Кристель Дабо - Граница миров

• Название: Граница миров
• Автор: Кристель Дабо
• Жанр: Зарубежное фэнтези
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-00083-731-3

«Где-то во Вселенной, словно гигантские дирижабли, парят ковчеги…» С этих слов началась история Офелии. И эти слова долгие годы оставались загадкой. Почему мир ковчегов именно такой? Что означает уникальная способность скромной девушки с Анимы – читать вещи? А главное: возможен ли ещё хоть какой-то покой на Аниме, Полюсе, Вавилоне и других ковчегах?.. Заключительная часть тетралогии «Сквозь зеркала» заставит главную героиню пуститься в расследование столь опасное и сложное, что у Офелии из «Обручённых холодом» не было бы ни единого шанса выжить и узнать всю правду. Да и повзрослевшая Офелия столкнётся с беспринципным и страшным противником, намного превосходящим её по силам. Он известен под прозвищем Другой, а его подлинное имя неизвестно никому… Или почти никому?.. Двадцать один ковчег, зависший в пространстве. Потрясающая магия, уникальная для каждого ковчега. Интриги, скандалы, предательства и преступления. Любовь, которая сильнее смерти. Всё это заставляло нас с нетерпением ждать новых книг Кристель Дабо, и финал истории не разочарует. Даже больше: он раскроет нам ту тайну, о которой мы даже не подозревали. Тетралогия «Сквозь зеркала» французской писательницы Кристeль Дабo (родилась в 1980 году) – это целая альтернативная реальность, замысловатая и непредсказуемая, но продуманная до мельчайших деталей. Мировой тираж этой серии исчисляется миллионами экземпляров, интернет по всему миру заполнен тысячами фан-артов и фанфиков, а трёхцветные шарфы стали обязательным аксессуаром для подлинных поклонников Дабо. Мир, придуманный ею, – такой же феномен, каким стали когда-то «Гарри Поттер» и «Игра престолов», и многочисленные премии это подтверждают.

---

И тут Офелию обожгла мысль о ее поддельных документах. Евлалия. Она бездумно выбрала это имя – то самое имя, которое принадлежало ее противнице. Более того – ее иногда осаждали странные воспоминания. Так где же начиналась память Евлалии и где кончалась ее собственная? Как ей существовать в настоящем, если ее прошлое – такая безнадежная головоломка? Как мечтать о будущем, если окружающий мир рушится на глазах? И можно ли чувствовать себя свободной, если ее жизненный путь обречен скреститься с путями Другого? Да, она выпустила его на свободу – и теперь готова была нести за это ответственность, но винила их обоих – Евлалию Дуаль и Другого – в том, что они отняли у нее шанс стать самой собой.

Офелия дунула на туман, чтобы его разогнать. Она не упустит ни одного следа, на который укажет ей вторая память. Ведь история Евлалии, Другого, Духов Семей и нового мира началась на Вавилоне. И пусть кругом всё рушится, но она, Офелия, не покинет этот ковчег, пока не раскроет все его тайны до последней.

И она решительно отвернулась от зияющей пустоты.

Совсем рядом кто-то стоял. Какая-то тень, почти неразличимая в тумане.

Странно, власти ведь очистили квартал от людей. Давно ли этот кто-то находится здесь? Неужели он подслушал то, о чём недавно говорили Торн и Офелия? Или же какой-то человек просто пришел погоревать на место недавней катастрофы?

– Здравствуйте?..

Тень не ответила, но медленно направилась к завесе тумана. Офелия дала ей отойти подальше и стала красться следом, пробираясь между силуэтами покинутых палаток. Может, у нее просто разыгралось воображение, но, если этот любопытный (или любопытная?) действительно их подслушивал, хорошо бы по крайней мере знать его в лицо.

