Келли Барнхилл - Девочка, которая пила лунный свет

• Название: Девочка, которая пила лунный свет
• Автор: Келли Барнхилл
• Жанр: Зарубежные детские книги
• Год: 2018
• ISBN: 9785000742082

Каждый год жители Протектората откупаются от ведьмы – оставляют в лесу ребенка. Но лесная ведьма Сян добрая. Каждый год на одном и том же месте она находит брошенного младенца и ужасается: почему так бессердечны люди? Сян кормит младенца звездным светом и подыскивает для него добрую семью в городах, которые стоят по другую сторону леса. Однажды Сян случайно накормила младенца не звездным светом, а лунным, и маленькая девочка впитала невероятной силы магию. Сян решила, что сама вырастит эту девочку (которую назвала Луной). Близится день тринадцатилетия Луны, когда ее магия должна будет проявиться в полной силе – последствия могут быть непредсказуемы. Да к тому же Антейн отправляется в лес, чтобы покончить с ведьмой. А вокруг кружат странные бумажные птицы. И проснулся вулкан, который дремал пять столетий. Да рыщет по свету женщина с тигриным сердцем… «Девочка, которая пила лунный свет» стала бестселлером «Нью-Йорк таймс» и получила медаль Ньюбери (2016). Это четвертая книга Келли Барнхилл, предыдущие книги получили самые хвалебные отзывы, удостоены почетных наград, признаны современной классикой.

---

На самом деле она не имела настоящей власти над болотным кошмаром – он был по-настоящему древним, – однако ей по силам было сделать так, чтобы болото исторгло его вон, как кашель исторгает засевшую в горле слизь. Для этого ведьме достаточно было махнуть левой рукой и согнуть правое колено.

Она снова попыталась принять грозный вид.

– Долго мне ждать?! – закричала она.

Болотная жижа забурлила, пошла рябью, и над зеленовато-голубой поверхностью показалась голова болотного кошмара. Он моргнул одним круглым глазом, потом другим, а после возвел оба глаза к небу.

– А ну, хватит мне рожи строить, молодой человек! – фыркнула ведьма.

– Ведьма, – негромко произнес кошмар, все еще наполовину погруженный в болото, – я старше тебя на много сот лет.

В широкой пасти лопнул зеленый пузырь с водорослями. «На самом деле на много тысяч, – подумал кошмар. – А впрочем, какая разница?»

– Мне не нравится твой тон, – заявила Сян, сжав морщинистые губы в тугой узелок.

Кошмар прочистил горло.

– Дорогая моя госпожа, великий Поэт некогда сказал: «За эти глупости не дам я и крысиного…»

– ГЛЕРК! – возмущенно вскричала ведьма. – Следи за своим языком!

– Прошу прощения, – сухо ответил Глерк, давая понять, что виноватым себя совершенно не чувствует. Подняв из воды обе пары рук, по семь пальцев на каждой руке, он оперся на покрытый скользкой грязью берег и со стоном выволок свое тело на траву. «Раньше было легче», – подумал кошмар, хотя и под страхом смерти не смог бы вспомнить это «раньше».

– Бедный Фириан уже все глаза выплакал, летает вон над трясиной, – сварливо сообщила Сян. Глерк издал тяжелый вздох. Сян ударила посохом о землю, и от места удара, к удивлению обоих собеседников, брызнул рой искр. Сян сердито посмотрела на болотного кошмара. – А ты просто вредничаешь. – Она покачала головой. – Он же еще маленький.

– Дорогая моя Сян, – начал Глерк; в груди у него что-то похрипывало, и оставалось только надеяться, что голос его будет звучать солидно и внушительно, а не так, словно его обладатель подцепил простуду. – Он тоже старше тебя. Давно пора…

– Ой, да ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. В конце концов, я же дала обещание его матери.

– И вот уже пятьсот лет, плюс-минус десяток-другой, этот дракончик пребывает в плену иллюзий – которые, между прочим, подпитываешь и поддерживаешь ты, моя дорогая. И что ему с того пользы? Он так и не стал Большущим-Пребольшущим Драконом. И, насколько я понимаю, вряд ли когда-нибудь станет. А что, спрашивается, плохого в том, чтобы оставаться славным маленьким дракончиком? Размер, знаешь ли, не такая уж важная штука. Фириан происходит из древнего и уважаемого рода, к которому принадлежали некоторые из величайших мыслителей Семи веков. Ему и без того есть чем гордиться.

– Его мать высказалась совершенно ясно, – начала Сян, но кошмар ее перебил:

– Так или иначе, ему давно пора познакомиться со своим наследием и занять свое место в мире. Я и без того дольше, чем следовало бы, играл в эти игры. Но теперь… – Глерк оперся на четыре руки, выпростал заднюю часть тела и уложил тяжелый хвост вокруг себя так, что теперь тот походил на исполинскую блестящую ракушку. На скрещенные ноги кошмара опустилось его обвисшее брюхо. – Не понимаю я, что происходит, дорогая моя. Что-то пошло не так.

На лицо его набежала тень, но Сян решительно мотнула головой.

– Не начинай, – отрезала она.

– Как сказал Поэт, «земля изменчива вовеки…».

– Да ну его, твоего поэта. Иди и извинись. Прямо сейчас. Он тебя ждет. – Сян посмотрела на небо. – Мне давно пора лететь, дорогуша. Я и так уже опоздала. Ну, пожалуйста. Я на тебя надеюсь.

