Марцин Подлевский - Глубина: Прыгун

• Название: Глубина: Прыгун
• Автор: Марцин Подлевский
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-17-115253-6

Добро пожаловать в новое измерение постапокалипсиса. Это Выжженная Галактика – Млечный путь, который много лет назад был разрушен серией чудовищных войн. Это космос, в котором люди выживают в остатках погасших систем, искусственный интеллект вызывает страх, а представители иного разума, изгнанные в дальние пределы космоса, стали героями пугающих легенд. Это вселенная Глубины – загадочного, безумного измерения, которое позволяет путешествовать на огромные расстояния, но бодрствующего человека сводит с ума, а то и вовсе может превратить в чудовище. Это мир Миртона Грюнвальда, который потерял свой корабль и команду. И теперь сделает все, чтобы снова отправиться к звездам. Только это будет нелегко. У его нового корабля темное прошлое. Его новая команда скрывает множество тайн. И он еще не знает, что новая работа столкнет его с настоящим кошмаром.

---

По мере того как она слушала, ее прекрасные миндалевидные глаза становились все шире.

3. Сюрприз

Неизбежен вопрос: что я могу сделать для Плана? Ничего. Ты не можешь быть лишь препятствием для его реализации. Необходимо обретение технологического спасения.

Выдержки из «Плана стрипсов»

Глубина.

Ученый конца ХХ века доимперской эпохи, некий Ален Аспект, обнаружил, что субатомные частицы взаимодействуют между собой не только мгновенным образом, но и вне зависимости от разделяющих их расстояний. Каждая электронная частичка тотчас же знает, что происходит с другой частичкой на другом конце Вселенной. Вселенная оказалась Великой Одновременностью, которую благодаря глубинному приводу Гарольда Крэмптона можно было пересечь, оказавшись в предварительно занесенной в каталог точке Галактики. Если, конечно, удавалось рассчитать параметры такой точки.

Экстраполяция данных прыжка была не единственным ограничением. В зависимости от массы корабля и мощности глубинного привода, а также таких данных, как параметры переменных векторов или гистерезис, использовавший прыжковую экстраполяцию корабль мог позволить себе прыжок в радиусе всего лишь нескольких световых лет, не рискуя исчезнуть в космической бездне. Любая малейшая ошибка в расчетах могла отбросить его за миллионы или триллионы километров от цели, тем самым обрекая на гибель во вселенской пустоте. Поэтому в имперскую эпоху, когда Галактикой правила Старая Империя (называвшаяся тогда не Старой, а Галактической Империей), беспилотные зонды с глубинным микроприводом засевали межзвездное пространство семенами локационных буев, оборудованных глубинными передатчиками, которые позволяли более дальние прыжки, хотя и не превосходившие пятнадцати световых лет. Соответственно, чтобы пролететь через всю Галактику, имевшую в поперечнике около ста двадцати тысяч световых лет, теоретически требовалось совершить восемь тысяч прыжков по пятнадцать световых лет каждый, хотя физически – учитывая материальные ограничения и необходимость заряжать реактор – это было невозможно.

Так или иначе, Галактика постепенно каталогизировалась – хотя разумнее было бы говорить, что ее покрыла сеть соединенных между собой точек. Вряд ли стоило считать ее точной картой – настолько огромным было разделявшее точки расстояние. Но чтобы создать даже такую сеть, человечеству пришлось дожидаться рождения Крэмптона, который показал, как совершить прыжок через таинственное пространство, находившееся одновременно во Вселенной и за ее пределами.

Прыжок через Глубину.

На «Ленточке» не было ни единой живой души.

Выдернув корабль из Глубины, глубинный привод медленно угасал, уступая место остальным навигационным системам, получавшим питание от реактора. Символ глубинного привода – двойной круг – все слабее мигал в уголках экранов, пока наконец не исчез полностью. Корабль разгонялся до половины скорости света, постоянно отслеживая перегрузку, которую уравновешивали антигравитоны.

Компьютерное Сердце «Ленточки» с тихим жужжанием перерабатывало данные, считывая их с модулей и кристаллов памяти. Мозг Сердца – небольшой нейронный генокомпьютер предпоследнего поколения – двукратно тестировал все системы корабля. Лишь проведя все необходимые расчеты, он принял решение о подаче на борт кислородно-азотной смеси и воскрешении экипажа.

Слово «воскрешение» заменило «пробуждение» после того, как человечество уже поняло, что Глубину можно безопасно преодолеть лишь благодаря стазису. В отличие от использовавшегося ранее анабиоза стазис не замораживал организм, но вводил его в воистину шредингеровское подвешенное состояние, когда, подобно знаменитому запертому в ящике коту жившего в доимперские времена физика, человек в состоянии стазиса не был ни жив, ни мертв, пребывая в итоге в полной безопасности. И, хотя иногда все же употреблялись слова вроде «пробуждение» или «выход из стазиса», все прекрасно понимали, что речь идет о чем-то значительно более глубоком.

