Юрий Никитин - Трое из Леса. Трилогия

• Название: Трое из Леса. Трилогия
• Автор: Юрий Никитин
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-103805-2

В небольшой деревне в дремучем Лесу существует правило: «Кто не работает – тот не ест». А чтобы, на всякий случай, никого не заразить бездельем, лучше отправить лентяев подальше из деревни. Так и отправились в безвозвратное путешествие незадачливый волхв Олег и никудышный охотник Таргитай. И скучно им было вдвоем. Нашли они третьего бездельника с невеселым именем Мрак… Классика отечественной фэнтези. Первые три романа легендарного цикла впервые под одной обложкой!

---

– А где они?

Мрак пожал плечами. Помолчали, потом Мрак бросил:

– Откуда-то зайды берутся?

Тарас вздохнул, покосился на внука. Таргитай крутил в пальцах глиняную свистульку.

– Убьют, как смекаешь? Или в Болоте утонут?

Мрак шевельнулся, скамья под ним взвизгнула.

– Здесь убьют точно. Кто не работает… Собери им еду на два-три дня. Больше не надо.

Он бросил косой взгляд на Таргитая. Вряд ли проживут больше дня что Тарх, что Олег. Неча зря еду переводить.

– Дай пару кресал, огниво. Я кое-что подкину от себя.

Не поднимаясь, он вытащил из петли на поясе небольшую секиру. Зайчик заплясал на блестящем каменном лезвии. Таргитай мигнул, глядя с тоской. Острое лезвие блестело недобро, зло. Мрак отсекал с тридцати шагов крыло у присевшей на дерево бабочки. Но секира слушалась только Мрака. Однажды Таргитай попробовал метнуть, до сих пор вспоминать стыдно.

– Дал бы свой лук, – проговорил Мрак в раздумье, – но ни ты, ни трусливый волхв не знаете, с какого конца браться. А жаль… Ладно, увидимся.

Коротким взмахом он послал секиру через всю землянку. Крутнувшись в воздухе, секира с хрустом врезалась в дверной косяк, задрав ручку вверх. Росланиха подала Мраку запотевший ковшик. В огромной ладони Мрака ковш выглядел детской чашкой. Кадык заходил вверх-вниз, две струйки потекли по краям подбородка. Мрак крякнул, не глядя, отбросил ковшик. Росланиха тихонько ахнула, отвернулась, но не услышала треска.

Ковшик висел на ручке секиры, а Мрак уже поднимался по земляным ступеням к двери. Он повернулся боком, ибо его плечи оказались шире дверного проема.

– Я не научусь по дороге? – спросил Таргитай вдогонку.

Мрак хмыкнул, молча вылез наверх. Тарас запер дверь на засов, удивленно покрутил головой:

– Лучший охотник!.. Стрелок, каких не помню. За что жалует, не пойму!

Таргитай ответил жалобно:

– Потому что я не соперник. Никому не заступаю дорогу! Все знают, что я не заступлю. Так за что меня так?

Он опасливо покосился на дверной косяк. Каменное лезвие секиры погрузилось в твердое дерево почти до половины. Мрак ушел, черная тень его секиры перечеркивала землянку пополам. Мать подняла крышку скрыни, а дед повесил на ручку секиры кожаный мешок, бросил в него трут и огниво. Мать вытащила из скрыни хорошо выделанную шкуру, сшитую в плотный спальный мешок.

– Ни к чему не приучен, – проговорил Тарас печально. Он грустно посмотрел на краснощекого внука. – Одно слово – никчема…

Мать до полуночи собирала мешок, Тарас покрикивал, что-то выбрасывал. Раза три ссорились, Росланиха всплакнула, наконец лучина догорела, и они легли спать. Таргитай перебрался на лавку, где мать уже заботливо постелила для него самые мягкие шкуры.

Долго ворочался в темноте, заснуть не мог. В тишине что-то шуршало, скреблось. Таргитай поднялся, на ощупь подложил в мисочку печенки. Таргитай помнил только деда Иваша по матери, но тот был силач, богатырь, лютый в драке. Такой не останется домовым – с боевой секирой дерется в вирии, а если попал в подземный мир, то рубится со Змеем! С Таргитаем домовой не ладил. Дед Тарас загадочно поговаривал, что домовик чего-то требует, добивается, но Таргитай не догадывался… и не хотел догадываться.

В ставни поскреблось. Таргитай замер, руки похолодели. Донесся сдавленный шепот:

– Тарх… Тарх, ты спишь?

Таргитай подбежал к двери, с трудом отодвинул тяжелый засов.

– Тарх, это я…

В лунном свете появилась долговязая фигура. Олег был в своем белом балахоне, в слабом свете луны было видно, что шел сюда по лужам, собрал все репяхи и колючки.

– К тебе можно?

– Если только тихо.

– Я как мышь!

Олег проскользнул к нему на цыпочках. Таргитай неумело высек огонь, раздул трут. При свете лучины Олег осторожно пробрался к лавке, где лежали согретые Таргитаем шкуры, присел. Его трясло, он часто и сильно чесался. Застонал во сне дед, а мать забормотала несвязное, прикрыла ладонью глаза. Таргитай подтащил вторую лавку, лег рядом с Олегом и поспешно задул лучину.