После обрушения от Большого рынка пряностей осталась лишь половина. Автомат для раздачи прессы, не получивший подзарядки, застыл в центре площади, как статуя, воздев руку с зажатой в ней вчерашней газетой. Самым пугающим в этом безмолвии были тихие звуки, которые Офелия никогда не уловила бы в обычное время. Журчание воды в сточной канаве, жужжание мух над продуктами, брошенными на прилавках. Ее собственное дыхание. Но при этом – ни единого шороха со стороны тени, которая уже исчезала впереди.

Офелия ускорила шаг.

Внезапный порыв ветра разогнал туман, и она вздрогнула при виде своего отражения. Еще миг, и она врезалась бы в витрину магазинчика.

СТЕКЛЯННЫЕ ИЗДЕЛИЯ. ЗЕРКАЛА

Офелия тщетно озиралась, глядя сквозь очки во все стороны, – вокруг не было ни души. Тень ускользнула от нее… ну что ж, тем хуже.

Она подошла к магазинчику. Хозяин, видимо, напуганный обрушением, сбежал, даже не заперев дверь. Изнутри доносился тихий бормоток невыключенного радиоприемника:

– …у нас в редакции газеты «Официальные новости». Гражданин, вы стали одним из немногих свидетелей трагедии… трагедии, которая обрушилась на Вавилон вчера утром. Расскажите всё нашим слушателям.

– Я до сих пор не верю тому, что видел… Но всё же я это really[5] видел… Или, скорее, нет, не видел, а… Вообще-то сложно объяснить…

– А вы просто расскажите всё как было, гражданин.

– Ну, я пришел на свое место и начал расставлять палатку. Дождь лил как из ведра. Прямо разверзлись хляби небесные… да, хляби. Мы все даже подумали: не свернуть ли нам торговлю? И вот тут я вдруг почувствовал… как бы икоту.

– Икоту?

– Ну, будто кто-то икнул… такой легонький толчок. Я ничего не увидел, не услышал, но ощутил… да, именно ощутил…

– А что случилось потом, гражданин?

– Потом я понял, что все другие тоже его ощутили, толчок этот. Мы все повыскакивали из палаток… да, из палаток. И – вот ужас-то! Гляжу, а соседняя палатка… она исчезла! Бесследно исчезла, а на ее месте одни облака. Как подумаю, что это мог быть я…

– Спасибо, гражданин. Дорогие радиослушатели… слушатели, вы слушаете передачу на волне газеты «Официальные новости». Светлейшие Лорды запретили движение… движение в северо-западном секторе города в целях вашей безопасности. Они настоятельно рекомендуют вам ни в коем случае не читать подброшенные листовки, грозящие нарушить общественный порядок. Напоминаем также, что в настоящее время в Мемориале организована перерегистрация… перерегистрация…

Офелия не стала слушать дальше, ее раздражали эти повторы. Прежде они были крайне редки, еще два дня назад почти не встречались, а теперь то и дело перемежали все программы. Лазарус как раз перед своим новым путешествием заявил, что «эхо – ключ ко всему». Вдобавок он сообщил Офелии, что она аномальна, как и он сам; что он исследует ковчеги по заданию Бога и что создает автоматы, дабы усовершенствовать окружающий мир, сделав его совсем уж прекрасным. Словом, Лазарус говорил без умолку и нес бог знает что, зато ему принадлежал красивейший дом в центре города, где расположились Офелия и Торн.

Офелия устремила пристальный взгляд в витрину. В последний раз, когда она проходила сквозь зеркало, ей удалось совершить огромный прыжок в пространстве, как будто ее семейное свойство созрело и укрепилось вместе с ней. Возможность проходить сквозь зеркала спасала Офелию во многих безвыходных ситуациях, но для мира было бы куда лучше, если бы она в самый первый раз воздержалась от этого. Ах, если бы ей удалось точно вспомнить, что произошло в том зеркале ее детской комнаты! От встречи с Другим у Офелии остались только жалкие крохи воспоминаний. Чье-то присутствие за ее отражением… Чей-то призыв, разбудивший ее среди ночи…

Освободи меня…

Ну вот она его и освободила, только куда он подевался и под какой личиной выступает теперь? Никто из ее знакомых – ни на Аниме, ни в других местах – не говорил о появлении такого удивительного создания.

