Дэвид Хаир - Кровь мага

• Название: Кровь мага
• Автор: Дэвид Хаир
• Жанр: Зарубежное фэнтези
• Год: 2020
• ISBN: 978-617-12-7561-4

Юрос и Антиопия разделены непроходимыми морями. Но раз в двенадцать лет, во время Лунного Прилива, вода опускается и открывается мост Левиафана, соединяющий восток с западом на короткие два года. Этого времени хватит, чтобы боевые маги Юроса навсегда поработили мир Антиопии. Но в этом плане появляются непредвиденные обстоятельства – трое эмигрантов из Антиопии, оказавшиеся в самом сердце Юроса. Они – единственное спасение для своего края и гибель для захватчиков. Грядет новый священный поход. Император Юроса собирает все силы, ненависть и подлость в армии боевых магов. Но они не подозревают, с чем столкнутся, когда мост Левиафана распахнет свои врата в последний раз…

---

Казим благодарно коснулся ее руки. От этого потаенного знака близости девушка запылала и взмокла одновременно. Казалось, сам воздух пел. Двое юношей побрели прочь.

– Только посмотри на них, – рассмеялась Гурия. – Мальчишки что, никогда не взрослеют? Даже твой отец любит махать этими дурацкими битами. Кстати, ты видела, как он уходил с Викашем Нурадином?

Гурия была выше Рамиты и более пухленькой. Некоторые мальчишки постарше плохо к ней относились из-за того, что она была чужестранкой, исповедовала амтехскую религию и имела больного отца, однако Казим яростно ее защищал, а дважды с ним не решался связываться никто. На Гурии была накидка-бекира, полностью скрывавшая ее тело.

– Почему мы, женщины амтехской веры, должны носить на себе эти нелепые душные палатки, в то время как вы, омалийки, можете ходить полуголыми, и никто вам ничего не скажет? – пожаловалась она, хотя сегодня ее капюшон был отведен назад, открывая чувственное лицо.

Она быстро обняла Рамиту, и обе обернулись к толпе покупателей. Пора было браться за дело.

Так они провели весь день, отправившись подремать, едва солнце начало припекать особенно сильно, а ряды покупателей поредели, и вернувшись, когда светило стало клониться к горизонту. Пришло время убирать товар, а Казим и Джай все еще не воротились. Беззлобно ругая их, девушки взялись складывать в тележку то, что не успели продать за день, и кухонную утварь. Грязная земля была усыпана мусором, а каждая стена на рынке, у которой ничего не стояло, – мокрой от мочи. Сгущались сумерки. Наступая на жеваный паан, девушки возвращались домой, катя тележку по остывающим улицам. Вокруг носились игравшие в догонялки дети. Мимо них проплелся запряженный в большую телегу старый верблюд; погонщик спал у него на спине. Солдаты выкрикивали им грубые предложения, в ответ на которые Гурия едко огрызалась. Догоравшие факелы наполняли переулки дымом. Рамита мысленно подсчитывала выручку за день: около шестидесяти рупалов – по меньшей мере, в три раза больше, чем обычно. Накануне фестивалей торговля всегда шла хорошо. Отец будет доволен. Возможно, он ушел, чтобы купить у Викаша подарки? Он всегда находил на рынке безделушки, которые их радовали, а торговаться так, как он, не умел никто.

Пробираясь сквозь толпу, они наконец оказались у невысоких ворот, которые вели в маленький дворик, заваленный всяким барахлом. Отец Рамиты был настоящим скопидомом. Над этим хламом возвышалось узкое каменное жилище Анкешаранов. Оно было высотой в три этажа и имело подвал, однако ширина его не превышала десяти футов. С обеих сторон дом был зажат соседними. Дед Испала сначала снял, а затем выкупил его. Их семья постепенно обживала этот дом, пока сама не стала его частью. Они чинили и обновляли свое жилище каждый сезон, упорно трудясь и смешивая собственный пот со строительным раствором. Когда Рамита и Казим поженятся, они займут вторую спальню на верхнем этаже, пока не отстроят еще один этаж для себя. В этом доме они проведут всю свою жизнь, как в ней провели ее дед и отец Рамиты. Пока что она делила вторую спальню с Гурией, а юноши спали на крыше. О собственном уголке не приходилось и мечтать.

Этим вечером дом казался каким-то странным. Обычно мать Рамиты была на кухне с детьми, с аппетитом ужиная и ворча, пока Испал с Разом курили и пили на заднем дворе. Девушки с любопытством переглянулись. Войдя на кухню, Рамита прикрикнула на младших, призывая их к порядку. Гурия, забрав из тележки кухонную утварь, принялась ее мыть. Затем она стала кормить детей, а Рамита, прихватив ведро, отправилась в переулок за водой.

Когда она вернулась, в доме уже восстановилось подобие порядка. Гурии удалось уговорить девочек убраться, а мальчики повторяли слова, выведенные на принесенных ими из школы аспидных досках, – фразы об уважении к родителям из омалийской священной книги.

«Ха! А мои-то родители где? – подумала Рамита. – Уединились наверху? А где Раз? А Джай с Казимом? Что вообще стряслось?» Поднявшись по узкой лестнице, она несмело постучала в дверь родительской спальни.

