Нина Стиббе - Человек у руля

• Название: Человек у руля
• Автор: Нина Стиббе
• Жанр: Современная русская литература
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-86471-845-2

После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме. В начале 1970-х мать-одиночку, пусть и из аристократического рода, в грош не ставят, и пока в доме не заведется «человек у руля», жизнь не наладится. Так начинается грандиозная кампания по отбору подходящих кандидатов. Остроумный, безудержно смешной роман, который напоминает сразу и «Дневники Адриана Моула» Сью Таунсенд, и «Дживза и Вустера» П. Г. Вудхауза. Содержит нецензурную брань.

---

Во всем приходе мы знали только одну женщину, которая выполняла подобную работу. Ее визитка была выставлена в газетном киоске. Эта женщина, Одрина, видимо, хорошо убирала, а также была медиумом – этот факт она рекламировала на той же визитке. Мы заговорили об Одрине с мамой, но она не захотела, чтобы медиум болталась в нашем доме и стирала наше белье. Мы толком не знали, кто такие медиумы, – сестра полагала, что это то же самое, что и проститутка, – но я считала, что медиумы как-то связаны с привидениями. У меня имелось серьезное подозрение, что я права, потому что мама вряд ли стала бы возражать против того, чтобы проститутка болталась в нашем доме и стирала наше белье.

В общем, мама сказала, что мы должны сплотиться, а если уж совсем край настанет, то мы поедем в «Три сестры» в Оудби и накупим себе новых трусов.

Тогда-то нам и следовало рассказать ей о погибших ковровой дорожке и индийских шкатулках, чтобы она поняла: край уже настал. Но мы этого не сделали, руководствуясь соображением: что толку принимать транквилизаторы, если дочери вечно обрушивают на тебя скорбные вести? Словом, мы предпочли не будить спящего зверя.

Вместо этого сестра написала миссис Лант.

Дорогая миссис Лант!

Как Вы правы: цены на бензин постыдно взлетели. Но мы здесь с трудом справляемся со стиркой и другими домашними делами. Нам бы чрезвычайно помогло, если бы Вы пересмотрели свое решение и снова начали нас посещать. Необязательно приходить каждый день, наверное, будет достаточно, если Вы два-три дня в неделю будете задерживаться до вечера.

Дело в том, миссис Лант, что я по складу характера не приспособлена к работе по дому (и, как оказалось, девочки тоже), в то время как вы на 100 % к ней приспособлены. Кроме того, выполнять работу по дому, в первую очередь стирать, совершенно необходимо, поскольку грязного белья накопилась уже целая гора.

Прошу Вас позвонить Лиззи или мне, если Ваш ответ «да», в противном случае забудьте, что я Вам когда-либо писала.

Надеюсь, у Вас все хорошо.

Всегда Ваша,

Элизабет Вогел (миссис)

Миссис Лант не позвонила, и дом все глубже погружался в хаос.

И ни одна няня не хотела жить с нами в деревне. Даже несмотря на то, что мы предоставили бы няне собственную ванную, маленький телевизор, возможность ездить на «остине макси» и выбрать одного из как минимум двух пони. Агентство по няням отправило нам двух кандидаток на такси, но им обеим так не понравилась мысль, что для того, чтобы пойти в кино или купить новый лифчик, им придется долго-долго ехать в город на «остине макси» по извилистой дороге, что они даже не спросили маму о зарплате. И все с ними стало ясно.

После стольких лет, проведенных взаперти с желтоглазой Мойрой и ее предшественницами, мы, конечно, были рады свободно разгуливать там, где нам хотелось, и не делать того, чего требовала няня, – например, бесконечно играть в «Угадай, кто» или пить «Несквик». Хотя нас и посещали подозрения, что няня могла бы внести полезный вклад в борьбу с грязным бельем.

Мы разгуливали по деревне, заглядывая в окна машин, дабы проверить, не оставил ли кто внутри собаку. Мы бросали в пруд недозрелые яблоки, карабкались на старые грушевые деревья, навещали свирепых с виду быков и искали нашу собаку Дебби, которая постоянно уносилась куда глаза глядят. Не то чтобы насовсем, просто тоже наслаждалась свободой, потому что никто не запирал ворота.

7

Мы с сестрой начали вдвоем ездить в Лондон на поезде, запасшись толикой денег, комиксами для меня и книгой для сестры. Руби Фергюсон или Джералда Даррелла.

В Лондон мы начали ездить потому, что хотя маме в целом от таблеток становилось хорошо, но она вскоре поняла, что их количества недостаточно, чтобы справиться с ее несчастьем и одиночеством. И она начала принимать чуть больше прописанной дозировки. А еще ей понадобились другие таблетки, которые вселили бы в нее немного энергии. Доктор Кауфман отказывался выписывать бо́льшую дозу, как бы красноречиво и аргументированно мама его ни просила. По его словам, это было бы неправильно.

Зря сестра беспокоилась, что от таблеток маме станет слишком хорошо, – быстро выяснилось, что от них ей недостаточно хорошо. «Это как сироп из черной смородины, чересчур разбавленный водой, – объяснила нам мама. – Зачем тогда вообще в воду добавлять сироп?»

