Роберт Хайнлайн - Двери иных миров

• Название: Двери иных миров
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Жанр: Научная Фантастика
• ISBN: 978-5-389-18484-8

Давно понятно, что автор культовой книги «Чужак в стране чужой», настольной у поколения «детей цветов» и ставшей символом всей нарождающейся контркультуры, знаменитого романа «Дверь в Лето», прочно занявшего место в большой литературе рядом с «Вином из одуванчиков» Рэя Брэдбери и «Цветами для Элджернона» Дэниела Киза, ушел в своем творчестве за тесные рамки жанра и стал писателем общечеловеческого масштаба. В данном сборнике Роберт Хайнлайн играет на территории знаменитого фантазера Рэя Брэдбери – играет и выигрывает! Тут вы найдете самые разные и самые необычные истории. Это полудетектив-полуфантазия «Неприятная профессия Джонатана Хога» – повесть об иллюзорности мира, который нас окружает. Рассказ «Наш прекрасный город» повествует о дружбе человека и странного существа, живущего на городских улицах. В книге есть рассказы о потерянной и возвращенной любви («Человек, который торговал слонами») и о доме, каждая дверь в котором ведет в непривычные для тебя места («В скрюченном домишке»). И о том, как вернуть себя, распавшегося на множество двойников («Все вы, зомби?..»). А еще о том… Впрочем, откройте книгу и всё узнаете сами.

---

Заседание возглавлял сидевший напротив Рэндалла человек весьма внушительной внешности. Его высокий – не меньше ста восьмидесяти пяти сантиметров – рост дополнялся широкими плечами и крепким телосложением. Толстый слой жира обильно облегал этот огромный костяк. Однако кисти рук его были тонкими, изящными и великолепно ухоженными, а черты лица, и так не очень крупные, казались еще миниатюрнее в обрамлении жирных щек и многочисленных складок на шее. Маленькие глазки весело щурились, рот непрестанно складывался в улыбку. Кроме того, он обладал забавной привычкой выпячивать плотно сложенные губы.

– Не все сразу, не все сразу, мистер Рэндалл, – весело ответил председательствующий. – На один ваш вопрос могу ответить: это тринадцатый этаж здания «Акме», да вы же помните.

Он слегка хохотнул, словно при понятной им обоим шутке.

– Что здесь происходит? Здесь происходит собрание совета управляющих фирмы «Детеридж и компания», а я ваш, сэр, покорный слуга, – тут он сумел, оставаясь сидеть и несмотря на огромное свое брюхо, изобразить нечто вроде поклона, – возглавляю этот совет и ношу имя Р. Джефферсон Стоулз.

– Но…

– Пожалуйста, мистер Рэндалл. Сперва я должен представить вам всех присутствующих. Направо от меня мистер Таунсенд.

– Рад познакомиться, мистер Рэндалл.

– Рад познакомиться, – автоматически ответил Рэндалл. – Послушайте, все это заходит слишком…

– Затем мистер Грэйвзби, мистер Уэллс, мистер Йокам, мистер Прентан, мистер Джоунс. С мистером Фиппсом вы уже знакомы, он наш секретарь. Далее сидят мистер Райфснайдер и мистер Снайдер – они не состоят в родстве. Последние – мистер Паркер и мистер Круз. Должен с сожалением сообщить вам, что мистер Потифар не смог сегодня явиться на собрание, однако кворум у нас есть.

Рэндалл еще раз попробовал встать, однако крышка стола оказалась прямо-таки невероятно скользкой.

– А мне по фигу, – с ненавистью сказал он, – кворум у вас тут или бандитская разборка. Отпустите меня.

– Ну, ну, мистер Рэндалл. Неужели вы не хотите получить ответы на свои вопросы?

– Не настолько. Да какого черта, дайте мне…

– Однако на эти вопросы необходимо ответить. Совершенно необходимо. Это – деловое совещание, а обсуждаемой деловой проблемой являетесь именно вы.

– Я?

– Да, вы. Вы представляете собой, как бы это выразиться, не очень значительный раздел повестки дня, однако и по этому разделу нужна полная ясность. Нам не нравится ваша деятельность, мистер Рэндалл. Вы должны ее прекратить.

Прежде чем Рэндалл успел ответить, Стоулз остановил его жестом руки.

– Не нужно никакой поспешности, мистер Рэндалл. Выслушайте меня. Я совсем не имел в виду всю вашу деятельность. Нам совершенно безразлично, сколько блондинок вы подсунете в гостиничные номера для дальнейшего использования в качестве послушных свидетельниц на бракоразводных процессах. В равной степени нас не интересует, ко скольким телефонным линиям вы подключитесь и сколько писем вскроете. Нас занимает одна-единственная часть вашей деятельности. Я имею в виду мистера Хога.

Последнее слово прозвучало как плевок.

Все присутствующие как-то неловко зашевелились, Рэндалл почувствовал это совершенно отчетливо.

– Так что же насчет мистера Хога? – спросил он вызывающе.

Шевеление повторилось. Стоулз больше не улыбался и даже не изображал улыбку.

– Давайте, – сказал он, – начиная с этого момента, употреблять термин «ваш клиент». Все очень просто, мистер Рэндалл. У нас имеются свои планы в отношении мистера… в отношении вашего клиента. Вы должны прекратить всякие с ним отношения – забыть о нем, никогда с ним не встречаться.

Сейчас взгляд Стоулза стал тяжелым, но Рэндалл не дрогнул и не отвел глаз.

– В жизни своей не динамил клиентов и впредь не собираюсь. Да я скорее в аду вас увижу.

