Мари-Од Мюрай - Спаситель и сын. Сезон 5

• Название: Спаситель и сын. Сезон 5
• Автор: Мари-Од Мюрай
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-00167-130-5

Когда тебя зовут Спаситель, сложно не чувствовать себя ответственным за спасение мира. Спасителю Сент-Иву, клиническому психологу, иногда становится слишком тяжело нести эту ношу. Старые знакомые пациенты: Марго, Бландина, Самюэль, Элла-Эллиот – повзрослели, и Спаситель надеется, что скоро некоторые из них смогут обходиться без его помощи. Фредерика продолжает искать свое счастье. Появились новые пациенты со своими необычными историями: жертва страшной семейной трагедии Луана и пожилая мадам Замани, которой осточертела ее семья и даже фамилия вызывает раздражение. У Луизы и Спасителя назревает кризис, и в этом сезоне становится особенно понятно, как важно не держать свои проблемы в себе. Открытый дом – открытое сердце. Жизнь никогда не скупится для нас на нежданные трудности! И кстати, откуда все эти пациенты с больными животными?

---

– Черт! Времени-то сколько! – внезапно спохватилась Алиса. – А у меня еще уроков полно!

– Парни уже дома, но что-то я их не слышу, – отозвался Габен и сбросил ногами одеяло. Встал и босой зашлепал вниз по лестнице на кухню. – А-а, вот вы где, – сказал он, увидев Лазаря и Поля за большим столом на кухне. Один за ним работал, другой мечтал. – А Жово где?

– Пока не вернулся.

Габен вышел на веранду и вгляделся через стекло в плотную темноту, которая успела накрыть сад. Старый легионер частенько отправлялся бродить по городу и, случалось, забывал вернуться домой, считая себя по-прежнему бомжом. Спаситель снабдил его мобильником с крупными клавишами и записал четыре номера: свой, Габена, Луизы и скорой помощи. Старик отозвался только на шестой звонок.

– Жово? Ты где?

– Неподалеку от реки, парень. Тетки вокруг занавешенные.

– На какой ты улице?

– На той, где торгуют кускусом.

– На улице Карм. Не трогайся с места. Я сейчас. – Габен домчится туда в две секунды. – Парни, я одеваюсь – и за Жово!

– Ага, – согласились парни, ничуть не встревожившись.

Поль вытащил Чудика из клетки и старался заставить его прыгать через карандаш. Но малыш хомячок был уже не молод.

– У тебя что, уроков нет? – спросил Поля Лазарь с явным укором.

– Я маму жду.

Они теперь учились в коллеже Жанны д’Арк, оба в четвертом, но в разных классах. Лазарь быстро рос, он был уже на голову выше Поля и сильно раздался в плечах.

Когда наступали сумерки, ему становилось грустно, он чувствовал себя все тем же одиноким мальчуганом, который ждал и никак не мог дождаться отца с противоположной половины дома, где тот работал. И ожидание иной раз казалось ему вечностью.

– Мейлис? Неужели ты?.. Добрый вечер, Лионель! Давно не виделись. Года полтора, я думаю!

Мейлис, хорошенькая рыжая девочка с золотистыми глазами, остановилась посреди кабинета и с недовольным видом уставилась в пол.

– Ты стала настоящей барышней, – сделал ей комплимент Спаситель.

– Мне всиго шасть.

– Что-что?

– Вот именно. В этом и проблема, – сообщил ее отец, пристроившись на кушетке. – А у меня все не так уж плохо, если вас это интересует.

Последней новостью была следующая: Лионель получил опеку над дочерью. Они это полюбовно уладили с Клоди, его бывшей, которая нашла себе работу в Лондоне.

– Ты не хочешь сесть, Мейлис?

– Не зынаю…

– Не зынаешь, – повторил ее слова Спаситель.

– Она меня с ума сведет, – простонал Лионель. – Бред какой-то! Началось все с сентября. Ей шесть, и она пошла в школу.

– Так, так, так.

Мейлис продолжала стоять посередине комнаты, но искоса посматривала на детский столик и коробку с игрушками.

– Садись, поиграй, – пригласил ее Спаситель.

Раньше, когда Мейлис приходила на сеансы терапии, она слушала разговоры взрослых, а сама играла за столиком в пластиковых корову и теленка.

– Варысла, – пробурчала Мейлис.

– Слыхали? – спросил Лионель с притворным спокойствием. – Иногда бывает не так заметно. Как говорит ее учительница, Мейлис «плохо различает гласные».

Спаситель прекрасно помнил, как Мейлис доводила родителей кашей во рту, картавостью, шепелявостью, подражая младенцам. Он решил не обращать внимания на очередную речевую проблему и спросил Лионеля, что их заставило прийти к нему.

– Разве не ясно? Учительница… Как зовут твою учительницу? Мадам…

– Радегу, – ответила девочка, не глядя на отца.

Лионель подхватил:

– Вот именно, Дюмейе! Мадам Дюмейе порекомендовала мне обратиться к логопеду.

– И что?

– Логопед выставил нас за дверь.

Лионель заговорил нарочито неприятным тоном, изображая логопеда: «Это не моя проблема! Обратитесь к психологу!»

Спаситель искоса наблюдал за девочкой. Она продолжала стоять столбом посреди комнаты, ясно показывая, что пришла сюда не из-за собственных трудностей.