– Отец? Матушка? Вы там?

Рамите показалось, что она слышит плач матери, и девушка в растерянности схватилась за сердце.

– Матушка? Что происходит?

Дверь распахнулась, и открывший ее Испал обнял дочь своими большими мягкими руками. Рамита посмотрела на него и на мать, рыдавшую на кровати.

– Отец?

Отец крепко прижал ее к себе, а затем отстранил, держа на расстоянии вытянутых рук. В его ласковом взгляде читалась неуверенность, а губы двигались так, словно он мысленно спорил сам с собой. Наконец он заговорил, и от его слов Рамите стало по-настоящему страшно.

– Лучше тебе войти, дочь, – произнес он.

Спустя час Рамита, шатаясь, вышла из спальни родителей и, оказавшись в их с Гурией комнате, рухнула на свою кровать. Заливаясь слезами, она едва не визжала. Эту комнату она должна была разделить с Казимом. Однако теперь они не разделят ее никогда. Гурия кричала на ее отца, пытаясь заставить его изменить свое решение, а соседи, перепуганные шумом, орали на них на всех. Прекратив бесполезные попытки что-то объяснить, Испал просто прижал ее к себе так сильно, что она едва могла дышать.

Почему отец так с ней поступил? Разве она не была хорошей девочкой? Разве Казим не был ей обещан? Обещан! А теперь его у нее отбирали. И ради чего? Разве у них не было столько денег, сколько им хотелось? Разве все это золото принесет им еще больше счастья? Пусть его и было очень много, больше, чем она могла себе даже представить… Омалийским девушкам полагалось давать приданое, а не быть купленными за него самим. Да еще и стариком, чье имя отец отказывался даже назвать.

Соскользнув с кровати, она упала на колени и стала засыпать богов вопросами. Ее надтреснутый шепот все время прерывался всхлипами. Боги обитают в тишине, всегда говорили их гуру. Так где же они теперь? «А может быть, ты просто эгоистка? – с укором задавала Рамите вопрос какая-то крошечная ее частичка. – Чувствовала бы ты что-то подобное, если бы тебе сказали, что Гурии велели вступить в ужасный брак, чтобы сделать нас всех богатыми? Почтительная дочь должна покорно выходить замуж, чтобы улучшить положение своей семьи».

Но она так мечтала – мечтала о любви на веки вечные. Отец обещал!

Когда Рамита услышала, как Казим и Джай входят в дом, было уже совсем поздно. Она лежала на своем тюфяке, не обращая внимания на тихое похрапывание Гурии и стараясь перестать чувствовать вообще что-либо. Девушка как раз мечтала о том, чтобы у них в комнате оказался кальян с гашишем, который она бы курила до тех пор, пока мир не исчезнет, когда до ее ушей донесся звук задвижки и тихий смех.

Испал ждал их, и вскоре в доме вновь поднялся крик. Когда Казим злился, его нельзя было спутать ни с кем иным; он изливал свою ярость, и его не волновало, слышал ли это кто-нибудь посторонний. Рамита почти видела его пылающие глаза и распахнутый рот. Казим всегда был вспыльчив, но обычно легко отходил. Однако ничего подобного ей раньше слышать не доводилось – он просто обезумел, сыпля проклятиями и швыряясь вещами. Соседские мужчины сбежались посмотреть, что стряслось. Завязалась драка. Девушка видела в окно, как Казима выкинули в переулок и он ринулся прочь, все еще размахивая кулаками. Это было ужасно.

После такого Рамита заснуть уже не смогла. Шли часы, а она, шокированная, так и лежала в неверии. Перед самым рассветом в дверь негромко постучали и в комнату вошел гуру Дэв. Гурия выскользнула наружу, оставив подругу наедине со старым мудрецом, который был ментором и духовным наставником их семьи. Несмотря на весь гнев, который Рамита ощущала, она опустилась на колени у его загрубевших ног и уважительно выслушала его слова. Дэв говорил о жертвенности, о маленьких каплях воды, наполняющих океаны, о бытии частью чего-то большего. Почтительная дочь подчиняется, напоминал он. Гуру говорил о посмертной награде за добрые дела, которая в Раю ждет даже самую простую из девушек. Говорил о трудах ее родителей и их предков, о том, как горды они будут, глядя с небес на нее, обеспечившую будущее своей семье и возвеличившую ее.

– А этот старый феранг – он ведь не сможет прожить долго. Кто знает, как повернется твоя жизнь после этого? Представь, как через несколько коротких лет разлуки ты вернешься богатой вдовой, укутанной в шелка. Представь счастливое воссоединение.

В устах говорившего успокаивающим голосом старика это звучало разумно. Так, словно она действительно могла это сделать и что поступить подобным образом было правильно. Однако затем ей вспомнились полные боли глаза Казима, его окровавленное лицо со следами от кулаков соседей. Она слышала его безумные, полные тоски крики. Девушка задумалась, где он сейчас, одиноко бродящий в холодной тьме с мыслью о том, что его будущее разлетелось на тысячу осколков.