Питер Акройд - Тюдоры. От Генриха VIII до Елизаветы I

• Название: Тюдоры. От Генриха VIII до Елизаветы I
• Автор: Питер Акройд
• Жанр: foreign_edu
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-389-18479-4

История Англии – это непрерывное движение и череда постоянных изменений. Но всю историю Англии начиная с первобытности пронизывает преемственность, так что главное в ней – не изменения, а постоянство. До сих пор в Англии чувствуется неразрывная связь с прошлым, с традициями и обычаями. До сих пор эта страна, которая всегда была единым целым, сопротивляется изменениям в любом аспекте жизни. Питер Акройд показывает истоки вековой неизменности Англии, ее консерватизма и приверженности прошлому. В этой книге освещается период правления в Англии династии Тюдоров. Это история о разрыве с Римом, предпринятом Генрихом VIII, и неустанном стремлении короля к обретению идеальной жены и идеального наследника. История о том, как за кратким правлением короля-подростка Эдуарда VI последовало насильственное возрождение католицизма, трагическими проявлениями которого стали казни и расправы, учиненные Марией I, прозванной Марией Кровавой, а также о грандиозном правлении Елизаветы I, в конце концов принесшем стабильность, хоть и отмеченном междоусобицами, заговорами против королевы и масштабной Англо-испанской войной. Но прежде всего это история английской Реформации – которая существенным образом отличалась от Реформации в Европе – и становления Англиканской церкви, ведь в начале XVI века Англия все еще оставалась в значительной степени феодальной страной и часто обращалась к Риму. В конце XVI века это уже была страна, где справедливое управление было обязанностью государства, а не церкви, и где люди стали самостоятельно искать ответы на занимавшие их умы вопросы, перестав надеяться на тех, кто стоял во главе страны… Историко-литературный труд блистательного британского автора, снабженный 43 цветными иллюстрациями, представит интерес для широкого круга читателей.

---

Однако удалось вкусить и радости мирной жизни. Генрих унаследовал королевство, не потревоженное военным лихолетьем, равно как и золотые горы, скопленные отцом. Генрих VII завещал сыну более 1 миллиона 250 тысяч фунтов стерлингов, что в современном исчислении равнялось бы примерно 380 миллионам фунтов. Вскоре все это богатство было растрачено, если не сказать – выброшено на ветер. Поговаривали, что молодой король сорил деньгами на любимые развлечения и спортивные состязания, что усугублялось его пренебрежением государственными делами. Однако не стоит понимать это буквально. Как свидетельствует письмо к французскому королю, ученые епископы предпочитали, чтобы их господин не предавался серьезным размышлениям.

Как бы то ни было, в королевстве назрели более важные дела. В конце января 1510 года у Екатерины Арагонской начались тяжелые схватки, в результате которых на свет появилась мертворожденная девочка. Однако Екатерина, по всей очевидности, носила под сердцем еще одного ребенка, и приготовления к королевским родам продолжились. Впрочем, напрасно. Припухлость живота спала, оказавшись последствием инфекции, а не беременности. Народу объявили о том, что у королевы произошел выкидыш, однако не утихали слухи, что, возможно, она бесплодна. Для королевы Англии не было более зловещего рока, чем неспособность дать королевству наследника. Она положила конец пересудам, родив мальчика в первый день 1511 года, однако младенец умер двумя месяцами позже. Можно было подумать, что королеве просто не благоволит судьба, но король в конечном итоге стал подозревать нечто куда худшее, чем просто несчастная доля.

Генрих уже нарушал супружескую верность. Пока Екатерина боролась с тяготами фантомной беременности в первых месяцах 1510 года, он нашел утешение в объятиях Анны Стаффорд. Она была одной из фрейлин королевы и уже состояла в браке. Анна приходилась сестрой герцогу Бекингему, чрезвычайно щепетильному в вопросах семейной чести. Анну Стаффорд отправили в монастырь, а Бекингем удалился от двора после яростной стычки с королем. Екатерину Арагонскую поставили в известность о случившемся. Совершенно естественно она встала на сторону Бекингема. Королеву стыдили за измену супруга с ее служанкой. Во дворце и без того уже царили обман и разногласия. Возможно, у короля были и другие связи, о которых никто не подозревал. Его любовница, жена придворного ювелира, позже объявила о том, что король тайно приходил к ней в дом на улице Темзы, принадлежавший одному из первых вельмож.

Впрочем, все грехи плоти можно было искупить. В самом начале 1511 года Генрих отправился в паломничество к святыне Божьей Матери Уолсингемской в графстве Норфолк. По свидетельствам очевидцев, король прошел весь паломнический путь босиком, в одиночку, чтобы помолиться за своего новорожденного сына, жизнь которого висела на волоске. Летом того же года он совершил паломничество к усыпальнице магистра Джона Шорна в местечке Северный Марстон, расположенном в графстве Бекингемшир. Шорн был приходским священником в той деревне, снискавшим репутацию святого и безгрешного человека, а его усыпальница стала местом чудесных исцелений. Говорили, будто бы он запрятал самого дьявола в ботинок благодаря своим магическим способностям.

В вопросах веры Генрих был преданным сыном церкви. По крайней мере, в этом отношении он походил на подавляющее большинство своих подданных. Как докладывал посол Венеции, «все они каждодневно посещают литургию и всенародно читают “Отче наш”, а женщины в руках держат длинные четки». Начало царствования Генриха ознаменовалось процветанием католической церкви. Она восстановила свою мощь и влияние. На юго-западе, к примеру, началось бурное строительство и реконструкция церквей. Больше внимания стали уделять проповедям. Там, где раньше прихожане стояли на коленях на устланном камышом полу, теперь ставили скамьи напротив кафедр.

