Евгения Батурина - Выход А

• Название: Выход А
• Автор: Евгения Батурина
• Жанр: Современная русская литература
• Год: 2020
• ISBN: 9785969120013

Если тебе скоро тридцать, тебя уволили, муж завел любовницу, подруги бросили, квартиры нет, а из привычного в жизни остался только шестилетний ребенок, это очень смешно. Особенно если тебя еще и зовут Антонина Козлюк. Да, будет непросто и придется все время что-то искать – жилье, работу, друзей, поводы для радости и хоть какой-то смысл происходящего. Зато ты научишься делать выбор, давать шансы, быть матерью, жить по совести, принимать людей такими, какие они есть, и не ждать хэппи-энда. Дебютная книга журналиста Евгении Батуриной – это роман-взросление, в котором есть все: добрый юмор, герои, с которыми хочется дружить, строптивый попугай, честный финал и, что уж совсем необходимо, надежда.

---

Акушерка отняла у меня телефон и крикнула в него:

– Папочка, потом позвОните, у ней пять сантиметров раскрытие!

Не знаю, как отреагировал книгоиздатель Крутов на эту радостную новость, но больше он мне не звонил. Мне казалось, что я упустила тогда что-то важное – призом по окончании спецкурса было штатное место в издательстве, и все понимали, что оно должно достаться мне. Когда я родила, Крутов распустил спецкурс с одним объяснением: «Не получилось». Роман Львович на меня рассчитывал, а я подвела. Но Кузя на меня рассчитывал тоже.

В общем, я работала. Внештатно – тонны статей про тонны лишнего веса и армию писателей, затем штатно – один женский журнал, другой женский журнал, потом Бук. Аспирантуру я бросила – не смогла втиснуть ее ни в один график. На каждом месте мне давали больше работы, больше ответственности и больше денег. Мы жили в квартире Вениамина, но купили две машины и за одну из них уже даже выплатили кредит. Вениамин ездил на «ленд-крузере», мой маленький синий бегемот «пиканто» с круглыми фарами стоял во дворе – я боялась его водить. Вениамин зарабатывал ровно в пять раз меньше меня, зато часто забирал Кузю из детского сада. Я догадывалась, что в саду у меня формируется образ редкого животного – кукушко-ехидны, но на работу все равно продолжала ходить.

Ну вот, теперь не буду.

Зазвонил телефон. Майка.

– Привет, Козличек, ты живой?

– Ага, относительно. Ты в редакции уже?

– Нет, я тут как раз объезжаю пробку недалеко от вас, подумала, может, заскочить тебя забрать?

– Давай, конечно, – обрадовалась я. – А у тебя все в порядке?

– Еще в каком, – засмеялась Майка. – У меня счастье, похоже, и я даже сглазить не боюсь! Вот так! Буду через пять минут, позвоню.

Майка приехала, и я в целях самосохранения предложила ей зайти на кофе, прежде чем ехать на работу. Слушать Майку, когда она за рулем, трудно: в эти моменты лучше тихо молиться и поминать грехи свои. Майка водит еще хуже меня, но ее это не останавливает. Гаишники ее тоже редко останавливают – она умудряется одновременно быть блондинкой и прикидываться ею (вы, кстати, замечали, что «натуральная блондинка» и «настоящая блондинка» – разные вещи… люди? Майка – натуральная, но умеет, если надо, быть настоящей).

– Марко позвал меня к себе! – донесла наконец Майка свою новость, выплеснула ее на меня с порога и опустилась на табуретку в кухне.

– Ого! – сказала я. – Вау! Беллиссимо, или как там у вас?

– Офигиссимо! – засмеялась Майка. – Он позвонил сегодня утром и сказал, что больше так не может, любит и хочет жить со мной. Во Флоренции. Кто-то хочет жить со мной во Флоренции и звонит мне для этого в шесть утра! Козлик, ты представляешь?!

Козлик не представлял. Вообще-то ни один козлик не мог представить подобное еще полгода назад.

Полгода назад Майку бросил муж. Бросил хамски, как-то уж совсем некрасиво, в день похорон ее отца. Воткнул нож в спину, из которой уже торчало несколько ножей. Он безбожно изменял ей последние пару лет, и все знали об этом, и она тоже, но молчала, терпела. У ее мамы с папой была идеальная семья, и Майка изо всех сил пыталась себя убедить, что и у нее получится такая же. А папа умер. Майка и ее мама стояли у гроба, а Майкин муж спрашивал меня, хочу ли я вечером пойти на концерт группы «АукцЫон».

– Так вечером поминки, – говорила я шепотом, обдумывая – если я сейчас убью этого урода, его похоронят вместе с дядей Славой?

– Ну и что. Сначала на поминки, а потом на концерт.

Позже я узнала, что после концерта он пришел к Майке и завернул красивую речь на тему «мне нужна свобода» и «я не хочу жить во лжи». Майка дала ему свободу в пять минут – за стенкой спала мама, которую напоили валокордином.

А потом начались чудеса.

Раз – и Майка по моему настоянию едет в пресс-тур во Флоренцию.

Два – она снова едет во Флоренцию в гости к Марко, итальянцу, с которым познакомилась в той командировке.

Три – и она все ночи проводит в скайпе, а днем отвечает на сообщения романтического толка.

Четыре – и Марко приезжает в Москву, оказывается красавцем, умницей, полиглотом и филантропом (заплатил за Лисицкую в кафе. Она была сражена).

Пять – он возвращается в Италию и через пару дней, подумав, зовет Майку к себе.

