Дарья Донцова - Темные предки светлой детки

• Название: Темные предки светлой детки
• Автор: Дарья Донцова
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-113887-5

Даша Васильева – мастер странных покупок, но на сей раз она превзошла себя. Дашутка купила приправу под названием «Бня Борзая», которую из магазина доставили домой на… самосвале. И теперь вся семья ломает голову, как от этой «вкусноты» избавиться. В это же время в детективное агентство полковника Дегтярева обратилась студентка исторического факультета Анна Волкова. Она подрабатывает составлением родословных. Однажды мама подарила Ане сумку, которую украшали ее фотография в молодости и надпись «Светлая детка». Девушка решила сделать ответный подарок – родословную матери. Распутывая клубок семейных тайн, Волкова выяснила, что бабушка всю жизнь жила под чужой фамилией! И теперь она просит сыщиков помочь найти ее предков и узнать, что произошло с бабулей. Дегтярев и Васильева принимаются за расследование и выходят на приют, где пациентов лишали жизни, а потом они возрождались в другом облике…

---

Аня закашлялась, потом продолжила:

– Бабуля много работала, в детстве я ее почти не видела. Она не водила меня в театр, консерваторию, не читала мне книг на ночь. И никогда не предавалась воспоминаниям. Я ни разу не слышала от нее фразу, которую часто произносят пожилые люди: «Вот во времена моего детства…» У Ксении Федоровны будто не было детства, юности, она родилась сразу пожилой. Вот такое создавалось впечатление.

Аня налила в стакан воды из бутылки.

– Мне исполнилось двенадцать, когда бабуля умерла. Мама регулярно ездила на кладбище, но меня с собой не брала. Я на погосте впервые оказалась, когда мне исполнилось семнадцать: посмотрела на памятник, на котором не стояли даты, но была фамилия бабушки – Бузурукинская, и впервые у меня возник вопрос, уж не знаю, почему именно на могиле Ксении Федоровны.

– Мамуля, сколько тебе лет исполнилось, когда ты меня родила?

Мать улыбнулась.

– По тем временам много, на меня врачи дивились. Тогда старородящими называли тех, кому двадцать пять исполнилось. А мне сорок!

– А бабуля тебя когда на свет произвела? – не успокаивалась я.

– Для нее возраст значения не имел, – сказала мама, – она с течением времени не менялась. Поэтому годы ее жизни не указаны, она так хотела.

Но я никак не могла успокоиться.

– Бабушка какого года рождения?

Мамуля поморщилась.

– Точно не помню, где-то начало тридцатых. Она еще до войны на свет появилась.

Я продолжала расспросы:

– А кто мой дедушка?

И снова услышала:

– Не знаю.

– Как? – оторопела я. – Ты не в курсе, кто твой отец?

Мама грустно призналась:

– Лет эдак в тринадцать я начала приставать к матери с вопросами про отца, близких родственников. Она объяснила: «Муж бросил меня беременной. Мне неприятно вспоминать этого человека. Он тебе не отец. Биологический производитель. Мама и папа у тебя я».

Анна откинула с лица прядь волос.

– Меня ее ответ не устроил, я попыталась разузнать, кто родители бабушки. И вновь наткнулась на глухую стену. Мама ничего о них не знала, потому что Ксения воспитывалась в детдоме.

Я сдалась и больше не интересовалась своими корнями. Но та беседа запала мне в память и подсказала идею бизнеса, которым я сейчас занимаюсь. И вот я решила сделать мамуле подарок – составить родословную, подумала, что она очень обрадуется. Каждому человеку ведь хочется знать правду о своих предках.

Аня опустила глаза и замолчала.

– Елена Петровна не пришла в восторг от вашей идеи? – предположила я.

Волкова сложила руки на груди.

– Она понятия не имеет о моих поисках. А я как-то выждала момент, когда мама ушла по делам, залезла в ящик стола, где хранятся документы. Маминых там полно, есть и мои. А от бабушки осталось только свидетельство о смерти.

– Странно, – заметил Дегтярев.

– Люди обычно хранят тьму всяких старых удостоверений, справок, – добавил Сеня, – как минимум в том ящике должно находиться свидетельство о браке вашей бабушки и о разводе, ее метрика, аттестат об окончании школы, диплом о высшем или специальном образовании.

– Я занимаюсь составлением родословных, – напомнила Аня, – и всегда разговор с серьезным клиентом, не с «аристократом», начинаю с вопроса: «Какие документы есть у вас дома?» Вы не поверите, что порой мне показывают. В одной семье сохранились карточки на хлеб времен блокады Ленинграда, в другой мне показали приглашение на бал времен Пушкина. Кое у кого чемоданы всякого разного. И есть минимальный набор, который есть у всех: документы родителей. Если они живы, это паспорта, если умерли – свидетельства о смерти. Бумаги о браке, разводе, завещания. Аттестаты, дипломы, трудовые и сберкнижки – народ все хранит. А у нас ничего! Я была рада, что хоть фамилию бабули выяснила – Бузурукинская.

– Не Волкова, как Елена Петровна? – заинтересовалась я. – Странно.

– Бузурукинская, – повторила Аня.

– Не вижу пока ничего удивительного, – воскликнул Кузя, – Ксения Федоровна вышла замуж, записала дочь на отца.

– Анна нам только что сообщила, что бабушка категорически не хотела говорить о дедушке, – напомнила я, – женщина так себя ведет, если мужчина ее насмерть обидел. Сомнительно, что Ксения дала дочке фамилию, которая вызывала у нее неприятные воспоминания.

