Ксения Несютина - Индивидуальный план развития вашего ребенка

• Название: Индивидуальный план развития вашего ребенка
• Автор: Ксения Несютина
• Жанр: Детская психология
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-6044515-7-1

Ксения Несютина – практикующий психолог, коуч, ТРИЗ-педагог, создатель онлайн-школы для родителей, автор книг о развитии творческого мышления и мама троих детей. Магистр психологии НИУ ВШЭ. Вот уже 8 лет Ксения помогает родителям делать выбор в пользу бережного воспитания и разностороннего развития детей. Ее методики позволяют научить даже самый закостеневший мозг придумывать, играть и получать удовольствие от общения с ребенком. Из этой книги вы узнаете: • как мотивировать себя на изменения; • что такое зона ближайшего развития, и почему ребенку интересны ракеты и безразличны акулы (и наоборот); • как научиться играть с ребенком и получать от этого удовольствие; • какие три вида интеллекта есть у ребенка и как их развивать; • как улучшить атмосферу в доме и стать дружной семьей; • что делать, если ребенок плачет, скандалит и злится; • как родителям стать организованными и научить этому ребенка; • как сделать совместные занятия интереснее мультиков и гаджетов.

---

Действительно, три неотвеченных звонка на телефоне говорили о том, что Маргарита Николаевна очень хочет поговорить. Что там? На ремонт шкафчиков и новое хозоборудование мы вроде бы деньги сдали… Видимо, всё-таки Макс. Опять получил двойку? А вдруг подрался с кем-то или ещё что-то серьёзнее натворил?!

Учёба в новеньком лицее с бассейном и математическим классом давалась с огромным трудом. Все вечера и выходные проходили под лозунгом «Делаем домашнее задание!». Чтобы Макс хоть что-то выполнил, над ним надо было стоять и всё время проговаривать, что он должен сейчас написать. Иногда это становилось похоже на управление тамагочи из 90-х:

– Переверни лист. Отступи на три клетки. Пиши: «Домашнее задание»…

Если вдруг позвонил телефон или я отвлеклась на три минуты, чтобы засыпать макароны в кастрюлю, работа подвисала. Нет, раньше он пробовал что-то делать сам, но часто его попытки приводили к тому, что приходилось всё переписывать заново. Пробовали и без этого, но тогда в дневнике одна за другой росли двойки. После каждой третьей такой оценки Маргарита Николаевна обычно звонила, и у нас с ней был очень трудный и неприятный разговор.

В таком режиме, проговаривая каждую мелочь, сделать три домашних задания – по математике, русскому языку и окружающему миру – можно было только за два-три часа при моём неотрывном внимании. А ещё чтение. Макс читал очень медленно и ненавидел это занятие всей душой.

В самые ужасные дни всего этого вечернего кошмара, часов в одиннадцать, вдруг оказывалось, что ещё есть стихотворение по английскому, и завтра физкультура, и надо приготовить форму. Кое-как со всем этим управлялись к полуночи…

Всё это вечернее расписание пронеслось перед глазами. И стало уже нестерпимо тошно. А ведь Макс только в третьем классе, а Гошка и вовсе ещё в школе не учится… Страшно подумать, что будет через четыре года…

Эти мысли прервал звонок телефона. Снова Маргарита Николаевна. Надо брать.

– Алло…

– Здравствуйте, Татьяна Аркадьевна! – выпалила учительница. – Наконец я до вас дозвонилась. Уже подумала, вы меня боитесь и поэтому не берёте трубку. Не знаю, говорил вам супруг или нет, но у меня серьёзный разговор по поводу Максима. Так больше не может продолжаться. Понимаете, я уже и так помогаю ему на всех контрольных. Но сейчас сказали, что через месяц итоговая работа по математике, и на ней будет присутствовать человек из Министерства образования. Вы ведь знаете, что наша школа – новая, и к ней пристальное внимание. Все работы потом тоже будут просматриваться. Вы понимаете, что Максим вообще ничего не напишет! Он решает задачи, только когда говоришь, КАК их решать и ЧТО писать! В общем, я поставила вопрос перед директором. Ведь такая ситуация не только по математике. Все остальные предметы в таком же плачевном состоянии… Мы ведь говорили ещё в первом классе, что мальчик не тянет программу… Значит, завтра в 10:00 мы с Зинаидой Леонидовной ждём вас в её кабинете.

Этот длинный монолог я робко прервала:

– Маргарита Николаевна, может, получится поднатаскать его за этот месяц? Может, нужен хороший репетитор?..

– О чём вы говорите?! Вы думаете, можно программу трёх лет преподать ребёнку за один месяц? И не просто ребёнку! А ребёнку, который ничего не хочет делать! Который может спокойно сидеть только с планшетом в руках! Иначе его вниманием завладеть невозможно! В общем, завтра обсудим, что можно сделать, до свидания.

На этом разговор закончился, а из комнаты раздались крики дерущихся детей.

Дальше как в тумане: уроки, ужин, ссоры детей… Когда я оказалась в кровати, последней мыслью было поставить напоминалку в телефоне, чтобы предупредить секретаря Марину о том, что завтра я опоздаю.

На следующий день в кабинете директора подтвердились мои самые ужасные догадки и опасения.

