Дарья Донцова - Глазастая, ушастая беда

• Название: Глазастая, ушастая беда
• Автор: Дарья Донцова
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-110419-1

Что за зверь такой – глазастая, ушастая беда? Оказывается, это очень злое и опасное существо, и водится оно в каменных джунглях Москвы… К Ивану Подушкину обратилась за помощью Ольга Булкина – экстрасенс, гадалка, целительница, в общем на все руки мастерица. Женщину донимает шантажист. Совсем не оригинальная история, если бы не один нюанс: вымогатель – Алик – сын ближайшей Ольгиной подруги, погибший еще в младенчестве. Та покончила с собой, когда узнала, что ее дочь-школьница убила своего новорожденного брата. А теперь Алик воскрес! Он преследует Булкину, пишет ей письма с угрозами и сидит в ее машине… Мало Ивану Павловичу проблем с призраками, так еще маменька Николетта решила выдать замуж свою подругу, и для этого Ванюше приходится заниматься воровством! Подушкин уж и не рад, что заполучил в клиентки Булкину. Но назвался груздем – полезай в кузов. Джентльмен сыска найдет и настоящего шантажиста, и узнает, кто такая эта глазастая, ушастая беда!

---

– Странная клиентка эта Булкина. Накормила меня ложью. Про квартиру нафантазировала. Про родителей сообщила, что они никогда ни в чем дурном не были замешаны. И вдруг такое!

Боря пошел в зону кухни.

– Возможно, она до сих пор не знает правды.

Глава 9

– Полагаете, что мать не рассказала девочке о судьбе ее отца? – предположил я.

– Екатерина Семеновна Синяева уехала с крошечной Олей в Москву. Где она жила, чем занималась, покрыто мраком. Есть информация, что, когда дочке исполнилось три года, у нее появился отчим. По странному совпадению он был полным тезкой родного отца – Михаил Иванович, но фамилия Воробьев. Он оформил брак с Екатериной и удочерил Ольгу.

Я взял ломтик сыра.

– Думаете, мать не открыла дочери правду?

– Вполне вероятно, – согласился батлер, – а вы бы решились рассказать ребенку, что ее отец расстрелян по обвинению в убийстве?

– Навряд ли, – после короткой паузы признался я.

– В маленьком городке шила в мешке не утаишь, – продолжал Борис, – а столица – идеальное место для того, кто решил исчезнуть.

– Мы отвлеклись от квартиры Гранкиной, – напомнил я.

– Верно, – согласился Борис, – возвращаемся. У Ольги Михайловны была неудобная двушка. А у Гранкиной – прекрасная четырехкомнатная квартира, которая ей досталась от покойного мужа.

Я почувствовал себя Ваней в стране лжецов.

– Покойного?

– Да, – подтвердил Боря. – Василий Петрович Гранкин, супруг Ларисы, сын академика. Он жил в прекрасных хоромах, они к нему перешли после того, как родители умерли. Василию на момент женитьбы на Ларисе пятьдесят стукнуло. А невесте только восемнадцать исполнилось. Она, наверное, происходила из необеспеченной семьи. Я не копался пока дотошно в ее биографии.

– Ольга говорила, что они с подругой ходили в один класс престижной школы, там богатые дети обучались, – вздохнул я. – Чем дольше вас слушаю, тем яснее понимаю: Булкина – та еще лгунья.

– Непременно пороюсь в биографии Ларисы, – пообещал Боря, – пока я узнал лишь самую малость. После школы она сразу выскочила замуж за Гранкина, а через год овдовела. По завещанию ей досталась отличная квартира, ну и еще что-то, наверное. У Василия Петровича никакой родни не было. Вдовий платок Лариса носила недолго, выскочила замуж во второй раз. И от этого супруга родила дочь Наташу. Ребенок не спас брак, он рухнул.

Я поморщился.

