Юлия Яковлева - Каннибалы

• Название: Каннибалы
• Автор: Юлия Яковлева
• Жанр: Детектив
• ISBN: 978-5-04-109925-1

Что мы знаем о балете? Огни рампы, балетные пачки, пуанты, легкость, воздушность, красота… Юлия Яковлева покажет нам балет (да не просто балет, а балет в Большом) таким, какой он за кулисами. Тяжелый труд, пот, мозоли, интриги. Но все это здесь не главное. Все это только вплетено в еще более интересную интригу. О том, как связан балет «Сапфиры» с африканскими алмазами, которые добывают для русского олигарха на африканских рудниках под охраной ЧВК, узнать удастся только потому, что в здание Большого театра войдут женщина с ребенком, а выйти удастся только ребенку.

---

Возраст: двадцать лет.

Ха-ха-ха. Извините, но все понятно. К хахалю поскакала. А малыша с собой потащила: мультики ему включили, телефон отрубили, а сами понятно что.

А что еще? В двадцать лет если, нормальное социальное окружение и ни одного привода. Надо послать Иванова с Багутдиновым. Мужик из «Леры» театр упоминал. Кудинов потянулся за телефоном. Но тот зазвонил быстрее, чем прапорщик снял трубку.

– Кудинов слушает.

– На Пушку ребят кинуть можешь? Кто там поблизости пасется?

Кудинов проверил:

– Багутдинов, Иванов.

– Хватит двоих. Какой-то козлина маячит с плакатом. Одиночный пикет. Позвонили, сообщили о непорядке сознательные граждане.

Кудинов шмякнул трубку. И вот на такое отвлекайся? Тут же ребенок пропал! А там им какой-то козлина с плакатиком важнее. Это нормально?

16

Охранники не бычились, отметила Света. Говорили с Олегом без отчества вежливо, тихо. И вообще, выглядели ничего себе. «Все-таки заведение культуры. Театр», – Света отвлеклась, разглядывала стеклянную будку, хромированную рогатку, рамку металлоискателя. Толкая металлические рога, мимо так и прыскали внутрь мужчины и женщины с черными футлярами разных размеров, фасонов – по раструбам и грушевидным утолщениям угадывалось, что внутри музыкальные инструменты. «Артисты», – с уважением глазела Света.

– А как-то это можно выяснить? – не отставал Олег без отчества. Четверо топтались здесь с ним, остальная группа волонтеров ждала указаний снаружи.

Охранники переглянулись. Видно было, искренне хотят помочь. Спустился администратор, тоже в костюме. Выслушал.

– А во сколько это было?

– Около трех.

Фотка в Инстаграме была выложена в 2.38.

Ответил охранник:

– Нет, с ребенком точно никто не входил.

– Они могли войти так, что вы не видели?

– Нет. Это же режимный объект. Вход только по пропускам. Тем более сегодня.

– То есть?

– Сегодня на спектакль ждут… членов правительства, – обтекаемо высказался он.

Мгновенная запинка расшифровывалась: сам президент.

– Охрана усилена.

– А через другую дверь? – предложил один из волонтеров.

– Только артистический подъезд в это время открыт.

Олег без отчества протянул ему визитку с номерами телефонов. Администратор, кажется, сам был огорчен, что не смог помочь.

– Мы можем на всякий случай дать оповещение по внутреннему радио, – осенило его. – Вдруг кто-то что-то видел.

Тон его говорил об обратном.

– Надеюсь, мальчик отыщется!

– Удачи! Удачи! – разом, но вразнобой прогудели оба охранника.

Олег без отчества поблагодарил всех троих.

У стен театра план пришлось пересмотреть.

– Так. Исходим из того, что в театр они не заходили. Не могли.

Все держали в руках карту: прилегающие улицы. Светились экраны планшетов и телефонов. Поиск следовало отводить радиусами от последней точки, где видели пропавшего. От театра.

– Ад, конечно, – бросил кто-то.

В смысле: вокруг сплошные магазины, кафе, дворы, переулки. И оживленные улицы, кишащие машинами, – самый центр Москвы.

– Фото мальчика есть у всех?

Нестройное общее «да» и «есть» в ответ вырвалось с облачками пара. Между колонн театра зажегся теплый мандариновый свет. По Охотному ряду в одну сторону тек, спотыкаясь, ряд белых огней, в другую – рубиновых: поток набирал плотность. Вечер в Москве официально начался.

– Света, глянь, обновления у няни в инсте или фейсбуке не появились?

– Нет.

– Телефон?

– По-прежнему голосовая почта.

– Игорь, Саша, соображайте, где и какие камеры наружки могли поймать момент, когда ребенок с няней стояли здесь, – Олег показал на площадь перед театром. – И вокруг театра вообще. Спрашивайте гостиницы, дорогие магазины. Ребенок и няня должны были появиться у кого-то на картинке.

– Кто ж разрешит наружку свою смотреть?

Сомнение было понятным. Отели поблизости были только шикарные, магазины люксовых марок. Самый центр Москвы, каждый квадратный метр – золотой.

Сомнение это Олегу не понравилось:

– Сашок, везде такие же люди, как мы с тобой, – ответил он. – Ребенок потерялся. Малыш. Полтора года. В центре Москвы. Любой нормальный человек поймет, посочувствует, поможет. Если ты понятно объяснишь… Все, рассыпались, – приказал волонтерам Олег.

17

Даша пообещала Акиму встретиться в буфете. «Поговорить». Какие разговоры? День спектакля. Ее спектакля. Ключи в руке мешали.

