Юлия Шолох - Полчаса до весны

• Название: Полчаса до весны
• Автор: Юлия Шолох
• Жанр: Городское фэнтези

Юлия Шолох – популярная российская писательница, работающая в жанре фэнтези. Поклонница фантастических романов и мистики, однажды она решила попробовать себя в литературном творчестве. Попытка удалась. Читатели отметили яркий дебют Юлии. Последующие публикации оправдали их ожидания: от этих книг, наполненных приключениями, таинственными загадками и трогательными любовными историями, невозможно оторваться. Роман «Полчаса до весны» – прекрасный образец романтического городского фэнтези. Нежданное появление магии не привнесло в мир доброты. Теперь или ты им управляешь, или служишь тем, кто управляет. Причём и этого мало магам: они желают больше власти, хотят обладать новыми возможностями. Главная героиня всегда любила витать в облаках, и даже теперь ухитряется быть счастливой, несмотря на то, что от неё ничего не зависит. Возможно, дело в одном маге, который совсем не похож на других… Подробности – в книге.

---

Несмотря на неподвижность Басалыка, Зара слышала, что его сердце колотится так же сильно, как и ее собственное. Она забыла, где находится, забыла, что происходит, про людей которые находятся в соседних комнатах и могут в любой момент выйти в коридор и застукать их вместе. Про свою жизнь, работу, общую комнату, кровать в углу с жестким бельем, пахнущим хлоркой, про листы из дневника, найденные в вещах старого хранилища.

Про все.

Басалык дернул головой, отчего прижался к ее ладони сильнее, но словно изумляясь самому себе, тут же отшатнулся обратно и застыл.

Это имя ему не шло. Совсем не подходило.

От позы, когда он старался не шевелиться, на его лбу от напряжения выступил пот. Неожиданно он поднял руку и тяжело опустил ей на плечо, схватился за него, сжав почти до боли, и неизвестно, чего он хотел – оттолкнуть Зару прочь или, наоборот, обнять так, чтобы кости захрустели.

Они заговорили одновременно.

– Кто ты такой? – с отчаянием выдохнула Зара, которая не могла заставить себя перестать его гладить. Не могла заставить не прикасаться к его теплой коже, к человеку, которого все опасались и никто не знал.

– Кто ты такая? – одновременно спросил Басалык, наклоняясь ближе, будто не смог больше сопротивляться притяжению и сдался.

Их взгляды сомкнулись в единый замок, отпирающий тайное, и дверь приоткрылась…

Глава 1. Прибытие

Руки отваливались. Тяжеленный чемодан пришлось тащить самой, потому что, понятное дело, таксист без дополнительной платы «не нанимался». А дополнительной платы она себе позволить не могла, как и улыбаться, рассчитывая на бесплатную помощь. Никакая милая улыбка не затмит собой потрепанную выцветшую куртку и похожую на котелок шапку.

Впрочем, привычка обходиться своими силами оказалась как нельзя кстати. Жаль только, одно колесико чемодана сбилось вбок и теперь тормозило движение, а тонкая ручка до боли впивалась в ладонь.

Кветка добрела до ворот, отпустила чемодан, с облегчением вздохнула, разминая большим пальцем оставшийся на коже след, красный и глубокий, и только тогда заставила себя поднять голову, будто налитую свинцом – и посмотреть вверх.

Островерхая черепичная крыша академии, казалось, воткнута в облачное небо, как штырь. Массивные стены из серого камня выглядели мертвыми, где-то высоко блестели узкие окна, а каменные стражники, охраняющие высоченный забор, пристально смотрели своими черными глазками-бусинами – единственным, что у них шевелилось, когда они наблюдали. Ходили байки, что они умеют меняться – и тогда комок перьев, острых самих по себе, дополнялся клювом-иглой и пронизывающим воем-свистом. Этакая сирена, только способная подлететь вплотную и наподдать клювом в мягкое место. Вранье, конечно, пока квартам оживление мертвого недоступно. Да и опыт есть – такие же охранники были в детском приюте, где Кветка проводила неделю, обучаясь в школе, а на выходные возвращалась в приемную семью. Кроме нее, в семье было еще восемь детей, причем все старшего возраста, поэтому Кветка всегда оставалась крайней – ей доставалось мытье посуды, грязная обувь, уборка и даже огород, который держали, чтобы разнообразить питание качественными домашними овощами. Много работать она привыкла уже лет с семи и честно считала, что детей усыновляют именно для того, чтобы они работали. Это ведь дешевле, чем нанимать слуг.

А теперь еще академия…

Роскошь и основательность здания поражали. И не только поражали, они прямо фыркали, насмехались и всячески давали понять – тебя тут не ждут.

Кветка и сама это знала. Кожу покрыли противные мурашки, и не только от осеннего злого ветра – а еще и от дурного предчувствия. Того самого предчувствия, когда ничего не можешь изменить и готовишься терпеть.