– Если верить Ольге Михайловне, что, как я понимаю, делать надо с оглядкой, то Лариса потом опять сошлась со вторым супругом. Алик – его сын.

Батлер пробежал пальцами по клавиатуре.

– Возможно, но мальчик записан как Гранкин, в графе «отец» у него прочерк.

– Мда, – крякнул я, – Ольга еще забыла мне сказать, что у Ларисы был первый муж. Впрочем, она могла считать эту информацию не важной.

– Примерно за год до смерти Лариса продала свою квартиру Ольге, – продолжал батлер, – сама, как я уже говорил, переехала в село. Но, может, обмен произошел только на бумаге? Лариса по-прежнему жила на старом месте, а Ольга в своей халупе? Просто на Булкину теперь были записаны две квартиры: неудобная малогабаритная двушка и роскошные апартаменты Гранкиной. Что они задумали? Ума не приложу!

– Был какой-то план, он не осуществился из-за смерти Ларисы, – предположил я. – Во время самоубийства матери Алику было семь месяцев?

– Восемь, – поправил Боря.

– А где его биологический отец? – поинтересовался я. – Куда он исчез?

– О нем в документах нет ни слова. Я нарыл пока обрывки информации, в четкую картину они не складываются, – смутился секретарь. – Иван Павлович, Ольгу Михайловну можно считать обеспеченной женщиной. У нее есть загородный коттедж. Но это не дворец, просто добротный дом вблизи Москвы. У нее просторная квартира в Центральном округе, новая иномарка. Судя по документам автоинспекции, Булкина меняет машины раз в три года. Она владелица не очень большого бизнеса, в ее клинике работают шесть специалистов, твердого заработка у них нет, они получат процент от суммы, которую клиент вносит в кассу. Ольга летает отдыхать за границу. У ее сына свое жилье, они с женой прописаны не у Булкиной. Деньги у Ольги есть, это не миллиарды, но у нее можно потребовать приличную сумму. Наша клиентка вполне могла стать объектом шантажа. Но при чем тут Алик? Почему деньги вымогают, используя образ несчастного ребенка? Какое отношение он имеет к гадалке-астрологу? Почему именно умерший малыш выбран для того, чтобы пугать Булкину? Пока ничего порочащего ее я не узнал. Два брака. Первый, с мужчиной по фамилии Кузнецов, быстро распался, – уточнил Боря. – От Кузнецова на свет появился сын Сергей. Второй союз с Булкиным тоже недолго продержался…

– Возможно, кто-то из бывших супругов решил, что пора ему Ольге отомстить за какую-то обиду, – предположил я.

– Нет, – возразил батлер, – они оба покойники. Первый погиб на дороге, второй умер от болезни. И скончались они давно.

– Кто из посторонних может знать о младенце, которого сестра уронила на пол? – пробормотал я. – Кто решил мстить Ольге Михайловне и почему? Чего добивается шантажист? Полагаю, заверения Булкиной об отсутствии в ее биографии порочащих поступков являются ложью. Есть нечто, чем даму можно шантажировать, но она не сообщила об этом мне, потому что боится признаться даже детективу.

– Глупо, – оценил поведение Ольги Борис. – Как можно вести поиск преступника, не зная полной картины? И вы правы, с какого боку тут Алик?

– Еще непонятный финт с квартирой Ларисы, – заметил я. – Почему она фиктивно продала ее подруге? Гранкина-то осталась жить на месте. Из окна своих апартаментов она и выпрыгнула.

– Надо спросить Булкину, – посоветовал Боря.

– Не думаю, что она скажет правду, – усомнился я.

– Нужно ей объяснить: если она хочет избавиться от компьютерного шантажиста, то должна быть откровенной, – нахмурился Боря, – и надо найти отца мальчика. Алик – его сын, мужик мог искать ребенка после смерти Ларисы. Обнаружил отпрыска в больнице в тяжелом состоянии, решил отомстить.

