Белла Эллис - Пропавшая невеста

• Название: Пропавшая невеста
• Автор: Белла Эллис
• Жанр: Классические детективы
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-110061-2

Йоркшир, 1845 год. Слух о жестоком убийстве потряс вересковые пустоши. Убита молодая Элизабет, только что ставшая второй женой Роберта Честера, – но тело пропало, осталась лишь огромная лужа крови. Это поразило Шарлотту, Эмили и Энн Бронте, дочерей скромного пастора, изнывающих от скуки в отцовском доме. Они решают освоить новомодную профессию детектива, которая и мужчинам-то не всем по зубам. Изобретательно расследуя таинственное исчезновение, на каждом шагу сестры Бронте сталкиваются с устоями общества, где считается, что женщине место только на кухне и в супружеской постели. …Когда убивают женщину, никто не встает на защиту несчастной, просто еще одна жизнь гаснет, словно свеча на ветру, и это считается в порядке вещей. Покойной Элизабет нужен голос, и сестры Бронте станут им…

---

– На этот случай есть одно простое решение, – сказала Эмили, которая уже шагала в сторону дома. – Не попасться.

Глава 4. Энн

– Здесь была… я хотела сказать… вот комната Элизабет Честер, – прошептала Мэтти, отворяя дверь. – Скорее – если нас поймают, нам достанется.

Входя следом за сестрами в комнату, Энн невольно подумала, что страсть Честера к уединению определенно сыграла им на руку. По крайней мере, Матильда рисковала, только пока вела их через кухню, где в кресле у очага дремала миссис Кроули, а после они спокойно поднялись наверх по пустой черной лестнице. Дом был велик, и, даже если самому Честеру или его экономке вдруг вздумается пройти по коридору, они наверняка еще издали услышат их шаги и спрячутся.

Мэтти пропустила сестер внутрь, а сама осталась в коридоре, якобы сторожить, хотя Энн давно поняла, что гувернантке просто не хочется переступать порог злосчастной комнаты.

Спальня с первых шагов показалась им совсем неподходящей для молодой женщины, слишком там было мрачно и темно: тяжелые портьеры из плотного красного бархата скрывали окно с ромбиками стекол, почти не пропуская внутрь рассеянный свет пасмурного дня.

Энн, которой вдруг почудилось, что она проникла не только в жилище, но и в мысли другой женщины, сразу прошла на середину комнаты и остановилась, Шарлотта, щурясь, мешкала у двери, а Эмили уже опустилась на четвереньки возле кровати и заглядывала под нее, очень напоминая в тот миг своего пса Кипера, когда тот вынюхивал кроликов. Энн поняла, что комната видела немало страданий и печали еще до того, как здесь совершилось страшное преступление: все в ней было пронизано тоской. Если бы Энн спросили, как она поняла, что Элизабет Честер не была счастлива в браке, она не смогла бы объяснить. Принужденность сквозила здесь во всем: безделушки на туалетном столике были расставлены в геометрическом порядке, безукоризненно чистые туфельки хозяйки, одна чуть стоптанная внутрь, стояли пятка к пятке, носок к носку, и даже пыль покрывала картины идеально ровным слоем. На столике у кровати лежал альбом: почти такой же был и у самой Энн. Она подошла и стала его листать: внутри оказались акварельные наброски Честер Грейндж, но внимание девушки привлекли не они, а портреты детей. Элизабет Честер не просто удалось передать сходство. Портрет Арчи дышал любовью, каждая его линия была исполнена нежности: так может видеть своего младенца лишь мать. Фрэнсис смотрел со страницы беззащитно, но с надеждой, а чуть заметно приподнятые уголки рта выдавали жажду любви. Только очень вдумчивая, глубоко чувствующая женщина и мать могла создать такие портреты, и вот чья-то рука безжалостно стерла ее с лица земли. Но чья и почему?

– Когда ты вошла и обнаружила кровь, ковер еще был здесь? – спросила у Мэтти Энн, обратив внимание на чуть более светлый оттенок пола в одном месте.

– Нет. – Мэтти угрюмо покачала головой. – Его уже не было, когда я вошла, и покрывала тоже. Потом сняли и уничтожили матрас – он весь пропитался кровью. Сами видите, как тут все было залито.

Матильда ничуть не преувеличивала: на стенах и на полу отчетливо выделялись светлые участки, они появились, когда с них смыли кровь. Оливково-зеленые стены от пола до потолка пересекали полосы того же цвета, только побледнее, – видимо, в момент убийства кровь брызгала на них, а тот, кто оттирал ее потом, так старался, что сквозь истончившиеся обои стала проглядывать штукатурка. Пол возле кровати отскребли почти добела, и он напоминал негатив снимка, сделанного на месте преступления: старый лак, почти черный от пыли, въевшейся в него за многие годы, и белые пятна на нем. Почему-то следы этой уборки шокировали не меньше, чем кровь.

– Галька, – сказала Эмили, которая уже встала с колен и шла в другой конец комнаты, – через отмытые пятна на полу она переступила, как через лужи крови. Подойдя к камину, она протянула руку к полке и взяла с нее несколько камешков – пирамидка из них привлекла ее внимание как единственная странная деталь в этой комнате. Взвесив их на ладони, Эмили показала свою находку сначала Энн, потом Шарлотте.

