Станислав Востоков - Брат-юннат

• Название: Брат-юннат
• Автор: Станислав Востоков
• Жанр: Детская проза
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-001141-63-1

Если тебе немногим больше 14 лет, и мама против твоей поездки в кенийский национальный парк Найроби или на Мадагаскар, остаётся только прийти в зоопарк своего города, остановиться у калитки с надписью «Посторонним вход строго воспрещён!» и, набравшись смелости, спросить: – Рабочие нужны? Жизнь зоопарка за калиткой с предостерегающей надписью полна происшествий и приключений, о которых вы никогда не догадаетесь, глядя на птиц и животных в клетке из праздной толпы. В этой юмористической повести Станислав Востоков рассказывает о том, как начиналась его карьера натуралиста в 90-е годы.

---

Хоть я и считал себя человеком, поднаторевшим в определении птиц, видовую принадлежность бурого хищника мне установить не удалось. В конце концов он был отнесён мною к коршунам. Потому что к ним я относил всех неизвестных мне птиц-хищников.

– Коршун? – небрежно поинтересовался я.

– Канюк, – ответил крючконосый и зевнул. – Ну так, м-м?

Я удивился, какой широкий смысловой спектр можно охватить простым мычанием.

Позже я узнал, что в арсенале крючконосого имеются также звуки «М-м!» и «М-м-м…», которыми он мог заменить все слова русского языка.

– Только у нас это бесплатно, – как бы случайно произнёс рот под носом-крючком. – Энтузиазм. Понимаешь?

Я-то понимал. К тому моменту я научился разбираться не только в птицах. Я с ходу разобрался в этом человеке и ясно представлял, как в его воображении формируется мой облик, сгорбленный под тяжестью огромного мешка, например с отрубями. По лицу человека в шортах было видно, что такие мысли ему приятны. Он смотрел на меня глазами голубыми, как озеро Иссык-Куль, и ждал ответа. Он меня предупредил, и это снимало с него как с нанимателя какие-либо обязательства по отношению ко мне. В обмен на возможность входить в калитку я получал длительные часы уборки, перетаскивание тяжелых грузов и стояние в холодной воде бассейнов. То есть всё, что связано с понятием «юннат». Это был, как принято говорить, момент истины.

«Кто же он? – соображал крючконосый. – Рабочий или юннат? М-м?»

«Кто же я? – думал я. – Неужели юннат?»

В этот момент моя мечта могла повернуть изящную шею к невидимому горизонту, мигнуть чёрными глазами и унестись от меня на огромных рыжих ногах. Нужно было жертвовать самолюбием.

И Я КИВНУЛ.

Древние говорили, что лучшие дела творятся в бескорыстном устремлении.

Я желал, чтобы дела мои были хороши, и потому устремился бесплатно. Но тогда я ещё не знал, до каких высот и глубин дойдёт мой энтузиазм.

Лёгким движением головы я закабалил себя если не на всю жизнь, то на длительную её часть.

Теперь в звуках, которые издавала крючконосая голова, слышалось торжество.

– М-м!!!

Лицо в шортах упёрло руки в голубые бока, отчего лошадь на груди сморщилась, и явно стало прикидывать, сколько килограммов я смогу унести зараз. Видимо, решив, что зараз я справлюсь с большим их количеством, усач протянул в моём направлении руку и сказал:

– Сергей!

Несколько секунд он стоял на крыльце с протянутой рукой, как один из памятников Ленину. Наконец я сообразил, что нужно подойти. Преодолев разделявшее нас расстояние, я пожал руку.

– Станислав.

Мне очень хотелось добавить «Владимирович», но я сдержался.

Наступила пауза. Чтобы её заполнить, мы стали смотреть внутрь затянутого сеткой ящика, что стоял во дворе. Там суетливо прыгал и пытался разглядеть внешний мир облезлый бесхвостый грач. Из-под ящика торчали старые лопаты, грабли и кетмени.

– Ну, пойдем, – наконец сказал Сергей и добавил: – Будем делать кормление!

3 клетка

За порогом дома я попал в облако пара. Он поднимался от громадного бака, который размерами мог поспорить с пароходной трубой. Но стоял он не на корабле, а на грязной газовой плите, которую, очевидно, не мыли со дня производства.

Кастрюля-труба обдала меня влажным горячим дыханием, и я ощутил сложную смесь ароматов, где солировали свёкла и морковь, а также угадывались пшено, мясо и сохнущие на верёвочке носки.

Напротив входа тянулся длинный деревянный ларь, похожий на старинный сундук с приданым. Его древняя крышка была откинута, и виднелись отделения, наполненные кукурузой, пшеном и прочим, что называют странным словосочетанием «сыпучие тела».

Слева от двери стоял громадный стол. Он был покрыт матовым железом и напоминал хоккейное ледяное поле. Только вместо игроков с клюшками на нём расположились ножи, тёрки и тазики. Место арбитра занимала видавшая виды мясорубка.