Ведьма положила ладонь на широченную щеку кошмара, а Глерк тяжело потянулся ей навстречу. Он умел ходить по-человечески, однако предпочитал передвигаться на шестереньках, или на семереньках, когда помогал себе хвостом, или на пятереньках, если свободная рука нужна была ему для того, чтобы сорвать и поднести к лицу какой-нибудь особенно душистый цветок, или подобрать камень, или сыграть нечто невыразимое на флейте, которую он сам же и вырезал. Массивный лоб Глерка коснулся узкого лба Сян.

– Будь осторожна, – рокочущим голосом попросил кошмар. – В последнее время мне снятся тревожные сны. Я волнуюсь за тебя, когда ты уходишь.

Сян подняла брови, и Глерк с негромким ворчанием отодвинулся.

– Ладно, ладно, – сказал он. – Почитаю я твоему ненаглядному Фириану, так уж и быть. «Путь к истине открыт лишь тем, в чьем сердце есть мечты», говорит нам Поэт.

– Вот и умничка! – сказала Сян, прищелкнула языком и послала кошмару воздушный поцелуй. Потом оттолкнулась посохом, двинулась вперед и вверх и исчезла в зарослях.

Во что бы там ни верили в Протекторате, лес вовсе не был ни проклят, ни заколдован, но действительно чрезвычайно опасен. Под лесом залегал огромный пологий вулкан с дурным характером. Он ворочался во сне и подогревал гейзеры, заставляя их выстреливать на поверхность сквозь малейшие дыры, которые росли и росли до тех пор, когда в них уже невозможно было различить дно. Он заставлял воду в ручьях кипеть, грязь – спекаться в корку, водопады – рушиться в бездонные ямы и возникать вновь в нескольких милях от изначального места. Плюющиеся дыры в земле исторгали мерзкий запах, или пепел, или вроде бы вовсе ничего не исторгали, но так казалось лишь до тех пор, покуда у отравленного дурным воздухом человека не начинали синеть ногти и губы, а мир вокруг пускался в пляс.

Простой человек мог без опаски пересечь лес только по Дороге, которая пролегала по выглаженной временем каменистой гряде. Дорога всегда оставалась на одном месте и ни разу даже не шелохнулась. К сожалению, Дорога принадлежала шайке наглых головорезов из Протектората, которые тщательно стерегли свое достояние. Сян никогда не ходила по Дороге. Она терпеть не могла наглецов. И головорезов тоже. К тому же за пользование Дорогой они драли три шкуры. Хотя, может быть, тут что-то успело измениться – Сян давно не проверяла. В последний раз она видела Дорогу много веков назад, после чего, используя магию, обширные познания и здравый смысл, проложила собственный путь через лес.

Пройти по ее тропам было нелегко, однако без этого не обойтись. Ведь там, за стенами Протектората, ее ждал ребенок. Ребенок, чья жизнь зависела от того, придет ли Сян ему на помощь. Опаздывать было нельзя.

Сколько Сян себя помнила, каждый год примерно в один и тот же день какая-нибудь мать из Протектората оставляла в лесу ребенка – скорее всего, рассчитывая, что он умрет. Сян понятия не имела зачем. Она не хотела никого судить. Она просто не могла бросить младенца на верную смерть. Поэтому ведьма каждый год отправлялась к кольцу платанов, брала оставленного там ребенка на руки и уносила на другой край леса, в Вольные города, где кончалась Дорога. В Вольных городах жили хорошие люди. Они любили детей.

За поворотом тропы стали видны стены Протектората. Быстрый шаг Сян сменился тяжелой поступью. Очень уж мрачным местом был этот самый Протекторат – дурной воздух, дурная вода, тучей нависающая над крышами печаль. Сян нутром почуяла, как на плечи ей камнем ложится чужое горе.

– Надо забрать ребенка и убираться, – напомнила себе Сян, как напоминала каждый раз.

Сян давно уже стала запасаться всем необходимым заранее – одеяльце из мягчайшей овечьей шерсти, чтобы ребенок не замерз, стопка тряпок, чтобы малыш оставался сухим, бутылочка-другая козьего молока, чтоб наполнить пустой животик. Когда же молоко кончалось (а оно почти всегда кончалось – дорога была далека, а молоко штука тяжелая), Сян делала то, что сделала бы на ее месте любая здравомыслящая ведьма: когда становилось темно и на небе проступали звезды, она протягивала руку, пальцами собирала звездный свет, будто шелковую паутинку, и клала его в ротик ребенка. Всякой ведьме известно, что звездный свет – самая подходящая пища для растущего организма. Конечно, для сбора потребуется определенная ловкость и даже талант (проще говоря, магия), зато дети едят звездный свет с удовольствием, становятся пухленькие, сытые и прямо светятся.

Очень скоро ежегодное появление ведьмы стало в Вольных городах чем-то вроде праздника. Она приносила детей, кожа и глаза которых светились звездным светом, и детей этих считали благословенными. Сян тщательно подбирала каждому ребенку семью, стараясь, чтобы характер, наклонности и чувство юмора приемных родителей были под стать маленькой жизни, которую она с такой заботой и любовью пронесла сквозь лес. Звездные дети, как их называли, всегда были веселы и вырастали сначала в славных подростков, а потом в великодушных взрослых. Жили они долго и умирали в достатке.

Когда Сян пришла, на поляне было пусто, но день еще только начинался. А Сян устала. Она подошла к кругу узловатых деревьев и прижалась к одному из них, втягивая крючковатым носом горьковатый запах коры.