Как последняя капля, указывающая на ее положение в социальной лестнице, скрипнули ворота и стремительно стали отъезжать в сторону. Только тогда она поняла, что стоит посреди дороги. Кветка наклонилась и снова схватила ручку чемодана, морщась от боли. Она дергала его изо всех сил, но пару секунд топталась на месте, и этого оказалось достаточно, чтобы машина вовсю загудела.

– Эй, свали с дороги, – крикнул в приоткрытое окно раздраженный женский голос.

Кветка, не поднимая глаз, дернула чемодан еще раз и наконец оттащила в сторону.

– Очередная шалашовка прибыла, – прокомментировала вслух девица и нажала на газ. Машина рванула. Будь дело после дождя, Кветка окатило бы из луж с ног до головы, но повезло.

Стоило насторожиться – если повезло, пусть даже по мелочи, значит, впереди сильное невезение.

Теперь стены казались еще мрачнее, а у охранников в глазках появился злорадный блеск.

Кветка опустила голову, не рискнув посмотреть машине даже в след. Жизнь научила не делать ничего, что примут за вызов, молчать, прятаться и терпеть. Она была самой натуральной и совершенно неисправимой трусихой. Да, была, а кем еще можно вырасти, если тебя с раннего детства затюкали старшие «братья и сестры»?

«Ты медуза», – говорил кто-нибудь из них, бесцеремонно вытряхивая ей под ноги корзину грязных вещей, требующих стирки, или сваливая посуду в раковину. – «Медузе – медузья жизнь», – говорили они.

Поэтому Кветка не отличала приют от приемного дома – она не любила находиться ни в одном из этих мест. Училась, впрочем, неплохо, с удовольствием оставалась на дополнительные занятия и, повзрослев, так же, как сверстники, полюбила прогулки в темноте и танцы.

Ну а старшие, которые украдкой от взрослых обижают и отвешивают затрещины младшим, – кто через это не проходил?

Кветка не решилась больше отпускать ручку чемодана, так и стояла, вцепившись в него, пока ворота не закрылись.

Все, что за этими стенами, заранее не нравилось, причем сильно, но выхода не было.

Она подошла к калитке в виде арки, украшенной чугунным плющом, и нажала на звонок. Переговорное окошко тут же загорелось – узкогубая молодая женщина с яркими голубыми глазами и в форме обслуживающего академию персонала внимательно уставилась на нее и отрывисто спросила:

– Да?

– Добрый день. Я прибыла на обучение, курс минималистов. Мое имя Кветка Царелора.

Женщина отвела взгляд, просматривая что-то, лежащее перед ней на столе.

– В списке такая не значится.

– То есть как?

Теперь от страха ощутимо тряхнуло. Как не значится?

– Вас нет в списке, – невозмутимо повторила женщина и так поджала свои и без того узкие губы, что они практически исчезли.

– Подождите!

Мысль, что сейчас женщина возьмет и отключится, а ей придется остаться тут, на улице, в незнакомом месте, без денег и знакомых, превратила Кветку в соляной столб.

– Когда подавали документы? – сжалилась собеседница.

– Я не подавала. Две недели назад мне пришло оповещение.

– Оно у вас?

Кветка отпустила чемодан, который немедленно принялся клониться на бок и почти свалился на асфальт. Одной рукой она схватилась за него, стараясь удержать, прижимая к ноге, как брыкающуюся козу, а другой, останавливая ремень сумочки, заскользившей с плеча.

Поза вышла, сказать – нелепая – значит, ничего не сказать.

– Вот каракатица, – рассмеялись за спиной.

Очередная машина – белоснежная и узкая, въезжала в ворота. Она подъехала так неслышно, что Кветка и не заметила.

Она тут же опустила глаза. Машина под завязку была забита молодыми людьми и девушками, и все они выглядели как хозяева жизни. Впрочем, они ими и были. Кветка не обольщалась, будто могла появиться пред сокурсниками-квартами при других, более выигрышных, обстоятельствах и получить более теплый прием. Такого варианта не существовало в природе. Ее место – внизу иерархии, за пределами любой магической кварты.

Она отвернулась, поставила чемодан и принялась копаться в сумочке. К счастью, она оказалась достаточно предусмотрительной, чтобы взять присланное из академии оповещение с собой. Оповещение, с ног на голову перевернувшее ее пусть не особо счастливую, но хотя бы простую и понятную жизнь. В нем витиеватым языком говорилось, что в течение двух недель Кветка обязана явиться в Академию кварты вулкана и приступить к обучению по программе уровня минималистов.

Сначала Кветка посчитала это обычной путаницей, ошибкой академического секретариата, но вышло, что все правда, что ее действительно записали на одно из вакантных мест для обучения «малоодаренных» в соответствии с Конституцией, гарантирующей права на получение образования обычных людей наравне с квартами. Конституция времен появления первых магов, которой люди попытались ограничить их возможности и сохранить свои права. Как будто это в принципе осуществимо.

Вон, к примеру, кварты последних поколений способны войти в битком забитый народом зал и заставить их всех плясать под свою дудку.

Так их сила и измеряется – количество человек и длительность времени, которое маг способен удерживать их волю под контролем.