Сандроне Дациери - Убить Короля

• Название: Убить Короля
• Автор: Сандроне Дациери
• Жанр: Триллер
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-389-18491-6

После ужасной снежной бури Коломба Каселли, знакомая читателям по романам «Убить Отца» и «Убить Ангела», обнаруживает в своем сарае подростка-аутиста по имени Томми, перемазанного кровью. Выясняется, что его родители убиты у него на глазах. И хотя Коломба еще полтора года назад вышла в отставку, пытаясь оправиться после трагических событий в Венеции, когда она едва не погибла, а ее друг Данте Торре был похищен, молодая женщина вынуждена включиться в расследование. Никто, кроме нее, не сможет разрешить загадку Томми, который порой ведет себя точно так же, как жертвы Отца, похитителя детей и серийного убийцы. А еще Коломбе предстоит отыскать друга и вместе с ним понять, кто скрывается под маской короля монет, который управляет смертельной игрой. Сандроне Дациери, мастер психологического триллера, в заключительной книге своей трилогии выстраивает замок из зеркал и обманных ходов. Читатель, лихорадочно переворачивая страницы вплоть до бурного и напряженного финала, обнаруживает, что в построенном по принципу матрешки тексте всплывают все новые загадки. Впервые на русском!

---

– Это прозвище не я придумал. Так вы собираетесь выполнить свое обещание или как?

– Помочь вам подставить Томми?

– Никого подставлять я не собираюсь. Я только хочу сэкономить время.

– Вам пришлют кого-нибудь помочь в расследовании.

– Это моя территория, госпожа Каселли. Вы идете или нет?

– Что бы ни сказал мне парень, показаний я не дам. Ему придется по собственной воле повторить свои слова кому-нибудь другому.

– Еще условия есть? Может, вам лимузин подать?

Коломба покачала головой:

– Забудьте, где я живу. Сможете?

Лупо кивнул:

– Я покажу вам дорогу.

8

Агротуристический комплекс «Гнездо», где держали Томми, пока его не заберут родственники или соцслужбы, представлял собой облагороженное подобие деревенского дома Коломбы. «Гнездо» было втрое больше и могло похвастать собственным бассейном и конюшней, окруженной парком, в котором с явным отвращением топтали снег два пегих пони.

Томми поселили в комнате на одного с опущенными жалюзи и единственным включенным светильником, поручив его заботам рыжеволосой девушки-карабинера и ее пожилого сослуживца. Парень, сидящий на кровати в спортивных штанах и слишком короткой желтой майке, показался Коломбе еще более огромным и, должно быть, весил почти сто пятьдесят килограммов.

– Кончо, поднимите жалюзи, а то мы как в погребе.

– Ему так больше нравится, фельдфебель, – ответила Рыжая. – Он не любит открытые пространства. Вопил всю дорогу.

– Он прошел пешком три километра, – заметил Лупо. – Так что открытого пространства навидался вдоволь.

– Он был в шоке. Видели, в какой комнате он жил? – сказала Коломба.

– Ну ладно, видел. Вы двое, выйдите в коридор, – велел Лупо. – Я вас позову.

– Есть! – отозвались карабинеры и вышли.

– Вы тоже, фельдфебель, – сказала Коломба.

– Я и рта не открою.

– Если бы Томми хотел с вами поговорить, он бы это уже сделал. На выход.

– Я буду за дверью.

Закрыв дверь перед его носом, Коломба придвинула стул к кровати Томми. Тот, покачиваясь на ягодицах, раскладывал пасьянс. Он выбирал карты без всякого смысла и точно рассчитанными движениями клал их на кровать.

Коломба снова ощутила прилив жалости и такую боль, будто перенапрягла атрофировавшуюся мышцу. Несмотря на свой вес, паренек выглядел беззащитным, как мультяшный медвежонок.

– Привет, Томми, – с фальшивой улыбкой сказала она. – Как ты себя чувствуешь? С тобой хорошо обращались?

Томми продолжал играть, но уже медленнее и подглядывал за ней краем глаза.

– Мне очень жаль, что так случилось с твоими родителями. Я приехала на случай, если ты хочешь со мной об этом поговорить.

Карта Томми замерла в воздухе. Наконец он медленно положил ее на кровать и что-то забормотал. Коломба впервые услышала его альт.

– Ты хочешь, чтобы я тебя защитила? Или хочешь мне что-то рассказать?

Томми замурлыкал мелодию из телерекламы. Музыка и интонации были точь-в-точь такими же, как в ролике, но в словах не было никакого смысла.

Коломба ощутила приступ раздражения, но тут же его подавила.

– Томми, давай попробуем еще раз. Вот что я тебе скажу. Мое присутствие здесь ставит меня в трудное положение. Я совершенно не хочу заниматься таким страшным делом, как смерть твоих родителей. Если я это делаю, то только потому, что надеюсь тебе помочь.

Парень продолжал молчать, но Коломбе показалось, что он ее понял.

– Ты сделал что-то нехорошее?

Томми по-детски размашисто покачал головой.

– Ты разозлился и сделал родителям больно?

Нет.

– Ты мне правду говоришь?

Томми кивнул.

Коломбе хотелось ему верить.

– Ты видел, кто это был? Ты его знаешь?

После невыносимо долгого молчания Томми положил очередную карту, но так ничего и не ответил.

– Мне бы на твоем месте тоже было страшно, – сказала Коломба. – Но здесь тебе ничто не угрожает. Никто не сделает тебе ничего плохого.

Томми застыл в нерешительности, а потом дрожащими руками разложил на одеяле карты рядами по возрастанию и мастям. Закончив, он поднял указательный палец.