В тишине пробежали маленькие ножки. Заскреблось, из Леса донесся протяжный волчий вой. Лежали долго, прислушиваясь, наконец Олег проговорил дрожащим голосом:

– Боязно, Тарх… Ох как боязно!

– А мне нет? – ответил Таргитай сердитым шепотом. Он нырнул было в сладкие грезы, вообразил себя маленьким, когда все ласкают, дают ломтики истекающих сладким медом сот, когда любим всеми, даже грозным Громобоем, а тут этот трус…

– Ты – боишься? А говорят, ты по дурости даже страха не ведаешь.

– Ну… просто уходить не жаждется.

– Уйти – это умереть, понимаешь?

– Изгонят? Упросить не удастся? Вдруг только пугают?

– Изгонят, слабых и больных вон, таков искон.

– Горюта родился с больными ногами! Всей деревней кормят.

– То послано богами. Если бы тебя, скажем, деревом пришибло, миром бы выхаживали. Твоя лень и моя… нерешительность сидят в нас самих. В деревне боятся, что зараза перекинется на них. Если не уйдем завтра, забьют кольями.

Олег тихо всхлипнул, Таргитай застыл. Даже не стрелой или секирой, как лесного зверя, а кольями, словно осатаневшего пса, у которого глаза остекленели, а изо рта падает желтая пена!

– Я упрашивал Боромира, – прошептал в темноте Олег. – Клялся, что буду послушным… что выполню все-все… Уперся, старый пень!

– При чем тут Боромир? – возразил Таргитай. – Это закон.

– Законы составляют люди.

– Не богохульствуй! Законы дают боги.

Олег ответил погасшим голосом:

– Да-да, боги… Но боги не считают беличьи хвосты. Детям говорим, что без воли богов даже муравей не чихнет, но мы не дети. Боги намечают, кому сколько жить, когда умереть, но в наши дела не мешаются… Тарх, возьми оружие, ладно? Хотя бы секиру.

– Возьму, – ответил Таргитай неохотно. – Только вот что… Я почти не отходил от деревни, это ты шлялся по Лесу. Если идти, то куда?

Олег молчал, Таргитай подумал даже, что волхв заснул. Нет, потихоньку плачет. Всхлипывая, сказал дрожащим, как осиновый лист на ветру, голоском:

– Если на север, то через три дня упрешься в Реку. Не такую, как наша, – большую. Ее не перейти, а плавать не умеем. Если на юг, то за нашим Лесом начинается Темный Лес. Там полулюди, убивают всех. На западе – Светлолесье, потом сразу Черный Лес. Там сгинешь с первых же шагов. На востоке за нашим Лесом лежит бескрайнее Болото. Упыри, водяницы, болотные кикиморы. Берегинь нет, там нет берега.

– Как это нет берега?

– Болотная вода переходит в жидкую грязь, та тоже тянется на версты. Из грязи торчит острая, как лезвия ножей, осока. Болото наполовину затянуто мхом. Кочки с кабана! Вроде бы лося выдержат, но мышь прыгнет – тут же с головой навеки. У того болота нет дна, опускаешься до подземного мира.

– Ну-ну, дальше!

Из темноты пришло плачуще-раздраженное:

– Я назвал четыре стороны света! Пятого угла еще не придумали, хотя нам нужен до зарезу!

Таргитай повздыхал, спросил безнадежным голосом:

– Придется идти через Светлолесье?

– Всего Светлолесья – узенькая полоска. Туда забегают лютые звери из Черного Леса. Я долго думал, Тарх… Придется идти через Болото.

Таргитай ахнул:

– Это же верная погибель!

Олег промолчал, в темноте Таргитай услышал хруст пальцев, тяжелое дыхание, словно волхва засасывала топь, а он хватался за острые стебли.

– От волхва к волхву передается, что на болотах живут какие-то люди. Их так и кличут: дрягва, дряговичи, болотники. Больше о них ничего не знаю.

– Думаешь, примут? Чужаков положено убивать сразу.

– Здесь мы уже мертвые, – ответил Олег едва слышно.

Долго лежали молча. Таргитай прислушивался к скребущимся звукам, доносящимся снаружи. Что-то засипело, донесся тяжелый вздох.

– Почему не допустили до Обряда? – спросил он. – А если бы я прошел?

В темноте Олег шлепал по мокрому от слез лицу, вытирал щеки. Ответил прерывающимся голосом, как после долгого плача:

– Даже из отобранных проходят не все. Булгак вон третий раз идет. Терзают жутко, поверь! Только человек с каменным сердцем может оборачиваться волком, затем снова принимать человечью личину. Сколько потеряли, не счесть! Большой соблазн остаться волком навеки…

Таргитай не поверил:

– Что ты мелешь?

– Тарх, волком жить спокойнее. Наша жизнь невыносима. Злые силы прижимают человека к стене, а податься некуда! Иной сдается слабости… Да-да, перекидывается волком.

– Пройдя Обряд?

– Даже камень со временем трескается, рассыпается в песок.

– Вот куда делся мой любимый вуй Ждан!

– Падать легко, подниматься трудно. Для того и придуман Обряд, чтобы удержать…

Прошел кто-то огромный, тяжелый, охнуло, зашуршало. Тьма сгустилась, стало тяжелее дышать. С нагретых валунов несся храп Тараса, тихонько постанывала Росланиха.

– Олег, разве мы были с берами одним народом?

Олег ответил сразу, даже всхлипывать перестал: