прохожих, пока они сидели за ужином, и Харриет думала, что овчарка просто плохо воспитана. Теперь она почувствовала укол неприятного предчувствия. Нашёл он что-то и метит место или с ним что-то случилось?

Она заспешила в сторону чёрных крон деревьев, которые виднеются вдали. Лай был слышен оттуда. Там находится усадьба Сундгудсет. Не надо бы туда ходить, но у неё нет выбора. И как она могла быть такой дурой, что отпустила Като?

Лай снова становится слышен, когда она приближается к усадьбе. Освещение фасада выключено, и жёлтая окраска кажется в темноте грязновато-серой. Большие чёрные проёмы окон главного здания разевают ей вслед свои рты. «Если не знать, что произошло, то можно подумать, что хозяева усадьбы просто в отпуске», – думает Харриет. Лай доносится из-за дома. Гравий хрустит под ногами, когда она пытается потихоньку перейти площадку перед домом. Хлев закрыт и заколочен, но калитка в сад вокруг дома приоткрыта. Трава в росе и влага проникает сквозь дырочки в кедах, когда она проходит через калитку. Шуршат кусты рододендронов в парке, а на воде в пруду лёгкая рябь. Она пытается отогнать от себя мысль, что находится на месте преступления.

В углу похожего на парк сада стоит беседка. В памяти всплывает лицо, которое она вроде бы видела за окном беседки, но кусты за ней разрослись до самого фасада. Человек там стоять не мог бы, не поместился бы. А вот кусты живой изгороди чуть подальше шевелятся, и Харриет торопливо направляется туда. Ей приходится придерживать ветки руками, чтобы протиснуться.

– Като? Это ты тут? – зовёт она. Голос звучит робко и неуверенно. Слышен треск сломанной ветки и шорох.

Харриет прижимается к стене домика и поворачивает лицо к окну, чтобы уклониться от веток, царапающих щёки. Звуки затихают, и она останавливается. Это так типично для Като, он просто хочет с ней поиграть. Пёс уверен, что она будет за ним охотиться, а он будет убегать. Глаза привыкли к темноте, и она может заглянуть в беседку. Харриет прижимает сложенные ладони к оконному стеклу. Внутри свалка, будто сюда выбрасывали ненужные вещи. Всё, что она видела в жилом доме: тщательно подобранные обои, рубашки, расположенные по цвету, и платья в пластиковых чехлах – свидетельствовало о порядке и контроле, а это помещение завалено старой мебелью. Она различает два кресла и свёрнутые в трубку половики. У стены стоит маленькая игрушечная плита.

Вдруг шорох раздаётся прямо возле неё, Харриет делает шаг назад, достаёт телефон и включает его лампочку. Пальцы немного дрожат на прохладном вечернем воздухе, когда она направляет свет в сторону звука.