Колин Маккалоу - Цезарь, или По воле судьбы

• Название: Цезарь, или По воле судьбы
• Автор: Колин Маккалоу
• Жанр: Историческая литература
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-389-18188-5

«Цезарь, или По воле судьбы» – пятый роман знаменитого цикла Колин Маккалоу «Владыки Рима» и продолжение истории блистательного восхождения к власти Юлия Цезаря. 54 г. до Рождества Христова. Гай Юлий Цезарь победоносным маршем шествует по Галлии. Хотя его свершения во имя Рима грандиозны, консервативным лидерам Республики они внушают не радость, а страх: кто знает, как далеко простираются амбиции этого одаренного полководца? Зреет заговор, и Цезарь готов обратить свой гений против своей неблагодарной страны, но ему противостоит Помпей Великий, не только бывший союзник, но и родственник. Рим на пороге новой Гражданской войны. Силы противников равны. Все должно решиться по воле судьбы. Но прежде Цезарь должен перейти Рубикон.

---

За другим столом работал самый преданный клиент Цезаря, Авл Гирций. Человек простого происхождения, но очень способный, Гирций накрепко связал свою судьбу со звездой Цезаря. Невысокий, подвижный, он сочетал в себе любовь к бумажной работе с такой же любовью к сражениям и превратностям военной жизни. Гирций ведал перепиской Цезаря с Римом, стараясь, чтобы тот знал обо всем, что там происходит, даже находясь в сорока милях к северу от реки Тамезис, в самой западной точке мира.

Когда вошел командующий, мужчины подняли голову, но не позволили себе улыбнуться. Командующий пребывал в дурном настроении. Однако сейчас он улыбнулся сам, указывая на красный футляр.

– Письмо от Помпея, – пояснил Цезарь, направляясь к единственному по-настоящему красивому предмету мебели в командирской палатке – курульному креслу из слоновой кости, свидетельствующему о высоком положении его владельца.

– Ты и без того уже знаешь все последние новости, – заметил Гирций с ответной улыбкой.

– Верно, – откликнулся Цезарь, ломая печать, – но у Помпея особый стиль, мне нравятся его письма. Он теперь не такой нахальный и необузданный, каким был до женитьбы на моей дочери, однако свой стиль сохранил.

Он сунул два пальца в футляр и вытащил свиток.

– О боги, да оно длинное! – воскликнул он и наклонился, чтобы поднять с деревянного пола упавшую бумажную трубочку. – Нет, оказывается, здесь два письма. – Цезарь заглянул в конец каждого и усмехнулся. – Одно написано в секстилии, другое в сентябре.

Сентябрьское письмо легло на стол, но и более раннее Цезарь не спешил читать. Полог шатра был откинут, и Цезарь застыл, глядя в залитый дневным светом проем.

«Что я делаю здесь, оспаривая право на владение несколькими полями пшеницы и стадом косматых быков у раскрашенного синей краской реликта из стихов Гомера? У того, кто все еще катит на битву в колеснице, окруженный лающими мастифами, с арфистом, восхваляющим его в своих песнях?

Да, собственно, я это знаю. Мое dignitas возвратило меня сюда, ибо в прошлом году невежественные обитатели этой глухомани решили, что навсегда изгнали Гая Юлия Цезаря со своих берегов. И ликовали, думая, что одержали победу над Цезарем. Я вернулся только затем, чтобы показать им, что Цезарь непобедим. Я покину этот остров, лишь полностью подчинив Кассивелауна, и никогда сюда более не вернусь. Но они запомнят меня. Я дам их арфисту новые темы для песнопений: приход Рима, исчезновение колесниц на легендарном западе друидов. И я останусь в Галлии до тех пор, пока каждый косматый ее обитатель не признает меня, а значит, и Рим своим повелителем. Ибо я – это Рим. А моему зятю, хотя он и старше меня на шесть лет, никогда этого не достичь. Зорче сторожи свои ворота, дорогой Помпей Магн. Недолго тебе осталось быть Первым Человеком в Риме. Цезарь идет».

Он выпрямился, чуть выдвинул правую ногу вперед, а левую завел за ножку курульного кресла и развернул письмо Помпея, помеченное секстилием.

Мне жаль, Цезарь, но я должен сказать тебе, что никаких признаков курульных выборов у нас нет и в помине. О, Рим, конечно, будет существовать и даже иметь какое-то правительство, поскольку нам удалось-таки ввести в должность несколько плебейских трибунов. Но это был цирк! Катон, как всегда, в него влез. Сначала он использовал свое положение претора, чтобы заблокировать плебейские выборы, потом строго предупредил своим истошным голосом, что лично проверит каждую табличку выборщика, брошенную в корзину, и, обнаружив малейшую подтасовку, тут же предаст виновного суду. До смерти запугал всех кандидатов!