– Поймите, мальчик больше не может у нас учиться. Нет, конечно, ваше право – оставить его тут, дождаться контрольной работы. А дальше будут большие и серьёзные разбирательства. Понимаете, работа вашего мальчика будет недвусмысленно говорить, что в нашей школе недостаточно квалифицированные учителя. Мы не хотим навлекать проблемы и очередные проверки на всех, а Маргарита Николаевна не хочет остаться без премии к Новому году. В общем, говорим вам прямо, что мы будем настаивать на проведении дополнительной аттестации. И вот я не понимаю: оно вам надо? Давайте разберёмся по-хорошему. Вы просто перево́дите ребёнка в другую школу. И вы выигрываете – он начинает учиться лучше, спокойнее, и мы выигрываем! Есть же масса других школ, не таких сильных. Да, скорее всего, Максу нужны будут репетиторы, чтобы поступить в институт. А может, и не нужен ему институт…

Я не стала спорить. В чём-то директор, несомненно, была права. При чём тут они, если у них программа…

А насчёт дополнительной аттестации – уж они-то точно найдут, к чему придраться! Ещё когда поступали к ним в школу, мне долго повторяли, что читать Макс умеет, но память у него недостаточно хорошая. Психолог говорил об эмоциональной неустойчивости и неразвитости волевых сфер, о том, что очень плохо сформированы какие-то «организационные навыки»…

Я, конечно, пообещала тогда, что мы будем стараться, будем заниматься. А в итоге… Дали повышение, и я с головой ушла в работу. Так и не разобралась, что это за «волевая сфера» и «самоорганизация»…

Я вышла из кабинета почти в слезах, со списком школ от Зинаиды Леонидовны, «тоже хороших, но не таких сильных». Макс грустно взял меня за руку, и мы вышли на улицу. Было видно, что он тоже расстроен и чувствует себя виноватым.

Ох, как же мы докатились до такого! Ребёнка исключают из школы практически за неуспеваемость! Я думала, со мной этого никогда не случится! А теперь стояла в кабинете директора и чувствовала себя двоечницей. И ведь верно. Я тоже провалила экзамен, только другой. Он называется «быть хорошей мамой». У меня тоже двойка! Вон идёт мама одноклассника, у которой ребёнок играет на скрипке и учится на «четыре» и «пять» в этой сильной школе. Она замечательная мама, а у меня… Макс не справляется со школьной программой. Гошка не знает букв, не умеет считать. Его только в нашу школу во дворе отдать останется. Не была там ни разу… Но говорят, что дети в этой школе со второго класса курят и прогуливают…

А может, действительно пойти туда? Всё равно надо искать новую школу. Какая разница, откуда начинать. Этой школы не было в списке директора. Видимо, и впрямь она такая, что её не посоветуешь даже маме двоечника.

Пройдя по знакомым улицам, я вошла во двор этой самой школы. Через него мы много-много раз ходили в супермаркет. За углом действительно стояли подростки – трое мальчишек и две девочки лет четырнадцати – и курили.

В вестибюле меня встретила вахтёрша. Показала, где я могу повесить пальто. Заметила, что вообще-то посторонних пропускать нельзя, но раз я выбираю школу, то она может прямо к директору отвести. Он как раз сегодня у себя.

Директором оказался мужчина лет сорока, с лысиной, в очках, с бегающим виноватым взглядом. Он выслушал мой рассказ. И сказал то, что я и так уже прочитала на его лице:

– Ну, что ж делать. Конечно, возьмём вас, раз вы к нам по месту жительства относитесь. Да и классы у нас не такие уж большие. В третьем «Б» вот двадцать три человека. Но я бы вас в «В» направил: там программа совсем простая. Мальчику будет легче. Потому приносите документы, приводите сына. А школа… У нас школа как школа. Что вы хотите? Подростки – они везде курят. Учителя разные: есть те, что прикрикнут, есть мягкие, спокойные. Да как и везде. Что ж, про каждого не расскажешь.

По моему озадаченному лицу вахтёрша поняла, что беседа с директором не разрешила мои сомнения. Поэтому она решила тоже поучаствовать:

– Сумневаешься ишо? Да хорошая у нас школа! Дети – они всюду разные. И у нас есть отличники! И профессора даже есть среди родителей.

В это уж совсем сложно было поверить… Поэтому я виновато улыбнулась и стала думать, как бы поддержать разговор с вахтёршей. Может, узнать про обеды или дополнительные занятия…

И тут раскатисто прозвенел звонок. Дети гурьбой повалили из кабинетов, с лестницы. За кем-то пришли родители: учебный день уже заканчивался. Моё внимание привлекла одна девочка: аккуратно одетая, она весело перескакивала со ступеньки на ступеньку. В отличие от других детей, эта девочка широко улыбнулась вахтёрше и поздоровалась:

– Здравствуйте, Евдокия Даниловна! А мама пришла уже?

Вахтёрша заулыбалась: было заметно, как она рада видеть девочку.

– Нет, Дашенька. Да ты тут обожди маму. Скоро придёт.

– Нет, я лучше соберусь пока.

«Наверное, вахтёрша – знакомая семьи, и девочка её хорошо знает», – подумала я. И уже почти погрузилась в свои мысли, но тут опять услышала возглас:

– Ой, шапка прямо в грязь упала!

В коридоре действительно уже порядком натоптали, а шапка у девочки была светло-лимонного цвета. Теперь на ней ярко запечатлелся узор от подошвы ботинка промчавшегося мимо мальчугана.