Внутреннее пространство дома простиралось влево и вправо неожиданно далеко. Снаружи к зданию примыкала добрая половина клеток отдела. Помещение справа было отрезано от кухни железной сеткой и отводилось под зимники. Через небольшие окошки у пола они соединялись с летними выгулами. Время от времени за сеткой появлялась сумеречная фигура длинноногой птицы. Она делала несколько гвардейских шагов по зимнику и снова выбегала на улицу. Видно, натура у неё была беспокойная.

Мы с Сергеем направились в левое крыло, отданное под служебные помещения, и остановились перед двумя вёдрами. В первом я увидел зерновую мешанку с тёртой свёклой и морковью. Второе наполнял обезглавленный серебристый минтай. Рыбьи хвосты торчали над краем ведра, как заводные ключи в огромном будильнике.

Сергей кивнул на хвосты.

– Бери рыбу!

Я отставил для равновесия левую руку, поднял ведро и всё же накренился под рыбьей тяжестью. Сергея такой энтузиазм обрадовал. Мой шеф понял, что со временем нагрузки можно будет значительно увеличить.

Он шагнул в тёмный угол и выхватил оттуда огромный сачок размером с гимнастический обруч. Его древко напоминало побывавшее не в одном турнире рыцарское копьё, а зелёная сетка на обруче – знамя некоего природолюбивого дворянского рода.

Сергей стукнул древком в пол, словно вызывая на бой окрестных феодалов.

– Будем делать кормление и ловление!

Моё сердце, и без того колотившееся под тяжестью ведра, забилось с нечеловеческой силой. Оно явно хотело выскочить из груди и убежать, чтобы не участвовать в непонятном ловлении.

«Ничего, – думал я, – главное – войти в клетку. Дальше будет проще».

Свободной рукой Сергей подхватил ведро с мешанкой и прикрылся им, как щитом.

– М-м?

Я перевёл это как «Пошли?».

Мы снова оказались на крыльце.

Сергей уже собирался открыть левую калитку, но вдруг поставил ведро на ступеньку и прислонил сачок к стене.

– Совсем забыл! Канюк-то не кормленный!

Я перекинул ведро в левую руку.

– Мяса бы! – Сергей в задумчивости укусил усы.

Я уже понял, что он был человеком практическим. И голова у него работала как надо.

«Зачем же мясо, – решила она, – если есть рыба!»

Сергей выхватил ржавый нож, который был вставлен в ячейки сетки, и отрезал кусок минтая.

Повертев его зачем-то пред лицом и даже понюхав, Сергей открыл правую калитку.

«Верно, – думал я, – главное – войти в клетку. А дальше как по маслу».

Вдруг Сергей подскочил к птице, прижал её голову к земле и надавил коленом на бурую спину. Я глядел на это, разинув рот. Сергей завёл пальцы между челюстями хищника и принялся запихивать ему в глотку кусок рыбы.

Видимо, порция оказалась велика и глотать её канюку было трудно. Я почти физически ощутил напряжённость борьбы между птицей и человеком. Однако человек всё-таки сильнее. И канюку пришлось в этом убедиться.

– Ешь, ёлки зелёные! – Сергей, пыхтя, всунул кусок в такую глубину, из которой канюк вернуть его уже не смог.

Схватив хищника за лапы, Сергей подтащил его к бетонному канальцу и влил в птичий рот немного воды. Канюк заглотал, и минтай пошёл по пищеводу. Процесс кормления поразил меня своей энергичностью.

Затем Сергей резко отбросил птицу, словно спортсмен, толкающий ядро. Канюк захватал лапами воздух, забил крыльями, но хватать было уже некого. Сергей вылетел во двор и со звоном захлопнул калитку.

Привалившись к ней снаружи, он некоторое время наблюдал, как канюк гневно танцует на мохнатых ногах боевой танец. Было видно, что он призывает Сергея сразиться в честном бою. Но дело было сделано.

Сергей повернул ко мне нос-крючок и спросил:

– Что главное в работе с опасными животными?

– Войти в клетку? – предположил я.

Сергей покачал головой.

– Вовремя из неё выйти!

4 клетка

Сергей подхватил ведро с мешанкой, сачок и толкнул ногой левую дверцу. Я двинулся было следом, но остановился, увидев хозяина первой клетки. Опершись на одну лапу, как на сваю, а другую поджав к брюху, возле бетонного канальца дремал марабу.

При нашем появлении он открыл один глаз и стал следить за нами. Марабу был похож на деревянного идола, вырезанного диким африканским племенем. Лишь золотой глаз был живым, существующим будто отдельно от остального тела. Я с ужасом обнаружил, что изнутри клетки марабу кажется значительно больше, чем снаружи.

В первую очередь обращал на себя внимание огромный клюв цвета моржового клыка. Он покоился в пышном пуховом воротнике, словно меч в мягких ножнах. А ведь меч из ножен иногда вынимают! Например, чтобы сразить незваных гостей.

Клюв притягивал взгляд, и я уже ничего не видел, кроме этого белёсого клинка. Окружающий мир превратился в его сияние.

Близкое знакомство с марабу изменило ход моих мыслей.

– Какая птица в зоопарке самая опасная?

Сергей собирался войти в следующую клетку. Но мой вопрос заставил его остановиться и задуматься. Он вновь укусил усы, которые, очевидно, помогали ему сосредоточиться.