– А как у вас дела, Лионель? Чем вы сейчас занимаетесь?

– Я? Процветаю в торговле.

Целых десять лет Лионель пытался довести до ума компьютерную игру, которая затмила бы Second Life и Fortnite[10]. Теперь ему было тридцать пять, и он обновлял в интернете сайты для «Веселой буренки»[11] и погребального бюро RocEclerc, навсегда похоронив свои юношеские мечты. Его начальница, за которой он приударил во время устройства на работу, стала его новой подругой.

– Олимпия… – начала он.

– Олапия, – пробурчала Мейлис из угла, наконец-то соизволив усесться за маленький столик.

Спаситель поднялся с кресла, подошел к Мейлис и наклонился к ней.

– Значит, ты не научилась читать у мадам Дюмейе в этом году в школе?

– Нет.

Спаситель взял чистый лист бумаги из тех, что всегда лежали на столике для его маленьких пациентов, и написал намеренно обидные для девочки слова: «Мейлис очень глупая».

– Неправда! – возмутилась она.

– Совершенно верно, это неправда, – сказал Спаситель шепотом и снова уселся в кресло напротив Лионеля.

Итак, должен ли он успокоить отца, сообщив ему, что ребенок прекрасно читает? Но это значило бы предать девочку, которая затеяла всю эту кутерьму, чтобы привести отца к психологу.

– Так что же Олимпия? – спросил Спаситель, устроившись в кресле.

– С ней проблема.

Лионель наклонился к Спасителю и по секрету сообщил, что его подруге тридцать восемь и она хочет иметь ребенка. В общем, дело обстояло следующим образом: Лионель занимался работой, которая была ему не по душе, и мог обзавестись ребенком, которого не хотел.

– Моя бывшая мне постоянно твердила: «Стань взрослым, Лионель!» Я им стал, и это отврат!

– Так, так, так, – повторял Спаситель, слушая Лионеля.

Мейлис и ее отец были его последними пациентами. Через несколько минут у него тоже начнется личная жизнь.

– Добрый вечер, Габен! Что у нас на ужин? У тебя все в порядке, Жово? Спасибо, что накрыла на стол, Алиса. А ребята? Как всегда, играют?

Вайфай был у них на веранде, которая сообщалась с кухней. Собственно, вся их жизнь и проходила в этих двух помещениях.

– Поль! – позвал Спаситель. – Ты уроки сделал?

– Я жду маму!

Одинаковая досадливая усмешка появилась на лицах отца и сына. Спаситель и Лазарь оба находили привязанность Поля к матери преувеличенной.

– Луиза придет не раньше девяти, – напомнил Спаситель. – У тебя не будет времени решать задачки.

– У меня завтра нет математики, – ответил Поль, не отрывая глаз от Марио[12].

У Спасителя руки иногда чесались: так бы и надрал уши этому паршивцу, как когда-то драли ему самому в детстве!

За ужином болтали больше всего мальчишки, но Спасителю волей-неволей иногда приходилось выступать в роли психолога, руководящего групповой терапией: «Лазарь! Габен хочет что-то сказать…», «Поль! Ты не дал договорить сестре…»

– Так, значит, Алиса, ты хочешь написать петицию. По какому поводу?

– Вот по этому, – ответила она и передала через тарелку с супом бумагу, украшенную гербом Французской Республики.

Глаза Спасителя округлились, когда он прочитал пункт 1. И дальше изумление его все возрастало. «Пункт 4. Акты насилия – словесного, физического и психологического – будут сурово караться. Виновными будет заниматься полиция, определяя им меру наказания. Передав эти функции полиции, педагогический коллектив сможет сконцентрироваться исключительно на задачах образовательно-воспитательной работы».

– Где ты это взяла?!

– В школе. Учитель раздал, месье Козловский, – уточнила Алиса и покраснела, потому что вслух произнесла заветную фамилию.

Как могли не завертеться в голове Спасителя протесты: «Антиконституционно!», «Посягательство на права человека!», «Правила, уничтожающие свободу!», но он ограничился одним-единственным вопросом:

– И что ты об этом думаешь?

– Ну нет, конечно, – ответила Алиса.

– Нет, конечно – что?

– Кроссовки! Им собираются запретить носить кроссовки, а они против, – встрял Габен.

– И вовсе не кроссовки! – возмутилась Алиса, мгновенно раскусив намерение Габена над ней посмеяться. – Против того, чтобы за нами следили, и против всех этих полицейских штучек.

Алиса продолжала кипеть, а Спаситель, перевернув страницу, прочитал на обороте: «Пункт 6. Каждое учебное заведение должно выбрать себе девиз, каждый ученик обязан его знать и им руководствоваться. В качестве образца предлагаем: “Безопасность – это гармония”, “Контроль – это свобода!”»

Спаситель спрятал улыбку и вернул бумагу Алисе.

– Обсуди все со своим учителем, месье Козловским.

– Знавал я одного Козловского, – раздался глухой бас Жово.

Вмешательство в разговор старого легионера всегда производило одинаковое действие: все замолкали с ложками на весу.

– Я его отправил жрать корешки одуванчиков.

Для сидящих за столом не было тайной, что Жово в прошлом побывал и легионером, и наемником, и тайным агентом, и налетчиком, и заключенным.