– Через столько лет? И Ольге Михайловне? Почему ей? – спросил я. – И Булкина в день смерти подруги была на даче далеко от Москвы. О происшедшем она узнала только в конце августа. Боря, договоритесь с Ольгой Михайловной о встрече, желательно на завтра. Возникла необходимость еще раз обсудить с ней кое-какие вопросы.

И тут раздался звонок в дверь.

– Мы кого-то ждем? – изумился Боря, вставая.

– Нет, – ответил я, – и находимся не в офисе, а в квартире. Сюда клиент не придет.

Батлер направился в холл, я остался в столовой, но услышал, как Борис осведомился:

– Кто там?

– Немедленно открой, – приказала Николетта, – незачем ктотамкать!

Батлер бегом вернулся в комнату.

– Госпожа Адилье на пороге.

– Я понял, – вздохнул я.

– Что прикажете делать? – осведомился батлер.

– А есть альтернатива? – вздохнул я.

– Всегда есть! – оптимистично заверил Борис.

И тут снова заверещал звонок.

– Что происходит! – закричала в домофон маменька. – Мы тут уже год стоим.

– Она не одна! – прошептал Борис.

– Открывайте, – сдался я.

Глава 10

– Ну наконец-то! – начала бурно возмущаться Николетта. – А я уже решила, что мне отказано от дома!

Борис прижал руку к груди.

– Простите великодушно, замок заело. И так и эдак его вертел, но он никак не открывался. Желаете чаю?

Маменька посмотрела на своих спутниц.

– Дюка, Жека?

– С удовольствием отведаю напиток при условии, что в него не положат сахар, – нараспев произнесла старушка. – Добрый день, Иван Павлович. Рада встрече с вами.

Я стал расшаркиваться.

– Счастлив видеть вас, Жанна Николаевна, в своем доме.

– Ванечка, а кофеек есть? – подала голос Дюка.

– Конечно, – кивнул я. – Борис, вроде вы испекли кекс?

– Два, шоколадный и ванильный, – ответил батлер, – если дамы попробуют творение моих недостойных рук, я буду счастлив.

Дюка кокетливо повела плечом.

– А я, толстуха, на диете!

Я принял условия игры.

– С такой фигурой, как у вас, можно ежедневно съедать по торту, это вам не навредит.

– Столовая по коридору прямо, – скомандовала маменька, которая терпеть не могла, когда не ей отведена главная роль в действии. – Вава, у нас к тебе предложение!

Я содрогнулся. Что задумали гостьи? Я прекрасно знаю, что мне с дамами трудно спорить. Они владеют разными методами получения того, чего хотят: ласковые речи, сердитые возгласы, рыдания, провокационные фразы типа: «Ты меня совсем не любишь». Если я бываю тверд, разыгрывается истерика: падение на диван, имитация инфаркта-инсульта, порой все вместе. Удивительно, но, даже внезапно упав в обморок, дама не лишается дара речи. Она без чувств, а язык болтает сам по себе. Трудно мужчине в таких обстоятельствах сохранить самообладание. Я, как правило, сдаюсь на стадии рыданий. Но если прелестница не обладает актерским талантом, фальшиво исполняет свою роль, вот тут я могу выстоять лишь до того момента, когда она трагическим шепотом говорит: «Ваня, я умираю. Если не выполнишь мою просьбу, заплачешь на моей могиле, да будет поздно». Несколько раз я, жестокий, подавив желание ответить как великий Станиславский: «Не верю», предлагал вызвать «Скорую». Я верю в реаниматологов, они могут кого угодно с того света на этот вернуть. И вот тут начиналось самое интригующее: погибающий на одре увядший цветок вскакивал и как танк давил вашего покорного слугу. Что он говорил в этот момент, повторить не могу. По моему убеждению, такие выражения не стоит даже мужику употреблять. Я опускаю уши и поспешно покидаю поле битвы, бормоча на ходу: