Евгений Щепетнов - Выбор пути

• Название: Выбор пути
• Автор: Евгений Щепетнов
• Жанр: Детективная фантастика

Сельский участковый Василий Каганов отправляется работать в деревню Кучкино, спрятавшуюся в глухих тверских лесах. До Москвы – 200 км, до райцентра – 20, цивилизация рядом, но… все не так просто. Живут здесь, в лесах, те, кто остался с прежних эпических времен, те, о ком люди читали в народных сказках. И само собой – те, в кого нормальный цивилизованный человек не верит. Но веришь ты, или не веришь – есть в мире кое-что, совершенно не зависящее от твоей веры. И скоро Василий в этом убедится. Останется ли он на светлой стороне, став колдуном, скатится во Тьму, или так и будет балансировать на границе Света и Тьмы – покажет время.

---

Продавщица осеклась, взгляд ее метнулся в сторону и снова упал на меня. И теперь в этом взгляде было что-то вроде брезгливой жалости, будто смотрела она на больного человека, к которому и прикасаться-то противно – настолько он вонючий и гнойный, но и жалко – человек же все-таки!

Мне вдруг стало не по себе. Даже мороз по коже прошел, как если бы ледяным ветерком потянуло. Видать настыло здание магазина за холодную зиму, вроде и весна, а стужа все не отпускает. Да и немудрено – здание-то старое-престарое, прикидываю – кирпичей в шесть толщиной эти стены! Не нынешней постройки, да и не советской – вон, кирпич какой старинный, да и раствор не на цементе. Больше напоминает кладку кремлевских стен. Интересно, откуда здесь взялось такое старое кирпичное здание? Кучкино убогая деревенька в глухомани! Кто тут станет строить такие здания?! И кстати, похоже, что эта постройка всего лишь часть какой-то большой постройки. То, что сохранилось. Когда подъезжал, мне показалось, что за магазином что-то вроде остатков фундамента.

– А что за фундамент за магазином? – прервал я тягостное молчание – Что тут раньше было?

– Ой! Да вы не знаете?! – обрадовалась продавщица, явно довольная тем, что тема поменялась – Да это же бывший господский дом! Тут помещики когда-то жили. Щас уж фамилию их никто и не помнит, но то, что господский дом был – это точно! Их в революцию раскулачили. Или нет, не раскулачили… тьфу! Забыла, как это называется. В общем – всех поубивали.

Продавщица заговорщицки понизила голос, наклонилась ко мне:

– Говорят, у них десять девушек было, господских дочек! Когда дом-то подожгли, их всех вытащили наружу и снасильничали – всей деревней! Ну… всеми мужиками. А потом утопили в господском пруду – вон там, дальше, где щас Владимирыч карпов разводит. Ну и вот – они в русалок превратились. Иногда берут, и топят людей!

– За ногу утаскивают, что ли? – усмехнулся я.

– Ну, за ногу или не за ногу, или еще за какое место – поджала губы продавщица – а время от времени тонут там люди. И куда деваются потом – никто не знает. Прошлый год утоп один приезжий. Они на берегу шашлык жарили, с девками плясали. А потом девка бежит – мол, утоп ее парень! Вызывали из города водолазов, искали, но так и не нашли. Там вроде как на дне бревна, лесины всякие, да и вода мутная. Пруд этот, или озеро – как назвать не знаю, он вообще у нас странный. То прозрачная вода, а то мутная сделается. Вообще ничего не разглядишь. Ну вот и не разглядели. А позапрошлый год девка утопла – Катька Федюнина. Купалась, и вдруг – рраз! И пропала! Но эту нашли. Говорят – сердце слабое у нее было, инфарк ее шарахнул. Инфарк – дело такое, щас идешь вроде здоровый, а потом рраз! – инфарком тебя жахнуло. Вот! Так вот – говорят, что девки, когда их насильничали и топили – прокляли деревню-то нашу. И всю округу прокляли. Ничо хорошего тут не будет теперь! Мужики спиваются, бабы топятся – ничо хорошего.

– Опять врешь, Нина Петровна? – за спиной молодой женский голос, мелодичный такой. Я оглянулся – женщина лет тридцати, не красавица, но… про таких говорят: «приятная». Голубые глаза, стройная фигура. Одета можно сказать «по-городски» – джинсы в обтяжку, ветровка, облегающая крепкую грудь.

– И ничего не вру! – запальчиво бросила продавщица – Просили меня рассказать, вот и рассказываю! А ты вечно не в свое дело лезешь, Машка!

– Про призраков успела рассказать? Про барабашек и домовых? – улыбнулась женщина и провела по коротко стриженой «под мальчишку» голове ухоженной, совсем не деревенской рукой – Вы ее послушайте, она и не такое вам напоет! Вместе с бабой Нюрой. Одна – местная ведьма, другая – просто болтушка, все сплетни собирает.

– Да какие сплетни?! – продавщица так разозлилась, что теперь чуть на месте не подпрыгивала – Если ты сама чего-то не видела и не слышала, это не значит, что ничего такого нет! Если ты учительница, так не щитай, што умнее всех! Ишь, обтянула задницу, и ходишь, мужиков смущашь! Так бы и врезала тебе по твоей заднице!

– Да чего? – «Машка» внимательно оглядела «низы», демонстративно пожала плечами – Задница, как задница. Товарищ старший лейтенант, посмотрите, у меня что, плохая задница? Она вас смущает?