– Ну, это только начало рассказа, дальше еще интереснее, – пообещала Аня. – Я стала искать Бузурукинскую Ксению Федоровну и…

Девушка сделала паузу.

– И быстро выяснила, что женщина с такими данными скончалась, когда мне было около двух лет.

– Так, – протянул Дегтярев.

– Бузурукинская – не самая распространенная фамилия, – продолжала Аня, – я не нашла ни одного человека с такой.

– Возможно, несмотря на уникальность данных, имелась все же еще одна женщина – тезка вашей бабушки, – предположил Леня.

Аня подняла бровь.

– Бузурукинская Ксения Федоровна? И день рождения у нее шестнадцатого марта, как у бабушки?

– Это уж слишком, – согласился Леонид.

Глава третья

Аня открыла сумку и вынула папку.

– Бабушка терпеть не могла фотографироваться. И что уже совсем удивительно, у нас нет альбомов со снимками.

– Они в каждой семье есть, – воскликнул Сеня, – толстые такие, с обязательными отпечатками из советских лет. В детские сады и школы на Новый год, на выпускные вечера всегда приглашали фотографа. Родители покупали стандартные снимки и бережно их хранили. Свадьба. Рождение детей. Похороны. Все события непременно запечатлевались. Фотоаппарат считался дорогой техникой, но многие граждане его приобретали, потом в ванных комнатах проявляли пленку, печатали снимки.

– А у нас нет альбомов, – повторила Аня, – удивительное дело, до какой степени дети порой нелюбопытны. То, что мама не собирает фотографии, я поняла лишь недавно, когда стала искать ее предков. Вернее, у нас есть «летопись», связанная со мной. Детский сад, школа. Мне сейчас двадцать два года, поэтому в раннем детстве меня не снимали на телефон. Мама и бабушка не имели мобильных с камерами.

Аня вздохнула.

– Я на самом деле оказалась крайне нелюбопытной. О работе бабушки вообще ничего не знала. Да и маминой службой не интересовалась. Ксения Федоровна была связана с медициной, мама работает в поликлинике, но я никогда у нее там не показывалась. Она до сих пор трудится, мы финансово вполне обеспечены. Но дорогие телефоны они не покупали. Бабушка говорила, что никогда не поймет, как пользоваться телефоном без кнопок, еле-еле от наборного диска отвыкла. У нее так и осталась «раскладушка». Нет у меня ее снимков. Но, проявив настойчивость, я раздобыла несколько фото бабушки. Вот копии не очень хорошего качества, но вы все поймете.

Аня положила на стол лист.

– Здесь хорошенькая, круглолицая молодая блондиночка, которая получила в положенный срок свой первый паспорт, его в СССР выписывали в шестнадцать лет. Перед вами фото для паспорта, найденное в архиве, и там же добыто второе. Бабушка спустя время «серпастый, молоткастый»[2] потеряла, ей выдали другой. И вот снимок из него.

Леня стал рассматривать материалы.

– Та же блондинка. Слегка изменилась, но похожа. Овал лица чуть поплыл, добавились килограммы. Но женщина вполне ничего. Те же кудряшки, курносый носик, пухлые губы, глаза явно светлые. Тип – сельская красавица. Таких в России много.

– Ладно, – сказала Аня, – а вот снимок Ксении Федоровны, он сделан в мой день рождения по моему требованию. Хорошо помню тот день. Мне исполнилось одиннадцать. Я въезжала в подростковый возраст, обижалась на всех, находила любой повод, чтобы надуть губу. У нас просторная, прекрасная квартира. Мама никогда не запрещала мне приглашать подруг. Нельзя было только ходить в уличной обуви по дому и совать любопытный нос в спальню бабушки. Дни рождения мне устраивали пышные, с гостями, тортом. Но тогда мне ударило в голову: устроить праздник в сетевой бургерной! Мама с бабушкой не обрадовались, но согласились. В трактире имелась комната для празднования, гамбургеры, воздушные шарики и клоун-ведущий. Когда внесли торт, аниматор велел:

– Делаем общий снимок!

Бабуля тихо встала и пошла к двери, она явно не хотела быть запечатленной. Но я ее остановила:

– Ты куда?

– Душно здесь, голова закружилась, – объяснила Ксения Федоровна.

Но я закричала:

– Хочу фото с бабушкой! У меня день рождения, праздник!

– Мама, не уходи, – попросила Елена Петровна, – думаю, тебе лучше согласиться.

И бабуля осталась. Клоун сделал несколько снимков на поляроид. Вот вам один. Оцените!

– Опаньки! – воскликнул Кузя. – Можно не включать программу определения личности по костям черепа. Тут все визуально понятно. И темные волосы в придачу.

– Их можно покрасить, – пробурчал Дегтярев, – в возрасте Бузурукинской люди седеют.

– Верно, – согласился Леня, – с прической можно проделать что угодно. Но некоторые части лица после того, как человек вышел из юного возраста, не меняются. Что мы имеем на фото с дня рождения Ани? Узкое лицо, глаза расположены близко к носу, глубоко посажены, лоб высокий, широкий. А теперь посмотрим на копию снимка из паспорта, который Бузурукинская получила в шестнадцать лет. Забудем про шевелюру. Глаза! Они слегка навыкате, раскосые. Переносица широкая. Лоб узкий, низкая линия роста волос. Лицо круглое. По снимку трудно понять, но, похоже, у девушки был синдром Дауна, который не слишком выражен внешне. Но фотокопии не ахти. Я не вижу, есть ли эпикантус. Он может быть и у человека без синдрома Дауна. Короче, Ксения Федоровна в бургерной не та Ксения, которая получила первый паспорт.