– Я должна взять одну?

Томми кивнул.

Коломба улыбнулась:

– Некоторые без конца треплют языком, так что и разобрать невозможно, о чем они толкуют… Ты не из таких.

Она протянула руку за случайной картой, но Томми слегка ударил по одеялу. Коломба замерла: он хотел, чтобы она не просто взяла карту, а выбрала именно ту, которую он загадал.

– О’кей. Не эта. Правее, левее?

Она кругами водила рукой над картами… пока Томми не принялся лихорадочно колотить по постели. Коломба снова замерла: ее пальцы парили над королем монет. Когда она поднимала карту, парнишка с испуганным видом отвел глаза. На лицевой стороне короля, масть которого во французском Таро соответствовала бубнам, был изображен профиль длинноволосого молодого человека в мантии и короне. На шее у него висела цепь с крупным медальоном, а в руке он держал топор. Его освещало маленькое солнце – золотая монета, в центре которой краснело смеющееся лицо. Раньше Коломба никогда не обращала внимания на подобные детали, и теперь они показались ей скорее пугающими, чем любопытными. Топор мог представлять собой орудие убийства, но почему именно король?

Она развернула карту к Томми, но тот на нее не смотрел.

– У тебя дома побывал мужчина с длинными волосами? Или в странном головном уборе?

Томми покачал головой.

– Вор, который украл деньги?

Снова нет.

Коломба пыталась придумать очередной вопрос, когда в комнату вошел Лупо. К его чести, в дверь он постучал, правда, ответа не дождался.

– Судмедэксперт хочет осмотреть парня. Думаете, я могу…

Томми словно ударило током. Опрокинув ночной столик, он так резко вскочил с кровати, что карты разлетелись по всей комнате, а потом закрыл глаза и со сведенными за спиной руками встал лицом к стене. Его била дрожь, из груди его вырывалось шумное дыхание.

Лупо пощелкал пальцами перед лицом Рыжей, которая ошеломленно застыла на пороге:

– Проснись. Позови врача. У парня припадок.

Коломба почувствовала себя так, будто припадок у нее. Ее затрясло так же, как и Томми.

«Это невозможно», – подумала она.

Но разве она не видела его в той же позе в сарае для инструментов? Тогда она не поняла, что это значит, потому что не видела его лица, но сейчас…

Томми стонал и всем телом прижимался к стене, словно пытаясь просочиться сквозь нее. Из его приоткрытого рта тянулась нитка слюны. С трудом вырвав себя из неподвижности, Коломба обняла паренька сзади и простояла так несколько секунд, дыша с ним в унисон.

– Все хорошо, Томмазо. Ты в безопасности. Ты молодец, сынок, – прошептала она ему на ухо.

Она намеренно употребила слово «сынок», хотя оно обжигало ей рот. Томми резко расслабился, едва не упав на нее, а потом принялся собирать разбросанные карты по возрастанию и мастям.

Тем временем Рыжая вернулась с седобородым мужчиной в костюме-тройке. Не будь ему за семьдесят, он мог бы сойти за хипстера, но это был судмедэксперт.

– Всем покинуть комнату, – властно распорядился он. – И в следующий раз спрашивайте врача, можно ли с ним пообщаться. Спрашивайте меня.

Коломба вышла, как только он начал говорить, и Лупо догнал ее в коридоре.

– Я не думал, что так его напугаю. Раньше он даже в лицо мне не смотрел.

– Наверное, это от неожиданности. Не знаю. Спросите у врача, – сухо сказала Коломба и ускорила шаг.

– Если он скажет, что с парнем все хорошо, можем попробовать еще раз. Опять же неофициально.

– Нет.

– Почему нет?

– Потому что я больше ничем не могу вам помочь, фельдфебель. Если вам нужно признание, то он его не сделает. Не только потому, что он, как мне кажется, не способен объясниться, но и потому, что, на мой взгляд, он не убийца.

Она попыталась обойти Лупо, но тот преградил ей дорогу.

– Госпожа Каселли, вы сами видели их дом. Одежда, отпечатки…

– Дайте пройти.

– Я еще понимаю, что он испугался, но вы…

– Я не испугалась. Меня просто раздражает, что вы даром потратили мое время.

– Вы не умеете врать, госпожа Каселли. Что вам сказал парень?

Коломба обогнала его и села в машину, готовая к тому, что Лупо прыгнет на капот, чтобы ее остановить, но этого не случилось. На муниципальной дороге в Медзанотте она вдавила педаль газа в пол, и цепи застучали по асфальту. Пару раз она теряла управление и едва избежала лобового столкновения с каким-то фургоном, но так или иначе успевала выйти из заноса. Она не осознавала, что находится за рулем, и вела машину будто на автопилоте. За дорогой следила лишь крохотная искорка ее сознания, но все ее мысли вернулись на три года в прошлое.

В тот день в сельской местности под Римом Коломба стояла перед десятью ржавыми грузовыми контейнерами, расставленными на заросшем травой гумне старой фермы. Местность оцепили спецподразделения, и саперы обезвредили заминированные люки. Когда их открыли, солнечный свет упал на запертых внутри людей, старшему из которых было двадцать, а младшему – всего шесть лет. Почти все они были в ужасном состоянии. Некоторые, пошатываясь на ватных ногах, бросились бежать, но большинство так и остались стоять, каждый в собственной темнице. Дети были покорны воле человека, возомнившего себя Господом Богом, который без помех орудовал в течение тридцати лет, похищая детей, убивая их или выращивая, как бройлерных цыплят, и внушая им верховный порядок – порядок, карающий за ослушание смертью.