Тим Пауэрс - Последние дни. Том 2

• Название: Последние дни. Том 2
• Автор: Тим Пауэрс
• Жанр: Городское фэнтези
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-115670-1

Магический Король Запада убит в Калифорнии, и его убийца – одна из многочисленных личностей в голове Дженис Пламтри. Сид Кокрен – бывший винодел, который обвиняет в самоубийстве своей жены бога Диониса, – вместе с Дженис сбегает из психиатрической лечебницы. Из Лос-Анджелеса судьба ведет их в Сан-Франциско и долину вина, чтобы попытаться вернуть к жизни Скотта Крейна – убитого Короля-рыбака. Их преследуют призраки, гангстеры, маньяк-психиатр и даже сам Дионис. Остается только одно – спасти мир для того, чтобы просто выжить! Том 2 двухтомного издания.

---

«Тому, кто любит мертвые листья, – рассуждал сам с собой Арментроут, – очень понравится перспектива завладеть мертвым королем-рыбаком, а я люблю мертвые листья. Этими драгоценными мертвыми листьями я поддерживаю себя спиритически».

«Но в конце концов, – рассуждал он, – если природа следует своей циклической сущности, то Дионис возвращается из потустороннего мира, и король-рыбак снова является миру, и растения начинают возрождаться к жизни, а призраки (похоже, очень быстро!) возвращаются к состоянию прочных опасных сущностей. Бог хочет убрать мертвые листья, он хочет собрать себе не только призраков, но и все накопленные ими воспоминания, силы и любовь… А я не хочу отдавать ему эти объедки. Он хочет, чтобы мы в переносном или буквальном смысле выпили его pagadebiti zinfandel и отпустили на волю всех наших возлюбленных мертвецов, полностью отдали их ему… Чего не хочу делать я».

Когда в минувший четверг Арментроут и Лонг-Джон Бич наконец свернули с 280-го шоссе, безумный старик внезапно принялся громогласно требовать, чтобы они свернули направо, на Джуниперо-Серра-бульвар, и проехали пять кварталов до тихой старой пригородной улицы, которая, как оказалось, называется Урбано; посреди перекрестка на клумбе, которую по кругу объезжали машины, были устроены гигантские окрашенные в белый цвет деревянные солнечные часы; по ободу их широкого плоского диска выстроились римские цифры от I до XII. Уговорив Арментроута остановить машину, Лонг-Джон Бич вышел, прошкандыбал через улицу и несколько раз прошелся взад-вперед по циферблату, хмурясь и глядя под ноги, как будто пытаясь прочитать на нем время, но в тот пасмурный день высокий наклонный гномон, разумеется, совсем не отбрасывал тени. Для этих непостижимых солнечных часов время остановилось.

Если Арментроуту удастся устроить так, что новый король-рыбак будет неподвижно (с мертвым мозгом и на искусственном жизнеобеспечении) находиться в его клинике, часы Диониса остановятся – замрут в определенной точке цикла, и это позволит ему, Арментроуту, безнаказанно потреблять призраков – не страшась последствий и не нуждаясь в маске.

Арментроут быстро миновал перекресток Севентин-стрит; сдвоенный манекен съехал в сторону и брякнул; шины автомобиля шипели на мокром асфальте. Маркет-стрит изгибалась вправо, поднимаясь к сдвоенной вершине – темным холмам, которые испанские поселенцы называли Лос-Печос-де-ла-Чола, грудью индейской девы.

– Время там еще оставалось, – произнес Лонг-Джон Бич собственным голосом.

– На что? – рассеянно спросил Арментроут, рассматривая видневшиеся на мокром асфальте отражения красных стоп-сигналов и поворотников. – Ты хотел купить что-то поесть? Дома есть ростбиф и хлеб, но я покормлю тебя во дворе, потому что ты разбрасываешь еду по сторонам. – Он обогнал еле тащившийся «Фольксваген» и прибавил скорости, желая поскорее увеличить расстояние между собой и переменчивым призраком матери с Лапу-Лапу-стрит. – Я дам тебе «Альпо»[6].

– Я имел в виду, что там все равно существовало время, хоть я и не видел его. Оно не останавливается из-за того, что ты чем-то загораживаешь свет. Если бы мы видели инфракраску, – странное слово «инфракраска» он произнес очень напыщенно, – то и тень была бы, не сумлевайся. – «БМВ» вдруг резко сбросила скорость, потому что Арментроут убрал ногу с педали газа, но старик продолжал: – Этой же инфракраской в столовых сохраняют горячими сэндвичи с сыром, когда официантки не успевают подать их сразу, как приготовят.

– Держись… – сказал Арментроут, понизив голос до обычного разговорного тона из-за внезапно навалившегося страха, потом глубоко вздохнул и не без труда заставил себя закончить фразу, – подальше… от… моей… головы. Будь ты проклят. – А про себя громко и быстро, опережая сердцебиение, думал: «Мое сознание ты читать не можешь! Ты не способен транслировать меня! Я не мертвый!»

Лонг-Джон Бич невозмутимо пожал плечами.

