Мари-Бернадетт Дюпюи - Сирота с Манхэттена

• Название: Сирота с Манхэттена
• Автор: Мари-Бернадетт Дюпюи
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2020
• ISBN: 9786171275164

Гийом, Катрин и их дочь Элизабет мечтали начать новую жизнь. Оставив родную Францию, они отправились в Нью-Йорк. Но мечты о свободе превратились в кошмар. Малышка Элизабет осталась одна в сердце огромного американского города, который отнял у нее родных. Волей случая девочка попадает в богатую семью Вулворт. Там она растет как настоящая принцесса, ей дают новое имя – Лисбет и отнимают память о настоящих родителях. Однако на шестнадцатый день рождения Лисбет узнает ужасную правду о своем удочерении. Неумолимая судьба лишает ее крова. Теперь Элизабет предстоит узнать свое прошлое и найти человека, разрушившего ее детство. Но самое главное – отыскать дорогу домой.

---

Элизабет этого даже не заметила. Ее плечи то и дело вздрагивали от рыданий, которые очень огорчали ее спутника.

– Ну, где прячутся дельфины? – наигранно веселым тоном спросил он.

Онемев от горя, девочка с отсутствующим видом смотрела на горизонт. На нее свалилось ужасное горе, и, невзирая на то, что была еще мала, Элизабет понимала, как велика ее потеря.

– Маме хотелось посмотреть на китов, – вдруг слабым голоском проговорила она.

– На китов? Мы их часто встречаем в плаваньях, но севернее, – ответил медбрат. – Говорят, киты умеют петь, и очень красиво. Первые мореходы думали даже, что это пение сирен. Ты знаешь, кто такие сирены?

– Да, мсье, папа показывал на картинке.

Океанский бриз окончательно растрепал волосы Элизабет. Стиснув маленькими пальчиками металлические перила, она смотрела на бескрайний океан. Волны с пенными шапками вздымались высоко, с сухим шелестом ударялись о корпус, и каждый раз в воздух, навстречу золотым лучам зари, взлетал серебристый фонтан брызг.

И вдруг, довольно далеко от корабля, над водой мелькнуло серое пятнышко, а следом – еще и еще. Дельфины устроили целое акробатическое представление – с ошеломительными прыжками, сопровождаемыми пронзительными криками.

С террасы верхней палубы, где немногочисленные пассажиры распивали кофе и чай, послышались восторженные возгласы.

– Ты видела, малышка, ты их видела? – спрашивал медбрат. – Здорово, правда?

Элизабет кивнула, но только из вежливости. Ей не было дела до дельфинов, потому что ее любимая мамочка уже не могла ими полюбоваться. Душу девочки потихоньку захватывала тень, все было черно и мучительно.

– Пожалуйста, мсье, я хочу к папе, – пробормотала она.

Гийом со страхом ожидал сумерек. Ему пришлось на время оставить тело жены, чтобы позаботиться об Элизабет, как это ни было для него тяжело.

– Я обещал Катрин, что все сделаю для нашей обожаемой девочки, – объяснил он Колетт, которая сама предложила присмотреть за Элизабет. – Моя Кати огорчится, если я нарушу клятву. Она так и сказала: «Наша принцесса не должна страдать ни от голода, ни от холода». Никогда!

Он обдумывал эту дилемму, пока они с дочкой лежали вместе на койке. Элизабет прижалась к отцу и заснула, только выплакав все слезы и едва слышно высказав жалобы.

«Я обязан быть сильным, – говорил он себе. – Пройдя это испытание, я докажу свою любовь к Катрин. Но больше всего сейчас мне хочется тоже умереть и быть с ней. С моей Кати, моей красавицей, самой нежной и ласковой!»

Это был удар в самое сердце, но страдал он и как мужчина, страстно любящий свою жену. О, как бы он хотел проснуться и снова увидеть лицо Катрин, ее зеленые, с голубоватым оттенком глаза, ее губы, похожие на розовый бутон!

– Эй, мсье Дюкен! – тихонько окликнула его соседка, которая только что вернулась из столовой.

– Что?

– Думаю, вечером девочку-то лучше от всего этого уберечь. Она и так вся извелась, бедняжка, и если поведете ее наверх, будет еще хуже, – сказала встревоженная Колетт.

– Может, и так, сам не знаю, – отвечал Гийом. – Что может быть хуже для шестилетней девочки, чем лишиться матери? Но я подумаю.

– Я все понимаю… Если какая помощь понадобится, только скажите! – добавила соседка и стала приводить в порядок своего младшего, Поля.

Гийом долго взвешивал все за и против. Говорил себе, что жизнь Элизабет не будет ни легкой, ни приятной.

«И чем скорее я приму жестокую действительность, тем лучше. На работу придется выйти сразу же по приезде в Нью-Йорк. Но как быть с Элизабет? Чем ее занять с утра до вечера? Я отдам ее в школу, хотя она и не говорит по-английски!»

Едва решение было принято, как перед его мысленным взором возникло бледное лицо Катрин, умоляющей позаботиться о дочке, уберечь от всех бед.

«Нет, моя принцесса не увидит, как тело ее мамы отдадут океану. Нет, нет и нет! Элизабет такая чувствительная, нервная. Я сделаю все, что в моих силах, Кати, клянусь! В Нью-Йорке найду кого-то, кому можно доверять, кто будет присматривать за нашей девочкой».