Ему за сорок, его работа как-то связана с нефтью, он жил в Вене и Париже, немного говорит по-русски, и его мама даже на фото – нормальный интеллигентный человек!

– Майка, – еле выговорила я. – Кажется, наш Бук не зря помер. Лелька беременна, Рита с Максом, ты с Марко, Вениамин завел себе бабу…

– А Лисицкая нашла работу с гигантской зарплатой.

– Что?! А это она когда успела?

– Вчера сразу после нашего исторического обеда. Ее давно звали какие-то знакомые питерские начальники обратно в пиар. Предложили деньги, которые в Питере, кажется, никому не платят. Она сначала отказалась – кто ж бросает Бук – а вчера быстренько согласилась, раз бросать уже нечего. Ей уже надо скоро переезжать и готовить какой-то суперфорум. Лисицкая собиралась сама тебе рассказать, но уж, простите, я сегодня архангел и несу вам благие вести!

И тут Майка осеклась. Помолчала, посмотрела на меня изучающе.

– Та-ак, – протянула она, – думала проскочить? Что значит «Вениамин завел себе бабу»?!

6. Выход А

В общем, на работу мы с Майкой так и не поехали. Более того, мы забрали Кузю из сада перед обедом (воспитательница Лейла Магомедовна проводила меня взглядом «я знаю, что вы делали прошлым летом»), пошли в кафе с пиццей и Ириской, просидели там больше двух часов, сложили пять коалок, раскрасили их в модные цвета сезона, а потом поехали в торговый центр неподалеку, и там Кузя купил себе настоящего коалку Жору. Плюшевого, с большими глазами и кожаным носом.

Торговый центр располагался в промзоне недалеко от шоссе Энтузиастов, и проектировал его, похоже, сумасшедший мастер лабиринтов. Мы довольно быстро заблудились. Майка утверждала, что машину поставила около выхода А, но никакого выхода А, а также Б или Щ, видно не было. Только множество тесных кабинок, громко именующихся павильонами, миллион коридоров и поворотов, большое и очень торжественное синее мусорное ведро и кофейный автомат с табличкой «Не раб.!».

– Стойте здесь, я пойду искать машину, – решила Майка, аккуратно прислонив нас к свободолюбивому автомату. – Найду – позвоню.

Вместо нее мне позвонил издатель Юра. Я сообщила, что мы с Майкой отсутствуем по семейным обстоятельствам.

– И что произошло в вашей с Майей семье? – Юра изобразил сарказм.

– Я развожусь с мужем, а Майя выходит замуж.

– Э-э… мы говорим об одном человеке?

– Почему же, о четверых.

В Юриной роботизированной голове что-то не складывалось. Он молчал. А не надо было закрывать Бук, разозлилась я.

– Женщина, на вас сейчас горилла упадет, – очень в тему вступила продавец из магазина игрушек, куда я ретировалась, чтобы Кузя не слышал разговоров о разводе.

Юра прослушал и про гориллу. После чего сдержанно, с достоинством попрощался.

Я вернулась к подпиравшему кофейный автомат Кузе.

– Ну что, мам, ты нашла выход А? – спросил ребенок в нетерпении: ему хотелось поскорее отвезти коалку Жору домой и познакомить с остальными животными.

Нет, Кузя, не так быстро. Выхода пока нет. И похоже, еще долго придется искать, и мучиться, и вести неприятные разговоры. Я вздохнула.

И увидела Майку. Она бежала по длинному коридору и радостно размахивала руками:

– Эй! Идите сюда! Я все поняла! Никакого выхода А не существует!

Вечером нас было уже трое – Лисицкая, узнав все новости и превозмогая гнев Лисицкого, приехала ко мне.

– Извини, мне пришлось сказать Лисицкому, что ты разводишься прямо завтра. И на всякий случай – что он тебя бьет.

– Кто? Вениамин?

– Ну да. Материнской платой по заднице.

– Очень жестоко. Весьма.

– Кузя не слышит? – спохватилась Лисицкая. – А то я тут ору…

– Кузя закрылся в комнате с Жорой.

– Надеюсь, эта фраза тебя не пугает.

– Да проходи ты уже. Нет, курить нельзя. Я развожусь, я и правила устанавливаю. Будешь ходить на балкон.

– Ладно уж. Майка, привет. Ты возьмешь фамилию Марко? Кто ты там будешь – Майка Комиссиони?

– Ломбардо его фамилия, – засмущалась Майка, потому что замуж ее пока не звали, но она, естественно, надеялась.

– Майка Ломбардо, значит. Красиво! А ты давай рассказывай, – это уже мне.

– Пытаюсь вставить слово…

Но рассказывать я начала не сразу. Я искала лимон, пока Лисицкая жарила привезенную с собой рыбу и возмущалась тем, что у меня плита без гриля. Кузя пришел на запах, но оказалось, что рыбу он не хочет, а хочет макароны, и Майка, как будущая итальянка, вызвалась их варить. Потом принялась тереть сыр – не пармезан, увы, зато твердый от времени. Мой невозмутимый ребенок все равно слопал тарелку макарон и сказал Майке, уходя, «чао, белла». Майка зарделась и зачем-то сообщила Кузе, что в Италии сыр пармезан едят как хлеб и даже приносят беременным в роддом. Ребенок выслушал и ответил, что она все равно белла. Надеюсь, Кузя не перейдет на настоящих Жор к восемнадцати годам – он умеет сказать женщине то, что она хочет слышать. Пусть, как позже выяснилось, под «беллой» он имел в виду блондинку – бел-л-лые волосы.