– Ну, ты ходишь, оставив дверь открытой…

На заднем сиденье что-то пискнуло; это могло быть только соприкосновение одной пенопластовой головы с другой, когда автомобиль дернулся после резкого нажима на акселератор, но Арментроуту показалось, что это был сдержанный смешок.

Высокие кипарисы скрывали задний дворик виллы невропатолога на Аквависта-вей от всех соседей, а прямо за кустами пираканты, обрамлявшими газон, начинался зеленый склон северного холма Твин Пикс. Поставив машину в гараж, Арментроут заставил Лонг-Джона Бича вынести манекенов во двор, приготовил пару сэндвичей для однорукого старика, а потом принялся осторожно искать принадлежности для сеанса призывания и последующего экзорцизма, которые решил провести на том же дворе.

Жилище невролога оказалось небогатым по части того, что требовалось Арментроуту, – он отыскал несколько декоративных свечей в подсвечниках со стеклянными абажурами, пыльный медный электромармит, к которому, несомненно, никто не прикасался года этак с 1962-го, и бутылку «Хеннесси XO», который был, пожалуй, слишком хорош для использования в качестве горючего. Для его матери куда лучше подошла бы водка «Попов»…

Обходя бетонированный крытый дворик, зажигая дрожащими руками свечи и устанавливая их в шестифутовый круг, Арментроут сделал несколько хороших глотков коньяка прямо из горлышка. Потом взял жаровню, прошел по кругу, сплошной линией высыпая на бетон оставшуюся там золу (закончив, он швырнул жаровню на газон, где она разбилась, как стекло), а потом еще раз, поправляя ногой золу, чтобы в линии не было разрывов. Мармит он поставил на стул в кругу и налил на дно примерно с дюйм бренди, причем бутылку ему пришлось держать двумя руками.

Потом он несколько минут просто стоял и смотрел на мелкую медную посудину, ощущая утренний ветерок, срывавшийся с горы и остужавший его мокрое от пота лицо. «Я способен встретиться с ней, – твердо сказал он себе, – тем более что это в последний раз, тем более что она запечатана под безумной маской-раковиной разрушенного сознания Лонг-Джона Бича, тем более что я вооружен картой Солнце из ужасной нулевой ломбардской колоды Таро, – и еще у меня есть бренди, чтобы подманить ее, а потом сжечь».

Из его горла вырвался странный звук, который с равным успехом мог быть и всхлипом и хихиканьем.

«Означает ли это, что я дважды убью свою мать?»

Он поежился на холодном ветру и еще раз как следует хлебнул бренди, чтобы отогнать от себя видение старого лица, покрытого водой, открывающиеся и закрывающиеся губы с яркой помадой и впечатавшееся в память ощущение мурашек, бегущих по рукам семнадцатилетнего парня.

Посмотрел в серое небо, еще раз хлебнул из горлышка, проглотил и мысленно несколько раз проговорил алфавит, медленно, с начала и до конца.

В конце концов он сумел-таки собраться с духом, вошел в дом и достал из-под кровати две пурпурные бархатные шкатулки.

– Доедай сэндвич и иди сюда, – велел он Лонг-Джону Бичу, проходя со шкатулками через кухню к открытой двери во двор. – Нам нужно будет позвонить…

Когда Лонг-Джон Бич, волоча ноги, вышел из дома, рассеянно размазывая горчицу по волосам и облизывая пальцы, Арментроуту пришлось несколько раз повторить, чтобы он вошел в круг и остановился там, прежде чем старик соизволил обратить на него внимание.

– И обязательно перешагни линию из золы, не касайся ее ногами, – добавил он.

В конце концов старик остановился в кругу, подслеповато моргая и глупо ухмыляясь. Арментроут заставил себя говорить ровным тоном:

– Ну, Джон, сейчас мы с тобой проделаем наш старый фокус, тот, где ты слушаешь телефонные звонки, ладно? Только на этот раз ты будешь не подслушивать, а сам станешь телефоном. Идет?

Лонг-Джон Бич кивнул и провозгласил громким фальцетом:

– Динь-динь!

Арментроут недоверчиво уставился на него. Мог ли это уже быть входящий звонок? Но ведь связь не могла состояться, пока он не поджег бренди!

– Э-э… Кто это? – спросил он, стараясь говорить строго, чтобы старик не начал смеяться над ним, если окажется, что это не настоящий звонок, а всего лишь неуклюжая шутка безумца.

– Дерни, – сказал Лонг-Джон Бич.

Арментроут попытался припомнить хоть какого-то пациента с таким именем.

– Дерни? – повторил он. – Прошу прощения, какой еще Дерни?

– Дерни за цепочку, я «буль-буль»!..

У Арментроута захватило дух, он отшатнулся. Голос не принадлежал его матери, но фраза определенно была позаимствована у ее призрака.

– Д-Джон, – сказал он громче, чем нужно, роясь в карманах в поисках спичек или зажигалки. – Я хочу, чтобы ты поджег бренди – жидкость вон в той кастрюле.

Он наконец отыскал спички, бросил коробок в круг и опустился на колени, прямо на мокрую траву, возле одной из бархатных шкатулок. «Если застрелить его, – думал он, – она никуда не денется, ведь она всего лишь говорит через голову Лонг-Джона, а потом найдет что-нибудь другое».