Близилось время церемонии погребения. Он бесшумно встал, стараясь не разбудить Элизабет. Колетт, которая, похоже, не сводила с него глаз, моментально сунула ему в руки деревянные плечики с надетыми на них белой рубашкой и слегка примятым черным костюмом.

– Зато будете одеты как подобает, мсье Дюкен. Это вещи моего Жака. Он решил вам их одолжить, ведь багаж-то вы потеряли.

– Благодарю вас, Колетт, вы очень добры. Это правда, я лишился и чемоданов, и рабочих инструментов, и компаньонской трости. Она особая – с выгравированными на набалдашнике циркулем, угломером и линейкой. Я лишился подаренных отцом золотых часов. И расстраивался из-за этого – ну вы видели такого болвана? И вот сегодня я потерял Катрин, мою любимую жену. Я бы жизнь отдал, лишь бы еще раз увидеть ее улыбку – хотя бы на долю секунды!

– Держитесь, Гийом! У вас осталась дочка, – сказал бывший шахтер, который только что пришел.

Будучи трезвым, Жак, супруг Колетт, охотно заботился о близких: сердце у него было доброе. Поэтому он, не раздумывая, предложил молодому вдовцу следующее:

– Мы с Коко поселимся в Бронксе. У меня есть адрес кузена, который живет там уже два года. Если у вас что-то не заладится, попытайтесь найти жилье по соседству с нами, и Коко будет смотреть за вашей девочкой до вечера, как и за нашими сорванцами.

– Почему бы нет, Жак… Помощь мне точно не помешает.

Пробормотав эти слова, Гийом стал переодеваться в узком проходе между койками. На душе скребли кошки, он никак не мог поверить, что Катрин больше нет. Жизнь перестала его интересовать.

«Из Нью-Йорка я сразу напишу тестю. Узнав о нашей трагедии, он сможет приехать и забрать Элизабет. Во Франции она ни в чем не будет нуждаться, получит хорошее воспитание и будет жить в замке, а я – я покончу с собой, ведь в том, что произошло, только моя вина!»

Ему стало чуть легче, ведь спасение от ужасной боли, пожиравшей его изнутри, было наконец найдено. И такое простое решение! Несколько дней мучений – не больше месяца! – и он тоже уйдет, исчезнет с лица земли, как и его обожаемая Кати.

– Давайте завяжу вам галстук, – вполголоса предложила Колетт. – И не переживайте, если дочка проснется, скажу, чтобы непременно вас дожидалась.

– Не знаю, как вас и благодарить, – отвечал Гийом. – Корабельный священник меня, наверное, уже ждет.

– Держитесь, дружище! – Жак пожал ему руку. – Церемония надолго не затянется.

Гийом с убитым видом кивнул. И, все еще пребывая в сомнении, пошел к трапу.

Элизабет слушала разговор, не подавая виду, что не спит, с закрытыми глазами. Что происходит, она не понимала и, обмирая от страха и горя, прижимала к сердцу свою куклу. Из всего сказанного она осознала лишь одно: отец уходит. Он, единственный близкий человек, который остался у нее на свете, ее бросает!

– Не под счастливой звездой родился этот парень, – рассудил бывший шахтер. – А знаешь, Коко… Почему бы и мне не сходить наверх, не составить ему компанию? Потом погуляю немного по палубе.

– Конечно ступай. Ему надо попрощаться с женой, которая была такая красавица, а рядом никого и нет, чтобы поддержать в горе! Леонара и Поля я уложила, теперь займусь вязанием.

Жак удалился, сильно кашляя. Легкие у него пострадали от угольной пыли, но он все же решился попытать счастья в Америке, по примеру тысяч других эмигрантов.

– Вот горюшко! – Колетт со вздохом склонилась над содержимым плетеного чемодана, который только что выдвинула из-под нижней койки.

Элизабет с замиранием сердца вдруг осознала, что ее так и не переодели в ночную рубашку. Ей почему-то хорошо запомнился момент, когда отец помог ей надеть платьице из серой саржи, с розовыми фестонами по краю воротничка и манжет, а потом, по-мужски неловко, чулочки из черной шерсти и туфли.

– Да и нам, живым, несладко приходится, – продолжала стенать соседка, уже сидя перебирая мотки пряжи.

Девочка резко откинула одеяло, спрыгнула с полки, упала, вскочила на ноги и побежала. Кто-то из женщин окликнул Колетт:

– Девочка убегает!

– Какая девочка? Где?

У Колетт, при ее весе, встать быстро не получилось. Напрасно звала она Элизабет, та и не думала возвращаться.

А у беглянки была единственная цель – найти отца и никогда с ним больше не разлучаться. Она часто поднималась на палубу с родителями и знала дорогу. Никто и не подумал остановить Элизабет, когда она стала подниматься по узкому трапу, освещенному дежурными масляными лампами. Прижимая куклу к сильно бьющемуся сердцу, она сама удивилась, что так быстро оказалась на месте.

Первое, что увидела Элизабет, – это звездное небо, темно-синее, с желтоватыми разводами у горизонта. Потом – зажженные факелы с танцующими на ветру язычками пламени. Несколько человек окружили какой-то продолговатый предмет, завернутый в светлое полотно.