– Необычный сувенир для молодой женщины.

– Может быть, их собрал для нее Фрэнсис, – предположила Шарлотта. – Помните, в детстве мы тоже приносили домой полные карманы камешков, яичной скорлупы, перьев, мха и всякой всячины, словно это были бог весть какие сокровища?

– Может быть, – согласилась Эмили и, опустив один камешек в карман, вернула остальные на полку. Энн так шокировал поступок сестры, что она чуть не крикнула той: «Положи на место», но вовремя одумалась. Зачем? Тысячи таких валялись прямо под окном этой спальни, миллионы были частью здешних пейзажей, которые так любила Энн. И даже если именно эти камни были когда-то дороги Элизабет Честер, то теперь они уже ничего для нее не значат. Ведь ее нет в живых. Почему-то Энн была в этом уверена. Она просто знала – молодая женщина, которая вошла в этот дом исполненной любви и надежды, мертва.

Глава 5. Шарлотта

– Если это действительно Честер, то он располагает большим количеством акров земли, где можно спрятать тело, – сказала Эмили, едва они все четверо вышли наружу и, повернув лица к солнцу, вдохнули свежего воздуха, избавляясь от запаха карболового мыла. Шарлотта не ожидала, что посещение комнаты Элизабет Честер произведет на нее такое впечатление, однако ее глубоко тронула и оголенная кровать молодой женщины, и сохранившиеся фрагменты ее такой короткой, упорядоченной жизни. Оглядываясь по сторонам, она видела самые обычные безделушки, ничем не отличавшиеся от тех, какими тысячи дам по всему королевству украшали свои дома, предметы, похожие на те, которыми дорожила она сама. Шарлотта лучше многих знала, до чего хрупок и недолговечен человек: что ж, таков порядок вещей. Но так – насильственно, внезапно – особенно часто уходили из мира женщины. Больше того, когда убивали женщину, ни один голос не поднимался в защиту несчастной, и очень редко дело доходило до суда, – просто еще одна жизнь гасла, словно свеча на ветру, и это тоже считалось в порядке вещей. Шарлотта понимала: то, во что они впутались, совсем не игра; речь шла о жизни и смерти – и, скорее всего, именно о смерти. Элизабет Честер нужен был голос, и она, Шарлотта, решила стать им.

– Лес, погреб, пруд – у него было время вынести из дома тело, завернув его в пропавший ковер, и спрятать его где угодно на своих двадцати акрах. – Эмили повернулась к сестрам. – Лучшего места для преступления, чем это, не выдумаешь.

– Но достало ли бы у него сил? – Шарлотта предпочитала думать о загадке преступления, чем о пропавшей женщине. – К тому же Мэтти говорила, что ночь была бурной, а это ведь непростое дело – копать могилу в грозу, под проливным дождем.

– Однако, – вмешалась Мэтти, – когда я с криками бросилась в спальню хозяина сообщить ему о своей находке, он спал в своей постели, и не было никаких признаков того, что он выходил под дождь. Я не увидела в комнате ни грязных сапог, ни мокрой одежды, да и волосы у него были сухими.

– А когда у вас обычно ложатся спасть, Мэтти? – спросила Шарлотта.

– Я увожу детей наверх не позднее семи, – ответила Мэтти. – Почти всегда ужинаю с ними. Миссис Честер тоже старалась уйти к себе ненамного позже, но у нее не всегда получалось, ведь мистер Честер может не спать всю ночь – он пьет и… ну всякое, и иногда он настаивал, чтобы жена бодрствовала с ним.

– Против ее желания? – спросила Энн.

Мэтти покачала головой.

– Когда Элизабет выходила замуж, то думала, что влюблена: я ведь говорила, хозяин умеет быть обворожительным, – ответила она на вопрос. Улыбка скользнула по ее лицу, но тут же исчезла. – Но она надоела ему, едва он ее заполучил. Шли месяцы, она все чаще говорила со мной, поверяла мне свои тайны, пока наконец мы не стали зваться подругами. Она рассказывала мне о своей любви к детям, о своих сожалениях и страхах. Она надеялась – мы обе надеялись, – что настанет день и добрый, порядочный человек, которого мы обе знали когда-то, вернется. Но выходило наоборот – злобное чудовище становилось все сильнее. Я знаю, что он бил ее, и не один раз, – она ничего мне не говорила, но я видела синяки. И все же… с тех пор, как она исчезла, он места себе не находит, можно сказать, раздавлен горем.

– А в ту ночь? Он тоже требовал, чтобы жена составила ему компанию?

– Нет, – сказала Мэтти после короткого раздумья. – Нет, я же говорила, она почти весь день провела в постели.

– А миссис Кроули? – спросила Шарлотта.

– Она никогда не ложится раньше хозяина, – сказала Мэтти. – Я не раз заставала ее спящей в кресле, в коридоре, где она оставалась всю ночь, если хозяин всю ночь пил, а под утро засыпал на полу в библиотеке.

– Но в ту ночь он спал у себя в постели?

Мэтти кивнула:

– Я не знаю, когда он лег, но, когда я пришла будить его утром, он был у себя.