Я нарочито демонстративно осмотрел предложенный мне объект, и тоже пожал плечами:

– Да вроде нормально все. Пропорции соблюдены. Все на месте. (Попка и правда была хороша. Про таких говорят: «фитоняшка»!).

– Видишь, теть Нин, а тебе не нравится. Тебе ведь какую нужно задницу – чтобы у земли, чтобы ноги толстые, короткие, а руки длинные, чтобы удобно было воду на огород таскать! Чтобы крепко на земле стояла! Идеал!

– Тьфу на тебя! – в сердцах сплюнула продавщица – Ведь была девка как девка, а в город уехала, совсем испортилась! И зачем сюда вернулась – только парней наших с ума сводить! Да детишек учить не тому, чему надо! А потому они неслухами делаются и в город убегают!

– В город они убегают от безнадеги – с горечью заметила «Машка» – Ловить тут нечего, вот и убегают. Как будто там их кто ждет. Кроме неприятностей.

– Скорее, скорее во двор! Они нас ждут! – задумчиво пробормотал я, совсем забыв, где нахожусь, но «Машка» меня услышала:

– Я тоже люблю этот мультик. Философский, правда? «Котенка с таким именем во дворе ждут одни неприятности!» Умели делать мультики в советское время, мне кажется – сейчас уже разучились.

– Наверное… – задумчиво протянул я, и слегка запнувшись, спросил – Можно узнать, как вас зовут? Я новый участковый, Каганов Василий. (Я именно так и сказал – «Василий». Почему-то не хотелось добавлять отчество, когда представляешься такой женщине…)

– Как меня зовут? – весело рассмеялась девушка, и я понял, что ей поменьше, чем тридцать лет. Просто когда она не смеялась, то выглядела старше, как будто ее придавили не очень счастливо прожитые годы – Всяко зовут. И частенько – матерно. Правда, теть Нин? Ладно, ладно, не обижайся, Нина Петровна. Тетка ты хорошая, мама тебя уважала. Только болтаешь лишнего иногда. Не по делу. И веришь во всякую бабкину чушь. А так – хорошая женщина, честная.

– Ладно тебе, Машулька… – Петровна явно сменила гнев на милость – Мы с твоей мамкой подругами были. Я так плакала, так плакала когда она померла! Чуть сердце не остановилось! Жалко, что ты ее не застала. Машенька наша учительница, товарищ участковый. И директор школы. Школа начальная, у нас тут учителей раз, два, и обчелся. До третьего класса, потом в интернат уезжают, в район. Вот она, да еще Лилия Карловна их учат. Лилия Карловна русский язык и литературу, письму, в общем, учит, а Машенька арифметике, ну и всяко еще, чего положено. Хороша девушка, только вот не повезло ей… муж гавнюком оказался, и она…

– Нина Петровна! – глаза Маши едва не метали молнии – Ну что ты все выбалтываешь, как программа «Время»?! У тебя хоть что-то держится?! Теть Нин!

– А что там все-таки с домом… моим? – не удержался я – Что там за барабашки? Что, взаправду полтергейсты всякие?

– Да ну что вы слушаете? – поморщилась Маша – прежний участковый от скуки допился до белой горячки. Вот и виделось ему всякое! И слышалось! Чушь все!

– Маша атеистка, не верит ни в бога, ни в черта – укоризненно помотала головой Нина Петровна – А зря! Аукнется ей это все! Ох, церковь не работает. Закрыли, как старый поп помер. Молодые не хотят в эту глухомань ехать. Теперь и святой воды не найдешь, в район за ней надо ехать! Охохонюшки… вот времена пришли!

– Теть Нин, не кликушествуй – нахмурилась Маша – Времена, как времена. Не хуже и не лучше других. Зато тут тихо, спокойно, и ничего… совсем ничего не происходит. Так надоела эта грязь снаружи! В городе! Василий, вы телевизор смотрите?

– Сейчас? Сейчас я не смотрю! – я оглянулся, будто искал экран телевизора – А вообще, бывает. Почему бы и нет? Я люблю хорошие сериалы. Игру престолов, например. И новости посмотреть – чем плохо?

– Все плохо! Все! Они воняют! Все – воняют! – лицо Маши искривилось и застыло в судороге, выражая невероятное отвращение – Врут! Все врут! И ты врешь! Вы все – врете!

Маша выбежала из магазина, а я так и замер, хлопая глазами – да что это было?! О господи… куда я попал?!

– Она так-то нормальная – грустно бросила Нина Петровна – Ей муж изменил с ее лучшей подругой, мне рассказывали. Она их застала прямо в супружеской кровати. Маша взяла нож и… в общем – подруга выжила. Муж нет. Маша с собой покончить хотела, вешалась, а веревка оборвалась. Тогда она руки порезала. Только когда она вешалась и упала, кто-то милицию вызвал. Соседи снизу – они скандальные у них были, мне Людка Курихина рассказывала у нее родня в том подъезде живет. Ну и вот – вызвали, а дверь-то в квартиру и открыта! Машка ее закрыть забыла, когда туфли чужие-то увидала у порога. Зашли милиционеры, а там кровища! Мужик Машкин голый, порезанный, истыканный, и баба эта – Машка ее двадцать раз тыкнула. Только мы, бабы, живучие, вот эта сука и выжила. А потом и Машку нашли – она в ванной лежала, в кровище вся. Ну ее конечно в больницу, потом в психушку, а потом и признали невменяемой. Вот такая история.