Дэвид Моррелл - Черный вечер (сборник)

• Название: Черный вечер (сборник)
• Автор: Дэвид Моррелл
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16485-5

«Черный вечер» — рассказы о боли, отчаянии, безумии и страхе, гнездящихся в самых потаенных уголках души. «От американской провинции до ада всего один шаг», — заявляет Дэвид Моррелл, автор «Первой крови» и «Братства розы». Прочтите и убедитесь сами!

---

— "Инкубатор"?

— Ну да, здание на нависающем над городом хребте. Такое большое, со всякими трубами, карнизами и шпилями.

— Викторианское?

— Да, именно там жили роженицы.

Тебя колотит мелкая дрожь, превратившаяся в ледяной поток кровь больше не греет...

— Отец называл его «инкубатором». Что вы к нему прицепились? Он ведь только роды принимал, и, кстати, очень профессионально! Если кто-то и платил ему за то, чтобы он указывал в свидетельствах ложную информацию... Я ведь даже не уверен, что папа это делал!

— Но вы подозреваете!

— Да, черт возьми, подозреваю! — признал Адамс. — Только доказательств нет, а расспросить отца я так и не решился. Это все Гантеры виноваты! Они «инкубатором» заведовали... Что в этом плохого, если дети попали к любящим родителям? Оставьте прошлое в покое!

Секунду ты не знаешь, что сказать.

— Спасибо вам за откровенность, доктор Адамс! Только один вопрос.

— Выкладывайте! Хочу поскорее со всем этим разделаться!

— Эти Гантеры, что занимались «инкубатором»...

— Да, муж и жена, имен не помню.

— Не знаете, что с ними стало?

— После того, как сгорел «инкубатор»? Понятия не имею!

— А с Джун Энгл, которая ассистировала вашему отцу?

— Ничего себя «один вопрос»! — теряет терпение доктор. — Ладно, скажу, если обещаете оставить меня в покое. Так вот, Джун Энгл родилась и выросла в Редвуд-Пойнте. Мы перебрались в Сан-Франциско, а она осталась. Думаю, она по-прежнему там живет.

— Если не умерла...

* * *

В соседнем номере снова плачет младенец. Не в состоянии заснуть, меряешь номер шагами, а потом звонишь Ребекке. Все в полном порядке, но, когда получится вернуться домой, неясно. Повесив трубку, падаешь на кровать и пытаешься уснуть.

Утро туманное и такое же мрачное, как твои мысли. Заплатив по счету, выезжаешь из отеля в сторону библиотеки Кейп-Верде. Через час, проштудировав несколько подшивок местных газет, возвращаешься в Редвуд-Пойнт.

В хмурую погоду город кажется еще более унылым. Паркуешь машину возле полуразвалившегося отеля с заколоченными окнами. У парадного входа вид совсем не парадный, прямо на крыльце трава чуть ли не по пояс. Крошащиеся под ногами ступеньки ведут по горному склону к пепелищу.

Обугленные балки и почерневшие бетонные перекрытия — все, что осталось от викторианского здания, которое доктор Адамс именовал «инкубатором». Произнося про себя это слово, чувствуешь, как сердце пронзает ледяная игла. Облака превращаются в тучи, поднимается холодный ветер. Из старых газет знаешь, что в сорок первом здесь погибли тринадцать женщин. Сгорели дотла, даже хоронить было нечего. Ужасный пожар произошел по так и не установленной местными властями причине.

Тринадцать женщин. Где же были мужчины? От отчаяния хочется кричать и кататься по траве. Они были беременны? Может, среди них... Крепко зажмурившись, ты слышишь их крики. В них отчаяние, боль, безнадежность. Ноги не слушаются, но ты заставляешь себя спуститься по каменным ступеням. Бегом, бегом отсюда! И от развалившегося отеля тоже... Вот она, машина! Несмотря на холодный ветер, пот градом катится по лицу. Все, сейчас тебя вырвет...

«Инкубатор»? Нет, крематорий!

* * *

В «Редвуд-баре» все по-старому. Шериф Китрик с друзьями режется в карты, над их столом клубится сизый дым. Официант протирает бокалы, на полках поблескивают навигационные инструменты. Однако тебе нужно другое — пожелтевшие фотографии на дальней стене.

На этот раз никакого умиления ты не испытываешь. Викторианское здание со шпилями и башенками. Присмотревшись, подмечаешь детали, которые в прошлый раз упустил. Несколько женщин сидят на лужайке за кирпичной стеной... горло судорожно сжимается... «инкубатора».

Такие молодые, красивые, беззаботно улыбающиеся. Может, просто позируют, или их заставили улыбаться? У некоторых на коленях младенцы.

Нет ли на снимке твоей матери? Не узнаешь?

Мэри Дункан, что за отчаяние заставило тебя так улыбаться?

— Немногие туристы заглядывают к нам дважды, — говорит неслышно подошедший Китрик.

— Да, никак не налюбуюсь городом! — Обернувшись, замечаешь в руках шерифа стакан с пивом. Странно, пяти еще нет... — Он произвел на меня неизгладимое впечатление.

— Похоже, вы ничего не добились в Кейп-Верде?

— Наоборот, узнал даже больше, чем ожидал. Поговорим здесь или в вашем офисе?

— Смотря о чем.

— О Гантерах.