Производством позволявшего войти в это состояние наркотика, который называли гасителем, стазисом или «белой плесенью» по цвету планеты, откуда его доставляли, занимался исключительно Научный клан. Естественно, пытались искать и другие решения – в конце концов, бессознательного состояния можно достичь множеством способов. Однако еще во времена Старой Империи стало ясно, что усыпленный или замороженный мозг может воспринимать данные даже вопреки собственной воле, а данные эти могут рано или поздно привести к безумию и смерти, ибо пребывание в Глубине в сознании вызывало не до конца объясненный прогрессирующий распад нейронных связей. Итогом становилась неизбежная смерть мозга, а предшествовавшему ей состоянию могли бы позавидовать продвинутые шизофреники и психопаты.

Судя по историческим сведениям, лишь Машины, как до этого часть Иных, могли беспрепятственно преодолевать Глубину – что в конце Машинной войны едва не привело к вымиранию человечества. Многие заплатили смертью за знание о том, что корабли Машин способны реагировать сразу же после появления из Глубины. Человечеству же требовался стазис, так что было решено, что расстояние и время, необходимые для полета сквозь Глубину, определяются не только объемом энергии, поставляемой реактором глубинному приводу, или тоннажем самого корабля, но и количеством требовавшегося для этого наркотика, дозы которого, рассчитанные Сердцем, позволяли совершить полет без послеглубинных осложнений.

Пинслип ожила первой.

Так было всегда – насколько она себя помнила, ей требовались самые маленькие дозы гасителя, а процесс воскрешения происходил у нее почти мгновенно. Когда-то, еще во времена учебы, кто-то угостил ее нелегально добытой дозой разведенного стазиса, после чего она тут же свалилась, и пришлось вызывать реанимационную бригаду. Случившееся нисколько не способствовало ее будущей карьере астролокатора и обошлось в немало дополнительно оплаченных сессий ПСП, или Подготовительной стазис-программы, которую ей пришлось пройти, чтобы попасть хоть на какой-нибудь корабль с глубинным приводом. Время показало, что расходы окупились с лихвой.

Она лежала на разложенном в стазис-навигаторской кресле не шевелясь – единственным ее движением стало поднятие век. Далеко не каждому капитану было по нраву, когда кто-то из команды воскресал раньше него. Она мысленно отсчитывала секунды – одну, вторую, третью… а дойдя до пятой, услышала кашель первого пилота Эрин Хакль.

– Никак не привыкну к этому дерьму, – заявила Эрин, хлопая по кнопке, переводившей кресло в сидячее положение. – Кто-нибудь уже тут?

– Да, – прошептала Вайз, тоже поднимая спинку кресла.

– Отлично. Найди мне локационный буй.

– Так точно.

– Я пошел к Сердцу, – хрипло проговорил только что воскресший Хаб. – Что с капитаном?

– Пока как кот в ящике.

– Хм, вы даже шутить способны? – удивился Месье, слезая с кресла. Толстый механик потянулся и судорожно закашлялся. – Как очнется, скажите ему, что я пошел взглянуть на реактор.

– Погодите, – возразил доктор Гарпаго, выбираясь из кресла и подходя к Миртону. – Капитан уже с нами. Еще немного… и все, – он нажал кнопку пробуждения на панели управления стазисом сбоку капитанского кресла.

– Буй 736В, пограничная зона системы Гадес, – начала зачитывать Вайз. – Три возможных пути подхода к станции Гадес-Сигма.

– Каков уровень безопасности корабля? – хрипло спросил Грюнвальд. Эрин машинально бросила взгляд через плечо. Миртон в самом деле уже неуклюже сидел в кресле, словно воскрес не после них, а до.

– Желтый, – ответила Пинслип. – Редкие системные патрули, возможна преступная активность.

– Пираты? – поинтересовался Месье, подходя к ведущей на нижнюю палубу лесенке.

– Гадес – шахтерская планета в первой зоне Внешних систем, – объяснил Грюнвальд. – А там, где есть шанс на добычу, появляются и пираты – особенно если речь идет о каком-нибудь мелком герцогстве. Месье, разрешаю спуститься в машинное отделение. Глянь, что там с реактором.

– Благодарствую.

– Хакль, выбираем путь В. Час управляемого полета, затем пилотирование возьмет на себя наш кастрированный искин. Вайз, тщательно проверь системную карту. Не хочу никаких сюрпризов, кроме… ожидаемого.

– Ожидаемого? – переспросила Хакль. Миртон пожал плечами.

– Возможно, нас ждет скромная встреча. – Он повернулся в кресле. – В окрестностях станции. Хаб, слышишь меня?

– Четко и ясно, – протрещало в динамике.

– Что говорит Сердце?

– Подтверждает удачный прыжок и готовность всех систем. Отчетливо ощущается послеглубинная волна.

– Пусть так и остается. Проверь автоматику верхней палубы, особенно связь с боевой рубкой. В случае каких-либо неприятностей будем обороняться тем, что есть, пока не найду специалиста по оружию. Доктор Гарпаго?