И вдруг Офелия изумленно вытаращилась: в зеркале на витрине что-то было не так. Она стояла там в своем шарфе, хотя отлично помнила, что оставила его в доме Лазаруса. Строгий вавилонский дресс-код запрещал ей выходить на люди в цветной одежде, и она подчинилась, чтобы не привлекать к себе внимание. Но главное, она увидела в зеркале нечто другое, пострашнее. Ее тога была вся в крови, очки вдребезги разбиты. Она умирала. Там же виднелись, хотя и смутно, Евлалия Дуаль и Другой, а вокруг них царила пустота.

– Ваши документы, please[6].

У Офелии замерло сердце; она обернулась. Перед ней стоял стражник с властно протянутой рукой.

– Этот сектор закрыт для гражданских лиц.

Пока он изучал фальшивые документы Офелии, она испытала новый шок: отражение в зеркале вернуло себе нормальный облик. Никакого шарфа, никакой крови, никакой пустоты вокруг. Когда Офелия жила на Полюсе, у нее уже бывали подобные видения. Сперва неясная тень, потом ее отражение – может, она стала жертвой галлюцинации? Или, хуже того, чьих-то происков?

– Анимистка в восьмом поколении, – констатировал стражник, возвращая ей документы. – Стало быть, вы нездешняя, miss Евлалия!

Патрулирование сектора, близкого к месту обрушения, явно действовало на него угнетающе. Его длинные уши акустика тревожно вертелись во все стороны.

– Но у меня есть постоянное место жительства, – возразила Офелия. – Я могу идти?

Стражник бросил пытливый взгляд на ее лоб, словно искал на нем какой-то знак.

– Нет. Вы нарушили приказ. Разве вы не слышали объявление? Вы обязаны явиться в Мемориал для перерегистрации. Now[7].

Подпись

Трамаэро был набит под завязку, однако Офелии удалось кое-как туда втиснуться: стражник успел втолкнуть ее внутрь за миг до закрытия дверей. Она не могла и шевельнуться, чтобы не наступить на чью-нибудь ногу. Воздух был раскален, а запах дыхания пассажиров перекрывал даже зловонное дыхание гигантских химер на крыше вагона. Где-то в давке захлебывался плачем грудной младенец. Люди, окружавшие Офелию, выглядели одинаково подавленными. Зачем всех везут в Мемориал? Где причина внезапной перерегистрации тех, кто не является коренным жителем Вавилона? Как это связано – и связано ли? – с разрушением ковчегов? Несмотря на тревогу, никто не осмеливался задавать вопросы вслух. Офелия размышляла о том, что вокруг нее наверняка стоят выходцы с Весперала, Зефира, Корполиса, Пломбора, Ситэ, Тотема… Все изобретения, которыми пользовались в городе, были делом их рук, плодом их совместных усилий, начиная с этого вот трамаэро, в котором они сейчас задыхались и который всё никак не мог тронуться.

Люди были сильно встревожены, но Офелия – больше других. Ей, с ее поддельными документами и задачей воспрепятствовать вселенскому бедствию, уж никак нельзя было проходить перерегистрацию. Отражение в зеркале магазина, то ли реальное, то ли мнимое, потрясло ее до глубины души.

Прижатая к застекленной дверце вагона, она разглядывала толпу, в панике суетившуюся на перроне. Какой-то торговец обматывал веревками ковры на своей тележке; пожилая дама с трудом протискивалась между людьми, таща за собой коляску, набитую детьми; посреди улицы бестолково метался зебу, мешая проходить людям. И ведь все они бежали не просто так: квартал оказался на самом краю пропасти, а дальше зияла пустота. Им было страшно… И любой из них в этой толпе вполне мог оказаться Другим.