* * *

Пустая приемная, пустой кабинет. Шериф Китрик устраивается за столом. Похоже, на душе у него неспокойно.

— Гантеры? Надо же, сто лет о них не вспоминал. А что с ними?

— Это я и хочу узнать. Что с ними?

Китрик пожимает плечами:

— Ну, мне почти ничего не известно. Я был крохой, когда они... Так, слышал кое-что... Супруги. Вроде содержали отель или пансион.

— "Инкубатор", — подсказываешь ты.

— Какой еще «инкубатор»? — хмурится шериф.

— В этом, как вы изволили выразиться, пансионе селили молодых женщин. Беременных. Когда на свет появлялись малыши, их продавали бездетным еврейским парам. Торговля детьми, вот что там происходило.

— Торговля детьми? — переспрашивает Китрик. — Где, черт возьми, вы наслушались...

— В те времена занимающиеся усыновлением организации не отдавали евреям протестантских малышей, — спокойно объясняешь ты, — а вот Гантеры были менее принципиальны. Они с принимавшим роды доктором бешеные деньги зарабатывали. Боюсь, это далеко не все. Есть нечто гораздо ужаснее незаконных усыновлений. Что именно, я еще не выяснил. Знаю только, что в сорок первом на уничтожившем здание пожаре погибли тринадцать женщин, скорее всего, беременных.

— Про пожар-то я слышал, — заявляет Китрик. — Даже помню, хотя и был совсем малышом: пламя поднялось такое, что освещало город не хуже, чем солнце днем. Ужасно, тем женщинам и помочь никто не смог...

— Да, — киваешь ты, — ужасно. А потом Гантеры уехали, и доктор тоже. Почему?

— Могу только гадать, — пожимает плечами Китрик. — Ремонтировать здание они не собирались, это точно. Наверное, решили чем-то другим заняться.

— Нет... Пожар случился в ноябре, и, уверен, уехали они, потому что местные власти начали задавать вопросы. Почему в пансионате жили только женщины, да еще в межсезонье? Гантеры и доктор просто решили не усложнять себе жизнь. Кто знает, что могло всплыть во время допросов...

— Гадайте сколько душе угодно, доказательств-то все равно нет. Скажу одно: за всю свою жизнь я о Гантерах слова дурного не слышал. У нас в городе их очень любят. Да, когда-то Редвуд-Пойнт был довольно популярным курортом, но хорошо жилось только в сезон, то есть три-четыре месяца в году. А как прикажете протянуть остальное время? Тридцатые годы, Депрессия... Да люди голодали бы, если бы не Гантеры! В пансионе всегда было много гостей, которых нужно поить, кормить, ублажать... Вы понимаете, что это значит? Работа для сотен горожан, пропитание для их семей. Гантеры уехали, и наше благоденствие кончилось: стало не на что ремонтировать отель, закупать товар для магазинов. Все случилось очень быстро: год, другой, и видите, до чего мы дошли. Думайте, что хотите, но Редвуд-Пойнт многим обязан Гантерам, о них вы здесь только хорошее услышите!

— Это-то меня и волнует...

— Не понимаю.

— В пансионе круглый год жили молодые беременные женщины. Даже если бы Гантеры не нанимали слуг из числа местных, горожане все равно бы почувствовали, что происходит нечто странное. А в данном случае очевидно, что все были в курсе. Пары приезжают бездетными, а уезжают счастливыми родителями. Уверен, весь город, даже шеф полиции, знал, что Гантеры торгуют грудными детьми.

— Все, поговорили, и хватит! — Китрик встает, глаза мечут молнии. — Шефом полиции в те годы был мой отец, не позволю говорить о нем плохо!

Ты с отвращением машешь руками:

— Да ничего бы не было, если бы не попустительство полиции. Наверняка Гантеры копов подкупили! А вот пожар нарушил все планы... Еще бы, столько чужаков понаехало: пожарные, окружной патологоанатом, возможно, даже полиция штата. Как только начали задавать вопросы об «инкубаторе», Гантеры и доктор быстренько исчезли из города.

— Не позволю оскорблять память отца! Подкупили? Да папа никогда...

— Ну, конечно, он был столпом общества, так же, как и все остальные!

— Убирайтесь!

— С удовольствием, как только вы кое-что расскажете. Джун Энгл еще жива?

— Никогда про такую не слышал! — чуть ли не рычит Китрик.

— Чего и следовало ожидать.

* * *

Под ненавидящим взглядом шерифа выходишь из кабинета, садишься в машину и, резко развернувшись, выезжаешь на ведущую к федеральной автостраде дорогу. Вылетевший на улицу Китрик смотрит вслед, а потом, явно успокоившись, направляется к бару. Бдительность врага усыплена, и, свернув за угол, ты останавливаешься.

Свинцовые тучи висят совсем низко, ветер воет, словно голодная волчья стая, на лобовом стекле появляются первые дождевые капли. Выходишь из машины и, кутаясь в пиджак, направляешься к размытому пирсу. Старика, которого два дня назад ты видел сидящим в пластиковом кресле, нет, зато в немытом окне лачуги мелькает какая-то тень. Болтающаяся на петлях дверь выходит прямо на вздувшийся от дождя океан. Стучать не приходится: скрипучая дверь открывается сама. Старик, зябко кутаясь в линялый свитер, пытается раскурить самокрутку.