Конечно, все это произошло из-за договора, который мой идиот Меммий заключил с Агенобарбом. За всю историю наших продажных консульских выборов никогда еще не было так много взяток и так много людей, участвующих в подкупе! Цицерон шутит, что суммы, переходившие из рук в руки, были так велики, что если брать с них проценты – от четырех до восьми, то можно было бы набить казну доверху. Он не так уж не прав, наш шутник. Я думаю, Агенобарб, наблюдавший за выборами как консул (Аппий Клавдий, будучи патрицием, не может этого делать), теперь полагает, что он стал всесильным. А у него есть идея – сделать моего Меммия и Домиция Кальвина консулами в следующем году. И вообще вся эта шайка – Агенобарб, Катон и Бибул – спит и видит, как бы лишить тебя воинских полномочий, а заодно и провинций. Рыщут повсюду, вынюхивают, как собаки дерьмо. А имея своих консулов и нескольких активных плебейских трибунов, им будет проще тебя доставать.

Ладно, сначала все-таки о Катоне. Время шло, и уже начало казаться, что у нас не будет ни консулов, ни преторов, и тут все вдруг вспомнили, что нам нужны хотя бы плебейские трибуны. Ведь Рим может обойтись без старших магистратов. Пока существует сенат, чтобы контролировать казну, и плебейские трибуны, чтобы проводить необходимые законы, кому нужны консулы и преторы? Разве что когда консул ты или я. Это другое дело.

Короче, кандидаты в плебейские трибуны всей толпой пошли к Катону и умоляли, чтобы он отступился. И в самом деле, Цезарь, как ему выйти из этого положения? Однако они не ограничились просьбами. Катону было сделано предложение принять от каждого кандидата по полмиллиона сестерциев на хранение и лично проследить за ходом выборов. Если обнаружится, что какой-то кандидат сплутовал, то его залог останется у Катона как штраф. Очень довольный собой, Катон согласился. Но он слишком умен, чтобы взять деньги. Он заставил каждого дать ему расписку, чтобы они не могли обвинить его в присвоении чужих денег. Хитро обстряпано, да?

Наконец настал день голосования. На три нундины позднее. Катон вился над Римом, как ястреб. Ты должен признать, что нос его точь-в-точь клюв! Он таки клюнул им одного кандидата, сняв бедолагу с дистанции и заграбастав оговоренный штраф. Вероятно, он думал, что все римляне упадут в обморок от его неподкупности, но… просчитался. Ничего подобного не случилось. Наоборот, вожди плебса теперь злы на него. Они говорят, что это незаконно и недопустимо, когда претор председательствует не в своем суде, а превышает полномочия и ведет себя как никем не назначенный надзиратель за ходом избирательного процесса.

Всадников, этих столпов делового мира, приводит в ярость даже упоминание о Катоне, а народ Рима считает его бесноватым за полуголый вид и постоянное похмелье. А ведь он как-никак претор суда по делам о вымогательстве! И судит людей, занимающих положение, достаточно высокое, чтобы управлять провинцией. Например, таких как Скавр, нынешний муж моей бывшей жены, патриций древнейшего рода! Но как поступает Катон? Тянет и тянет с разбирательством, всегда слишком пьяный, чтобы председательствовать на заседании, а когда трезвеет, то появляется на людях босой, в тоге на голое тело и с выпученными глазами. Я понимаю, что на заре Республики мужчины не носили ни обуви, ни туник, но не думаю, что эти образцы добродетели делали карьеру на Форуме с похмелья.

Я просил Публия Клодия испортить Катону жизнь, и Клодий действительно пытался. Но в конце концов он сдался и, придя ко мне, сказал, что, если я и правда хочу досадить Катону, мне нужно вернуть Цезаря из Галлии.

Кстати, Публий Клодий, вернувшись в апреле из поездки в Галатию, где он занимался сбором долгов, купил у Скавра дом за пятнадцать с половиной миллионов! Нынешние цены на недвижимость для меня такая же тайна, как для весталки совокупление. Сегодня можно выложить полмиллиона за захудалую будку с ночным горшком. Но Скавру эти денежки пригодятся. Он обеднел, после того как, будучи эдилом, устроил игры, а когда попытался пополнить свой кошелек в провинции, то угодил под суд. И под судом и пребудет, пока срок Катона не кончится, поскольку дела в суде Катона идут очень медленно.

А Публий Клодий просто сорит деньгами. Конечно, ему необходим новый дом, ведь Цицерон, перестроив свое обиталище, сделал его таким высоким, что закрыл вид из окон дома Публия Клодия. Так сказать, отомстил. Кстати, дворец Цицерона – памятник плохому вкусу. И при этом, подумать только, он имел наглость сравнить небольшой чудный особнячок, построенный мной возле моего же театрального комплекса, с лодчонкой, пришвартованной к красавице-яхте!

Похоже, Клодий содрал-таки денежки с царевича Брогитара. Собирать долги лично – это лучше всего. А я в его отсутствие получил передышку. Хотя сейчас мне полегче, чем раньше. Я ведь почти не надеялся выжить после твоего отбытия в Галлию, когда банды Клодия стали охотиться на меня. Я боялся выйти из дому. Но теперь даже не знаю, правильно ли поступил, наняв Милона, чтобы его уличные громилы окоротили этих бандитов. Милон приосанился и стал строить грандиозные планы. О, я знаю, он Анний, по крайней мере в результате усыновления, но все же непроходимый осел, годный только на то, чтобы таскать наковальни и мешки с песком.