Напряжение в диафрагме ушло.

Она выбрала: она осталась. Говорить больше не о чем. «Увидите», – с холодной злостью думала она, быстро шагая по коридору.

Мимо летели стены, двери, углы. Под ногами замелькали ступеньки. Спустилась. Мужские уборные. Гримерки солистов. Даша просто заглядывала в каждую дверь.

Так говорят про жертв: она просто оказалась в неудачном месте в неудачное время. Только не она – а он.

Он копался в сумке, застегнул молнию. Даша дала ему вскинуть сумку на плечо.

Оценила. Рост подходящий. Это все, что ей надо знать. А то в Москве таких любят: коренастых, как фавны, кривоногих прыгунов. Называется «московский героический стиль».

Мужчина должен быть плечистым и стройным. С длинными ногами. Мужчина – это подпорка для балерины. Так было и есть у всех великих хореографов. У Петипа, у Баланчина. У Маэстро. Подпорка должна выглядеть приятно.

В балете так было и будет всегда. На одной стороне – балерины и великие хореографы. На другой – эти подпорки в трико. Не интересные публике. Нужные только потому, что… ах, ну балерине нужно же отдохнуть перед своей вариацией! – вот и пусть он там после дуэта пока корячится, скачет, занимает публику, пока отдыхает она, та, ради которой все и пришли в театр.

– Пошли, – мрачно изрекла Даша. Взгляд тяжелый. Она умела. Обычно действовал на всех.

Растерялся и этот.

– Сумку оставь, – уточнила она. – Туфли возьми.

Эти мальчики… Посмотришь – альфа-самец. Широкие плечи, сильная шея, перевитые венами руки, железные плиты и бугры мышц.

А на самом деле все они – грызуны. Трех видов. Безобидные работящие суслики, трусливые зайцы, вонючие самолюбивые хорьки. Не считая подвидов. Так считала Даша. Ну а что? Правда! За каждым балетным мальчиком стоит энергичная мама. За каждым. Если не мама, то мама и бабушка.

Мальчика надо возить в балетную школу и из школы. Понукать, чтобы не сдался, не бросил. Поддерживать надо тоже. Следить за весом и диетой. Верить в его звезду. Каждый день. Балетные мальчики привыкли слушаться женщин.

А Даша была настроена решительно, как героиня Умы Турман в фильме «Убить Билла». Если бы ей встретился Будда, то она – ну нет, не разрубила бы и его – заставила танцевать с собой «Фею горы».

– Куда идти? – пролепетал этот. Сумка на полу. Замшевые стручки туфель уже в кулаке.

Суслик, определила Даша. Не хорек, нет. Но и не заяц.

– Туда, – ответила она.

Какая разница, как его зовут. Она решила остаться. Точка.

Остальное – их проблемы.

Он плелся за ней доверчиво, как теленок. Она смягчилась:

– Как тебя зовут?

– Слава.

Кивнула:

– Хорошо.

Когда она толкнула дверь зала, концертмейстер подпрыгнула на стуле от неожиданности. Затем нагнулась вдогонку… пластмассовое кляк-кляк-кляк – кувыркнулся по полу маленький черный прямоугольник.

Слава, подпрыгивая на одной ноге, другую продел в туфлю.

Даша бросила концертмейстеру:

– Начнем со второго дуэта.

18

Эта питерская оказалась не такая ужасная, как говорили ребята, думал Славик, принимая душ. Домой ехать смысла уже не было – пора готовиться к вечернему спектаклю. Времени вагон. Он обычно приезжал в театр за два часа до начала. Ладно, сегодня будет готовиться медленно.

Вот ведь влетел – утром и не подозревал, где проведет вечер: на сцене.

И она не болтает! Тоже плюс.

Спросила только перед репетицией: «Ты поел? Разогрелся? Тебе разогреваться надо?» От этих вопросов Славик почему-то сразу ощутил уверенность, спокойствие: как будто все вдруг встало на свои места. Ответил: «Нет». Она добавила: «Свитер пока не снимай. Тут сквозняк». И опять у него чувство, будто вправился вывих.

А на рожу какая? Никакая.

Горячая вода душа приятно размягчала усталые мышцы.

Славик напряг, отпустил икру. Ощущения непонятные. Решил вызвать перед спектаклем массажиста.

Чтобы в вариациях не было проблем.

С дуэтами проблем не будет.

Она ничего. Даша эта.

Он закрыл краны, вытерся.

На поддержках не висит, как некоторые: выжимай ее, цацу, как штангу. Помогает. Толчок на поддержку дает вовремя, потом подхватывает. И вертится прилично – не падает на тебя в пируэтах Пизанской башней. Никаких проблем в спине после репетиции с ней. А в ахилле? Прислушался. Нет, вроде. Согнул, потом вытянул стопу. Слава богу, нет.

Случилось это с ним на «Жизели». Приземлился после кабриоля, и вдруг вся сцена опрокинулась – по глазам ударили верхние лампы, пол врезал по спине. И жуткая, жуткая – не боль даже – а мысль: кранты? Хуже ахилла только разрыв крестообразной в колене, это – кранты без вопроса. Никакой хирург не сошьет крестообразную связку так, чтобы потом можно было танцевать в балете. Филя рассказывал. Ему врач, такой, улыбается: «Все хорошо, – говорит, – срослось удачно, ходить будешь». Ходить! Где сейчас Филя? Вроде бы преподает танцы в детской студии «Одуванчик».