Урсула Ле Гуин - На иных ветрах (сборник)

• Название: На иных ветрах (сборник)
• Автор: Урсула Ле Гуин
• Жанр: Книги про волшебников
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-11707-5

Полюбившийся миллионам читателей цикл «Земноморье» – это грандиозная вселенная, где магия так же естественна и обыденна, как в нашем мире физические явления. По островам огромного океана, населенным людьми и драконами, щедрым на приключения и испытания, хранящим великое множество заветных тайн, странствуют удивительные герои, и нити их судеб сплетаются в роскошное полотно, имя которому – эпическое фэнтези. «Земноморье» принесло его автору мировую славу, и сейчас оно стоит в одном ряду с такими шедеврами фэнтези, как «Властелин Колец» Дж. Р. Р. Толкина и «Нарния» К. С. Льюиса. В этот сборник вошли заключительные произведения цикла.

---

– Не думаю, что это так уж верно. Больше похоже на объяснение причин великих деяний. Разве ты не пришел и не спас мне жизнь? Разве не проткнул этого мерзавца вилами? Вот это и было «действием», настоящим, таким, которое ты должен был совершить…

Гед снова задумался и наконец спросил:

– Этой премудрости тебя учили, когда ты была жрицей Гробниц?

– Нет, – она потянулась, глядя в темноту, – Ару учили: для того чтобы быть могущественной, нужно приносить жертвы. Себя и других людей. Сделка такая: отдай – и получишь. И не могу сказать, что это так уж неверно. Но душе моей тесно в этих рамках – око за око, зуб за зуб, смерть за жизнь… Есть некая свобода за пределами этого порядка. За пределами неизбежной расплаты, неизбежного возмездия, неизбежного искупления – за пределами всех сделок и всякого равновесия сил – там, за пределами всего этого существует свобода…

– Есть дверь меж мирами, – сказал он тихонько.

В ту ночь Тенар снился сон. Ей снилось, что она видит эту дверь меж мирами из «Создания Эа». Она была похожа на небольшое окошко из толстого пузырчатого мутного стекла, прорубленное низко в западной стене какого-то старого дома, стоящего над морем. Окно было крепко заперто и закрыто прочными ставнями. Тенар хотела открыть его, но существовало какое-то слово, какой-то ключ, что-то в этом роде, что она позабыла – слово ли, ключ ли или чье-то имя, – и никак она не могла открыть окошко. Она искала и искала этот потерянный, забытый ключ в комнатах с каменными стенами, и комнат становилось все меньше, и стены все сдвигались, и со всех сторон наступала темнота… И тут она почувствовала, что Гед обнимает ее, пытаясь разбудить и успокоить, и все приговаривает:

– Все в порядке, родная моя, успокойся, все будет в порядке!

– Я не могу стать свободной! – заплакала она, прижимаясь к нему.

Он успокаивал ее, гладил по голове, потом они снова улеглись, прижавшись друг к другу, и он прошептал:

– Посмотри.

Светила полная луна. Ее сияние, отражаясь от только что выпавшего снега, наполняло комнату холодным белым светом, потому что, несмотря на мороз, закрывать ставни Тенар не хотелось. Светился весь воздух вокруг. Изголовье кровати было в тени, но казалось, что потолок над их головами всего лишь тонкая прозрачная вуаль, за которой открываются бесконечные серебристые спокойные глубины света.

В ту зиму на Гонте выпали глубокие снега, да и сама зима была долгой. Урожай был очень хорош. Для людей и животных еды хватало, а дел особых зимой не было, разве что готовить еду да сохранять тепло в доме.

Терру выучила «Создание Эа» до конца, а после нее – «Зимнюю песнь» и «Сказания о подвигах Молодого Короля». Она умела сделать аппетитно румяной корочку пирога, умела отлично прясть, знала даже, как изготовить мыло. Она знала название и применение каждой травинки, что появлялась из-под снега, и выучила много еще всего о травах и народной мудрости и о том, что Гед хранил в своей памяти с тех пор, как сам учился у Огиона и в Школе Волшебников. Но он так и не снял с полки Книгу Рун, как и ни одну другую книгу Огиона, и не научил девочку ни единому слову из Речи Созидания.

Они с Тенар часто говорили об этом. Она рассказала ему, как однажды пыталась научить Терру одному-единственному слову – «ток», а потом вдруг бросила это занятие: что-то смущало, даже пугало ее, хотя она и не понимала, что именно.

– Я тогда решила, что, может быть, это потому, что сама я никогда по-настоящему не пользовалась Истинной Речью и никогда не занималась магией. И наверно, девочке лучше учиться Языку Созидания у настоящего волшебника, который им пользуется постоянно.

– Такого волшебника не существует.

– А уж волшебницы и подавно.

– Я хотел сказать, что только драконы пользуются Истинной Речью как своей родной.

– А они учат этот язык?

Застигнутый этим вопросом врасплох, он ответил не сразу, по всей очевидности припоминая все то, что ему когда-либо довелось узнать о драконах.

– Не знаю, – сказал он наконец. – Да и что мы, в сущности, знаем о них? Испытывают ли они желание передавать знания – как это делаем мы – от матери к ребенку, от старшего к младшему? Или они, подобно животным, чему-то учатся в процессе жизни, но большую часть знают от рождения? Нам ведь неведомо даже это. Но на мой взгляд, сам дракон и речь его суть едины. Одно существо.