– Готов согласиться, – выпятил губы Стоулз, – что не исключена и такая возможность, однако вряд ли вам или мне хочется рассматривать ее иначе, чем излишне живописную метафору. Попробуем быть разумными. Ведь вы, насколько мне известно, разумный человек, а я и мои собратья – тоже существа разумные. Поэтому я не стану пытаться вас уговорить, подкупить или принудить, я просто расскажу вам некую историю, из которой вы сами все поймете.

– Я не хочу слушать никаких историй. Я ухожу.

– Уходите? Сильно сомневаюсь. И вы будете слушать!

Стоулз ткнул пальцем в сторону Рэндалла. Рэндалл попробовал что-нибудь ответить, однако оказалось, что теперь он не может даже этого.

«Это, – подумал сыщик, – самый дурацкий изо всех моих бесштанных снов. Ведь знал же, что не надо наедаться перед сном».

– Вначале, – провозгласил Стоулз, – была Птица.

Неожиданно он закрыл лицо ладонями, все остальные присутствующие сделали то же самое.

Птица. Рэндалл неожиданно увидел, что скрывается за таким простым словом, когда его произносит этот отвратительный толстяк, – не мягкий пушистый цыпленок, а хищная птица, мощная и прожорливая… немигающие глаза, тускловато-серые, как снятое молоко, и пристальные… налитые кровью сережки… но особенно отчетливо он увидел лапы, огромные птичьи лапы, костлявые, когтистые, покрытые желтыми чешуйками и какой-то отвратительной грязью. Ужасные и непристойные…

Стоулз убрал ладони от лица.

– Птица была одинока. Ее огромные крылья мерно взбивали бескрайние глубины пространства, где не на чем было остановить взгляд. Но в Ее глубинах была Сила, и Сила была Жизнью. Птица посмотрела на север, где не было севера, и Она посмотрела на юг, где не было юга. Она посмотрела на восток и запад, вверх и вниз. А затем из ничего и из своей Воли Она свила Гнездо.

Гнездо было широким, глубоким и крепким. В это гнездо Она положила сто яиц. Она сидела в гнезде десять тысяч лет, высиживая яйца и размышляя. Когда время приспело, Она покинула гнездо и повесила вокруг него светильники, дабы птенцы могли видеть. Она смотрела, и Она ждала.

Из каждого яйца вылупились сто Сынов Птицы – общим числом в десять тысяч. Но столь широким и столь глубоким было это гнездо, что места хватило всем, и с избытком, – каждому по царству, и каждый был царь – царь надо всеми существами, которые ползают и плавают, летают и бегают на четырех ногах, над существами, рожденными в щелях и закоулках гнезда, рожденными из тепла и ожидания.

Мудра и жестока была Птица, мудры и жестоки были Сыны Птицы. Два раза по десять тысяч лет они сражались и царствовали, и Птица была довольна. Затем некоторые из них решили, что они столь же мудры и столь же могущественны, как сама Птица. Из ткани гнезда они сотворили тварей, подобных себе самим, и дохнули им в ноздри, дабы иметь своих сыновей, которые станут служить им и сражаться за них. Но сыновья Сынов не были мудрыми, не были сильными и жестокими, а были глупыми, слабыми и мягкотелыми. Птица не была довольна.

Она низринула своих Сынов и позволила, чтобы их сковали глупые и мягкотелые… Перестаньте крутиться, мистер Рэндалл! Я знаю, что это слишком огромно для вашего маленького умишка, однако, вы уж мне поверьте, сейчас вам просто необходимо задуматься над вещами, которые длиннее вашего носа и шире вашего рта.

Глупые и слабые не могли сдержать Сынов Птицы, поэтому Птица поместила среди них, в разных местах, других, более сильных, более умных и более жестоких, дабы хитростью своей, жестокостью своей и обманом они не дали Сынам вырваться на свободу. Потом Птица удалилась, довольная, и стала ждать и смотреть, как разворачивается игра.

Игра идет и сейчас. А посему мы не можем позволить вам общаться с вашим клиентом, равно как и помогать ему каким-либо образом. Теперь вы видите сами, не правда ли?

– А ни хрена я не вижу, – закричал Рэндалл, почувствовавший вдруг, что снова может говорить. – И к чертовой матери всю вашу гопу! Эта шутка зашла слишком далеко.

– Неразумный, слабый и глупый, – вздохнул Стоулз. – Покажите ему, мистер Фиппс.

Фиппс встал, положил на стол портфель, открыл его, вытащил оттуда какой-то предмет и сунул его Рэндаллу под нос. Предмет оказался зеркалом.

– Посмотрите, пожалуйста, сюда, мистер Рэндалл, – вежливо попросил Фиппс.

Рэндалл посмотрел на свое отражение в зеркале.

– О чем вы думаете, мистер Рэндалл?

Отражение потускнело и исчезло, теперь он смотрел в собственную спальню, но со странной точки зрения, словно немного сверху. В спальне было темно, однако он вполне мог различить голову жены, лежащую на подушке. Вторая подушка – его собственная – пустовала.

Синтия пошевелилась, повернулась и негромко вздохнула. Приоткрытые губы слегка улыбались, наверно, ей снилось что-то хорошее.

– Видите, мистер Рэндалл? – прервал молчание Стоулз. – Ведь вы не хотите, чтобы с ней что-нибудь случилось?

– Послушай, ты, грязный ублюдок…

– Спокойнее, мистер Рэндалл, спокойнее. Так вот, мы не хотим от вас ничего особенного. Просто не забывайте о своих интересах и о ее интересах. – Стоулз отвернулся от Рэндалла, словно от чего-то безмерно скучного. – Удалите его, мистер Фиппс.