Микаэль Юрт - Немая девочка

• Название: Немая девочка
• Автор: Микаэль Юрт
• Жанр: Триллер
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-17-104748-1

На мирном хуторе вдали от городов происходит жестокое убийство: кто-то застрелил из ружья целую семью. У местной полиции нет никаких зацепок, и к делу подключают особую следственную группу из Стокгольма. Внезапно обнаруживается, что у преступления был свидетель: маленькая девочка, которой удалось спрятаться, а потом убежать в неизвестном направлении. Жива ли она? И если да, то где скрывается? На эти вопросы предстоит ответить гениальному полицейскому психологу Себастиану Бергману. И ему придется поторопиться: преступник тоже вышел на охоту…

---

– Ты хорошо спала? – спросил он, когда она села напротив него.

– Так себе. А ты?

– Как младенец, – солгал он.

Они закончили завтрак за непринужденной беседой и, выходя, встретили Билли, который направлялся в ресторан. Он уже успел побывать в отделении и обустроить, как он выразился, «самую маленькую комнату в мире». Билли предложил подвезти их, если они подождут десять минут, пока он немного подкрепится, но Ванья и Себастиан отказались. Они собирались прогуляться.

Билли действительно немного странно посмотрел на них, когда они это сказали, или Себастиану просто показалось? Из всей команды его он знал хуже всех. Конечно, он с первого мгновения примирился с присутствием Себастиана – в отличие от Ваньи и Урсулы, – но за время, что Себастиан проработал в Госкомиссии, они ничуть не сблизились.

Для Билли это было тяжелое время. Он убил двоих человек. Правда, по долгу службы, но тем не менее.

Два внутренних расследования. Оба раза признан невиновным.

Однако Себастиану с трудом верилось, что эти события никак не сказались на душевном состоянии Билли, хоть тот и делал вид, что ему все нипочем. Его явно не назовешь крутым немногословным мачо. После второго смертельного выстрела Себастиан предлагал ему свои услуги в качестве терапевта-собеседника, но Билли отказался.

Когда они рядом шли в сторону Бергебювэген, 22, Себастиан спросил Ванью, не замечала ли она в Билли чего-нибудь особенного.

– Нет, он такой же, как всегда. А что?

Себастиан не стал углубляться в эту тему.

Такой же, как всегда.

Это-то его и пугало.

Казалось странным после убийства двоих людей.

Уже в девять часов утра Урсула приехала в глазную больницу Святого Эрика, чтобы встретиться с протезистом, которого рекомендовал ей лечащий врач, и испробовать свое будущее вспомогательное средство. Такое название ее возмущало: это был скорее аксессуар, а не вспомогательное средство. Врач, однако, утверждал, что лучше вставить протез, чем просто зашить глазницу. По его словам, окулярный протез, как это красиво называлось, способствует также более быстрой психологической реабилитации пациента. Он утверждал, что у него имеются хорошие результаты с пациентами, которые, подобно ей, изначально относились к этой идее крайне негативно. Сама Урсула считала, что врач преувеличивает ее негативное отношение. Она лишилась глаза и не испытывала потребности скрывать это от окружающих. Кроме того, в последнее время она начала свыкаться с мыслью, что правый глаз у нее закрыт. Поначалу ее мучили ужасные головные боли, но она не знала, было ли это вызвано повреждениями или тем, что левому глазу приходилось работать в одиночку. Вероятно, роль играли оба фактора. Теперь головные боли одолевали только временами, и она могла беспрепятственно читать, по крайней мере, до полутора часов подряд, после чего ощущала усталость. Но врач стоял на своем, и Урсула под конец согласилась хотя бы встретиться с протезистом. Им оказалась молодая женщина по имени Зейнеб. В течение пятнадцати минут она спокойно измеряла объем, окружность и глубину глазницы, а потом порекомендовала Урсуле выбрать протез из акриловой пластмассы. Она объяснила, что он более прочный и за ним легче ухаживать. Урсула не имела никаких предпочтений относительно материала, но удивила саму себя тем, что не ушла, поблагодарив, а осталась и продолжила разговаривать с женщиной. Ее тронула какая-то естественность в манере Зейнеб. С врачом речь шла о диагнозе, точном клиническом описании эффектов ее повреждений. Торкель, старавшийся все время быть к ее услугам, никогда не решался заговаривать о том, что находится за белой перевязочной лентой. С Зейнеб она получила нечто иное: освобождающую обыденность ситуации, словно они были подругами, обсуждавшими прически или серьги, а не зияющую у нее на лице дыру.

Чем дольше они разговаривали, тем больше ей приходилось признавать наличие в словах врача известного смысла. Чтобы полностью вернуться обратно, пожалуй, требуется больше, чем просто закрыть рану лоскутком и думать, что жизнь продолжается. Возможно, поэтому протез все-таки называется вспомогательным средством. Потому что он помогает вернуться к нормальной жизни.

По-настоящему.