– И они не говорят ни на одном другом языке?

Он кивнул.

– Они ничему не учатся, – сказал он. – Они просто существуют.

В кухню вбежала Терру. Одной из ее обязанностей было постоянно пополнять короб со щепой для растопки, и она как раз была занята этим, одетая в теплую куртку из овчины, перешитую Тенар, и такую же шапку. Девочка рысцой бегала туда-сюда – из дровяного сарая в кухню и обратно. Вытряхнув очередную порцию щепок в короб, стоявший у камина в углу, она снова убегала.

– Что это она такое поет? – спросил Гед.

– Терру? Поет?

– Да, когда остается одна.

– Но она никогда не поет! Она не может петь.

– Поет по-своему. «На самом далеком западе…»

– А! – воскликнула Тенар. – Это та старая история! Неужели Огион никогда не рассказывал тебе о женщине из Кемея?

– Нет, – сказал Гед, – расскажи мне, пожалуйста.

И Тенар рассказала ему под жужжание веретена – отличный аккомпанемент для длинного рассказа. А под конец она прибавила:

– Когда Мастер Ветродуй рассказал мне, почему он приехал искать «одну женщину с Гонта», я сразу подумала о ней, об этой женщине из Кемея. Но она теперь, уж конечно, умерла. Да и разве может какая-то рыбачка – пусть она даже раньше и была драконом – стать Верховным Магом Земноморья?

– Ну, Путеводитель ведь не сказал, что некая женщина с острова Гонт непременно должна стать Верховным Магом, – возразил Гед. Он старательно штопал свои чудовищно изношенные штаны, сидя возле окна и пытаясь поймать остаток света уходящего серого дня. Прошло уже с полмесяца после Солнцеворота, но все еще было очень холодно.

– Но что же он в таком случае имел в виду?

– «Одну женщину с Гонта». Так и ты мне сказала.

– Но они же спрашивали: кто должен стать следующим Верховным Магом?

– И не получили ответа на этот вопрос.

– Бесконечны споры магов между собой, – сухо и разочарованно проговорила Тенар.

Гед перекусил нитку и аккуратно смотал оставшийся конец.

– На Роке меня немного учили играть словами, – согласился он. – Но это вовсе не словесная головоломка, так мне кажется, Тенар. «Одна женщина с Гонта» не может стать Верховным Магом. Ни одна женщина на свете не может им стать. Она разрушит само это понятие, став им. Маги острова Рок – всегда только мужчины; их волшебство – это волшебство мужчин; их знания – это знания мужчин. То, что они мужчины, как и то, что они волшебники, имеет одно основание: власть и могущество принадлежат мужчинам. Если бы у женщин была власть, то кем бы должны были считаться мужчины, как не женщинами, которые не способны вынашивать детей? И кем бы считались женщины, как не мужчинами, которые могут родить ребенка?

– Ха! – выдохнула Тенар и быстро, не без лукавства спросила: – А разве в мире никогда не было королев? Разве великие королевы не были просто женщинами, наделенными властью?

– Королева – это всего лишь женщина-король, – отрезал Гед.

Тенар презрительно фыркнула.

– Я хотел сказать, что королевскую власть ей дали мужчины. Они дали ей возможность воспользоваться их властью. Но ей самой эта власть не принадлежит, разве не так? Так. И вовсе не потому она облечена властью, что является женщиной, но вопреки этому.

Она кивнула. Она сидела очень прямо, отодвинувшись от своего веретена.

– В чем же тогда могущество женщины? – спросила она.

– Не думаю, чтобы мы это понимали.

– Когда же в таком случае женщина обретает могущество, будучи всего лишь женщиной? Родив детей, я полагаю? На какое-то время…

– В своем доме – быть может.

Она оглядела кухню.

– Но все двери закрыты, – сказала она, – все двери заперты.

– Потому что вам, женщинам, цены нет.

– О да! Мы поистине драгоценны. До тех пор, пока бессильны… Я помню, когда я впервые поняла это! Коссил запугала меня – меня, Единственную Жрицу Гробниц! И я поняла, что совершенно беспомощна. У меня были почести; но власть была у нее – она получила ее от Короля-Бога, от мужчины. Ах, как это злило меня! И пугало… Мы с Жаворонком как-то раз говорили об этом. Она сказала: «Почему все-таки мужчины так боятся женщин?»

– Если сила твоя покоится только на слабости другого, ты живешь в постоянном страхе, – промолвил Гед.

– Да, но женщины, похоже, страшатся собственной силы, боятся самих себя.

– А разве их когда-нибудь учат в себя верить? – спросил Гед, и тут как раз снова вошла занятая своими делами Терру. Гед и Тенар посмотрели друг на друга.

– Нет, – сказала Тенар. – Верить в себя нас вовсе не учат. – Она смотрела, как девочка вытряхивает щепки в короб. – Если власть – это вера в себя, – продолжала она, – то мне это слово нравится. Если же нет – то все эти бесконечные ступени… король, повелитель, маг, хозяин… Все это кажется мне таким ненужным. Настоящая власть, настоящая свобода должна была бы покоиться на вере и доверии, а не на силе и насилии.