Это была церковь древних обычаев и традиционных церемоний. В Страстную пятницу, например, проходил обряд поклонения Кресту Господню. Два священника держали над головой укрытое покровом распятие, стоя за главным алтарем, а в это время певчие исполняли антифоны; затем покров снимали и ставили распятие на третьей ступени перед алтарем, священнослужители на коленях подползали к нему и целовали. Позже, под звуки исполняемых певчими гимнов, крест сносили к прихожанам, которые преклоняли колени и прикладывались к нему устами. Далее распятие облекали в полотно и устанавливали в «саркофаге», чтобы вновь торжественно представить пастве утром в Пасхальное воскресенье. Это был век рождественских богослужений и церковных праздников, святых мощей, паломничества и чудес.

Прежняя вера в равной степени зиждилась на общинных обрядах, как и на богословских учениях. Краеугольным камнем благочестия было таинство пресуществления во время мессы, когда хлеб и вино превращались в тело и кровь Христа. Религиозная жизнь питалась священнодействиями, которые отправляли рукоположенные служители церкви, верные подданные папы римского. Верующим надлежало посещать мессу по воскресным дням и религиозным праздникам, поститься в определенное время, исповедоваться и причащаться по меньшей мере раз в год. Самым сильным верованием была вера в хождение по мукам, когда живые молились за души мертвых, чтобы скорее положить конец их страданиям. Сама старая церковь представляла собой приобщение живых и мертвых.

Святые играли роль могущественных посредников, их почитали как заступников и благодетелей. Святая Варвара защищала своих приверженцев от грома и молнии, а святая Гертруда оберегала от мышей и крыс. Святая Дорофея охраняла целебные травы, тогда как святая Аполлинария излечивала зубную боль. Святой Николай не давал верующим утонуть, а святой Антоний охранял домашних свиней. Однако самой почитаемой заступницей была Дева Мария, Матерь Божья, чей лик, окруженный свечами и фимиамом, можно было встретить повсюду.

Церкви, таким образом, были заполнены изображениями святых и светом. Например, лондонские храмы представляли собой настоящие сокровищницы с серебряными подсвечниками и кадильницами, серебряными распятиями, кубками и дискосами. Главный алтарь и крестная перегородка, отделявшие священника от прихожан, являлись подлинными произведениями искусства и лучшими образцами филигранной работы. Изображения Иисуса и Девы Марии, святых покровителей и местнопочитаемых святых украшали все свободные пространства. Они носили венцы и ожерелья из драгоценных камней; на пальцах были надеты кольца, а одежды сверкали золотом. Некоторые церкви даже демонстрировали рога единорогов или страусиные яйца, чтобы вызвать восхищение у верующих.

Священнослужители, возможно, не отличались подобной непоколебимостью. И все же положение духовенства было прочным, насколько позволяла человеческая природа. Некомпетентные или нерадивые священники, конечно, встречались, однако в церковной канцелярии не наблюдалось общей неорганизованности и злоупотреблений. Больше мужчин и женщин вступали в религиозные ордены, чем в прошлом веке, а с изобретением печатного станка наступил бурный расцвет церковной литературы. В период между 1490 и 1530 годами вышло не менее двадцати восьми изданий «Часов Пресвятой Девы Марии». Религиозные гильдии, основанные для сбора средств на благотворительность и молебны о душах умерших, еще никогда не были столь популярными; они представляли собой институциональный аспект религиозной общины.

Несомненно, были и ревностные сторонники Реформации, которые мечтали о возрождении христианского духа, погребенного под золотым панцирем религиозного церемониала и традиций. Тот факт, что подобные страстные призывы звучали повсюду, являлся, в сущности, мерилом жизнеспособности церкви в начале XVI столетия. Зимой 1511 года Джон Колет, взойдя на кафедру в соборе Святого Павла в Лондоне, обратился к высшему духовенству королевства с проповедью о религиозной реформе. Он вновь вернулся к этой теме во время собрания священнослужителей в здании капитула Кентерберийского собора. «Никогда, – сказал он, – церковь еще так не нуждалась в ваших энергичных усилиях». Слово было сказано, однако сама затея казалась немыслимой. Под реформацией Колет понимал повышение компетентности, а следовательно, и престижа священства.

Он питал презрение к более примитивным религиозным предрассудкам католиков, таким как почитание мощей святых и использование молитвы в качестве магического заклинания, однако не ставил под сомнение принципы веры и теологические догматы. В отношении этих вопросов церковь была непоколебима. В мае 1511 года шестерых мужчин и четырех женщин из городка Тентерден в графстве Кент обвинили в ереси за то, что они заявляли, что в таинстве причастия используется не тело Христа, а обыкновенный хлеб. Их заставили отречься от своих вероучений и всю оставшуюся жизнь носить на одежде значок с изображением вязанки хвороста, горящей в языках пламени. Двух мужчин тем не менее сожгли на костре за «рецидив» ереси: они раскаялись, но потом вновь вернулись к своим прежним убеждениям. Латинский секретарь Генриха, клирик из Италии по имени Аммониус, несколько преувеличенно написал: «Не приходится удивляться, что цена хвороста взлетела, ведь столько еретиков ежедневно отправляют на сожжение, и тем не менее растет количество новых, занимающих их место».