Урсула не знала, так ли это. Зато она знала, что уже сейчас ждет назначенной через две недели следующей встречи с Зейнеб, чтобы начать примерять новый глаз.

Домой она пришла в приподнятом настроении, переполненная энергией. На забытом дома мобильном был пропущенный от Торкеля. Сообщений он не оставил. Впрочем, она догадывалась, что он хотел.

Что он всегда хотел.

Но ее это больше не беспокоило. Сейчас было скорее приятно общаться с человеком, не преподносящим никаких сюрпризов.

В отличие от Себастиана Бергмана.

Тот один раз навестил ее в больнице. Один раз. Несмотря на то, что выстрелили в нее у него дома и стреляла его бывшая сожительница. Один-единственный раз.

Хотя он обычно старался избегать того, что причиняло ему самому неприятности и боль, она удивилась. Поразилась. Однако задним числом она не могла не признать, что сама себя тоже удивила. Она была близка к тому, чтобы повторить ошибку, совершенную однажды давным-давно: начала испытывать к нему чувства.

В тот раз все кончилось тем, что он переспал с ее сестрой.

В этот раз она чуть не умерла.

Третьего раза не будет. Как бы он ни старался. За этим она проследит. Правда, она сама допустила ошибку: открыла дверь и впустила его. В этом требовалось признаться себе первым делом. Что-то в нем ее невероятно привлекало. У них сложились непростые отношения, которые, как и все прочее в нашей жизни, нельзя было однозначно назвать плохими или хорошими. Очень многое ей в Себастиане нравилось. Его интеллект, оригинальный взгляд на окружающий мир, способность всегда находить выход из трудных ситуаций. Но прежде всего, они очень похожи. Оба одинаково одиноки. Оба в вечных поисках любви, которую им удается в следующий миг уничтожить.

Если бы тяжело ранили его, она, возможно, тоже навестила бы его только раз. Дальнейшие визиты только увеличили бы груз ответственности, а для них обоих груз ответственности ничего не значит.

Они идут дальше.

Урсула села за компьютер и ввела пароль. Они собрали много материала. Бо́льшая часть наверняка появилась еще до того, как дело перешло к Госкомиссии. Однако она узнала руку Билли, когда увидела педантичную сортировку материала на файлы и папки.

Наглядно и аккуратно.

Она начала с первого отчета с места преступления. Он был подписан Эриком Флудином и оказался довольно качественным. Конечно, ей хотелось бы иметь чуть больше общих снимков дома, фотограф на них немного поскупился, сосредоточившись на крупных планах. Впрочем, с другой стороны, их было достаточно для того, чтобы дать ей хорошее общее представление. Она начала с первой жертвы, с Карин Карлстен.

Мать семейства с большой дырой в груди.

39 снимков посвящено только ей.

656 снимков в общей сложности плюс письменные отчеты.

Она поняла, что день будет длинным.

Комната, которую им выделили, была, возможно, и не самой маленькой в мире, но довольно тесной. Четырнадцать квадратных метров. Возможно, шестнадцать, предположил Торкель, заходя туда вместе с Малин Окерблад. Когда за овальным столом в центре собралось шесть человек, то складывалось впечатление, что как минимум двое из них лишние. Представив остальным Малин, Торкель потянулся за одним из стоявших на столе кофейных стаканчиков с бензоколонки. Кто-то довольно предусмотрительно доставил сюда кофе, поскольку автомат на кухне по-прежнему барахлил. Торкель бросил беглый взгляд на разложенную по белой столешнице пачку газет. В местных утренних газетах и в обеих вечерних газетах убийство семьи Карлстен освещалось на первой странице.

– Малин получила весь материал, но давайте быстренько пройдемся по нему устно, – усевшись, сказал Торкель. Он кивнул Билли, который поставил стаканчик с кофе и встал. На стене прямо у него за спиной виднелись результаты его утренней работы. Временной график, фотографии с места преступления, выдержки из допросов соседей и карта.

– Соседская девочка, Корнелия Турссон, пришла сюда, к дому Карлстенов, – Билли показал на карте. – Был четверг, девять часов утра. Она обнаружила, что дверь распахнута, а за ней лежит убитая Карин Карлстен. Девочка сразу побежала обратно домой, там вызвали полицию, которая и нашла в доме всех членов семьи застреленными.

– В предварительном отчете говорится, что их застрелили в среду утром, – вставила Ванья. – Вероятно, из дробовика.

Ванья умолкла, а Малин лишь кивнула, будто получила подтверждение уже известной ей информации.

– Из технических доказательств пока нашли только следы обуви, – продолжил Билли. – Сорок четвертого размера.

– И это не обувь отца? – Малин впервые после короткого приветствия раскрыла рот, и Ванью поразило, какой у нее низкий голос. По телефону ее можно было бы принять за мужчину. Она поймала себя на том, что задумалась, не считает ли Себастиан это сексуальным, и бросила на него взгляд, но он, казалось, не среагировал. Он сидел, подперев голову ладонями, и, похоже, дремал.