И мы прекрасно поняли, что она имеет в виду.

Чтобы получить побольше таблеток, маме пришлось кататься в Лондон к доктору, который закрывал глаза на такие тонкости. Некоторое время все шло хорошо, но скоро ей поездки надоели, а однажды на полпути домой случилось что-то нехорошее с ее автомобилем и ей пришлось позвонить папиному шоферу Кену, и всю дорогу домой он презрительно смотрел на нее в зеркало заднего вида, а потом позвонил папа и обвинил ее в том, что она расстроила Кена и презрительно смотрела на него, и сказал, чтобы она больше не рассчитывала на такие одолжения.

И после этого случая она поставила крест на своих поездках в Лондон и в панике думала, где же ей раздобыть достаточное количество таблеток. Неужто придется поджидать дилера в темноте у библиотеки или в каком другом ужасном месте.

Сестра спросила, почему бы маме не нанять Одрину, предлагающую услуги помощницы по хозяйству и медиума, и не попросить ее постоять у библиотеки после того, как она постирает белье, но мама воспротивилась такой идее. Она была твердо убеждена, что если уж нарушать закон, то самолично, а других не втягивать.

Так что мы с сестрой заявили, что будем несказанно рады кататься в Лондон вместо нее. Я быстро поправилась, что мы «будем рады кататься», подумав, что «несказанно рады», пожалуй, означает, что мы не так чтобы рады. Мама была благодарна за предложение, но сказала, что мы еще слишком юны, чтобы одним ездить в Лондон за таблетками.

Поезд был сине-зеленого цвета с желтым носом. Я думала, что он будет с ревом врываться на станцию и со скрежетом тормозить у платформы, но ничего подобного. Он вползал медленно-премедленно, морда у него была как у грустного щенка, на окошках по бокам морды туда-сюда сновали «дворники». Поезд следовал из Шеффилда и останавливался лишь на миг, так что нам приходилось проворно запрыгивать в вагон. Мне все ужасно нравилось. Билеты, станция, запах, шум, таинственные незнакомцы, ритм раскачивающегося на ходу поезда и крошечный туалет. Мы покупали в вагоне-ресторане чай и поджаренный хлеб, и хотя, по правде говоря, мы бы предпочли, чтобы в чае было поменьше молока, всего и сразу не бывает, а потеющие в бумажной салфетке тосты были просто шедевром – прожарены до темной корочки и смазаны маслом до краев.

Ехать до Лондона было часа два, а приемная доктора Джилби располагалась на Девоншир-плейс, куда можно было быстро добраться на такси от вокзала Сент-Панкрас. Во время нашей первой поездки сестра решила сделать крюк и заехать в Лондонский зоопарк. Она планировала посещение зоопарка с самого начала, но заговорила со мной об этом только тогда, когда мы уже стояли в очереди на такси, что явилось для меня полной неожиданностью.

– Поедем в Лондонский зоопарк? – сказала она.

– Не думаю, у нас нет времени, – сказала я.

– Есть, нам нужно быть на Девоншир-плейс только через два с половиной часа.

Так она и сказала.

– Я что-то не уверена, – сказала я.

– Ну, я в зоопарк, – сказала она. – Встретимся на Девоншир-плейс.

И конечно, это все решило. Вы же не будете разгуливать по Лондону одна, когда вам всего десять лет и вы даже не знаете этого города.

Честно, я мало что запомнила после первого посещения зоопарка, кроме панды Чи-Чи. На информационном стенде было много чего о ней написано. Мы прочитали, что в поведении Чи-Чи выражены все симптомы хронического одиночества, и все же она поставила в тупик специалистов по размножению, отказавшись спариваться с единственным доступным партнером, Ан-Аном, которого привезли в ящике из далекого Московского зоопарка именно с этой целью.

И сестра сказала:

– Ну прямо как мама и мистер Ломакс.

И мы расхохотались.

В основном я запомнила, что сестре очень понравилось в зоопарке, особенно ее очаровал всевозможный молодняк, и она была готова бесконечно глазеть на детенышей.

Когда настало время ехать на Девоншир-плейс, она пожаловалась, что мы и половины не видели, и попросила подождать еще десять минут, которые превратились в двадцать, а потом, когда мы наконец двинулись к выходу, туда же двинулись и прочие люди, и на стоянке такси образовалась очень длинная очередь. Я предложила притвориться, что мне стало плохо и мне нужно в больницу, чтобы нас пропустили вперед. Но сестра не так склонна к обману, как я. И мы попросили, чтобы нас пропустили вперед, объяснив, что нам нужно на Девоншир-плейс за таблетками для мамы. Но никому причина эта не показалась достаточно веской, чтобы пропустить нас без очереди, люди отводили глаза, притворяясь, будто увлечены беседой, но стоило нам отвернуться, как тут же принимались глазеть на нас. Мы топтались в хвосте очереди, чувствуя себя очень глупо.