Антон Чиж - Машина страха

• Название: Машина страха
• Автор: Антон Чиж
• Жанр: Исторические детективы
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-108268-0

В центре ретродетектива Антона Чижа вновь петербургский сыщик Родион Ванзаров. На этот раз он не просто раскрывает преступления, но и лавирует между прекрасной дамой – женой очень влиятельного человека – и спиритическим кружком. А его друг, гениальный криминалист Аполлон Лебедев, оказывается вовлечен в борьбу науки и лженауки и, выступая под знаменами истины, противостоит шарлатанам и мошенникам. Дело, которым занимаются Ванзаров и Лебедев, простое, но запутанное, и только благодаря выработанной сыщиком «психологике» удается вывести преступника на чистую воду.

---

– Что вы на это скажете, господин Лебедев?! – победоносно спросил доктор.

– Мысли из пальцев выходят. Свежо и дерзко, да…

На него отчаянно замахали.

– Имеете возможность наблюдать полное и окончательное доказательство животного магнетизма, которым обладает каждый человек! Его истечение, истечение силы жизни, зафиксировано на этих снимках! Хотите узнать, кто их сделал?

Не успел Лебедев отказаться от подобной чести, как на него обрушилась лавина. Не давая слово вставить, Погорельский доложил, что на выставке представлены электрофотограммы великого отечественного электролога и электрографа Якова Оттоновича Наркевича-Иодко. Он первый осознал возможность фиксации невидимых токов человека при помощи электрического разряда. У себя в поместье под Минском начал опыты на растениях, затем перешел на людей. После чего отправился в Париж, где вместе с доктором Барадюком достиг фантастических результатов, малая часть из которых представлена на выставке.

– Экий оригинал: крестьян током бьет, – сказал Лебедев, утомленный обилием слов с приставкой «электро». – Соскучился по крепостному праву?

– Неправильно поняли! – вскричал Погорельский. – Метод прост и совершенен. Для электрофотографии нужна индукционная катушка Румкорфа и источник постоянного тока, например батарея Грене. Катод катушки соединяется с изолированным металлическим стержнем, обязательно с заостренным концом, и направляется в атмосферу. Анод опускают в пробирку с подкисленной водой. После чего субъект…

– То есть крестьянин? – уточнил Лебедев.

– Да кто угодно! Так вот, данный субъект должен встать на каучуковый или резиновый коврик для изоляции…

– А если калоши надеть?

– Можно и калоши, – раздраженно ответил доктор. – Далее испытуемый кладет одну руку на фотографическую или желатиновую пластинку, а в другой сжимает пробирку с анодом. Проходит несколько мгновений, и снимок силы отпечатывается! Остается только сделать вираж, фиксаж и печать фотографии!

Если бы не выставочный зал, Лебедев извлек бы беспощадное оружие: никарагуанские сигарильи, от запаха которых лошади теряли разум, а женщины рыдали безутешно. Нет, он, конечно, слышал об открытии знаменитым профессором Тархановым поверхностного электричества на коже человека. Но чтобы такое нагородить…

– Вы знакомы с открытием Тарханова, – не унимался Погорельский, будто проникнув в мысли криминалиста. – Но это совсем, совсем иное! Это шаг вперед, шаг в будущее!

Лебедеву хотелось не в будущее, а в лабораторию. С него было достаточно.

– Потрясающе интересно, – сказал он, разминая в кармане пальто сигарилью. – Этот день будет выжжен в моем сердце. Просто открыли мне глаза…

– Так вы поняли?! – искренно и наивно обрадовался доктор.

– Все понял, уважаемый Мессель Викентьевич…

– Так вы заметили?!

– Больше, чем хотел… Чрезвычайно познавательно… Прошу простить, ждут дела…

Погорельский раскинул руки, будто хотел сжать криминалиста в объятиях.

– Господин Лебедев! Да посмотрите: они же все разные!

В призыве было столько боли и надежды, что Аполлон Григорьевич не удержался и взглянул. Действительно, рисунки иголочек, исходивших из рук, выглядели особенно. У кого-то похожи на пушинки одуванчика, у других – как язычки пламени.

– У сухого и свежего листа, у здорового и больного человека, у мужчины и женщины энергия дает разный рисунок! Если их изучить и систематизировать – можно ставить верный диагноз и лечить скрытую болезнь верно!

В этом порыве мелькнула искра разума. На любое проявление разума Лебедев реагировал как гончая на лису. Нельзя было не согласиться: отличия есть.

– Ну и что это дает? – спросил он, разглядывая фотографии.

– Смотрите: у мужчин всегда особый тип проявления силы, я назвал его энергиты. У женщин совсем другой: это динамиды. А вот эти шарики, – доктор указывал на еле заметные светлые круги, витавшие вокруг отпечатков, – получили название булеты… Уже начал классификацию. Впереди так много работы…

– Допустим, для медицины будет прок. А для криминалистики?

– Путь к фотографированию мыслей открыт! – сообщил Погорельский. – Безграничные возможности!

Как видно, сам он обладал неисчерпаемым запасом животного магнетизма. Или жизненной силы. В чем Лебедев видел тонкое проявление безумия.

– Вы сказали, что тот француз научился их фотографировать? – спросил он.

– Доктор Барадюк держит в секрете свой метод. Даже Наркевичу-Иодко не раскрыл! А ведь они вместе проводили опыты…

– Какой жадный и мерзкий этот Барадюк: открыл и ни с кем не делится. Так в науке не поступают. Ну, попадись он мне…

– Не важно! Я понял, как делать снимки мыслей на основе электрофотографии!

На всякий случай Лебедев оглянулся: ничего похожего на мысли в экспозиции не нашлось.

– Приглашаю вас к себе в кабинет! – сказал доктор, протягивая ему руку. – Там вы все узнаете. Поверьте, не пожалеете!

Аполлон Григорьевич хотел сказать веское и решительно «нет» наглой манипуляции великим криминалистом. Но почему-то согласился. В самом деле, кабинет доктора неподалеку. А вдруг великое открытие? Лебедев уже прикинул, чьи мысли сфотографирует в первую очередь. Был у него на примете отличный кандидат…

7

Титулярный советник Сверчков вышел в отставку не слишком состоятельным. За долгие годы беспорочной службы его наградили пенсионом. Крохотным, но все лучше, чем ничего. Иного состояния, кроме остатков приданого супруги и домика в Шувалове, который сдавался дачникам на лето, у него не имелось. Что объяснялось не слишком хлебным местом службы и брезгливостью к взяткам. Редкое достоинство для чиновника.

Тем не менее господин Сверчков снимал небольшую, но приличную квартирку на Захарьевской улице. Поближе к Окружному суду и службе драгоценного сыночка. Это была мельчайшая из жертв, какие Сверчков-старший совершал ради единственного чада. Так, напрягая все силы, обеспечил ему обучение в училище правоведения (на казенный кошт сынок не попал), что раскрывало перед юношей перспективы карьеры. Одевал у лучших портных столицы и выдавал на карманные расходы сколько нужно. Сам же вместе с супругой часто пивал пустой чай, радуясь, что милый Евгений угощает приятелей у Палкина или в «Дононе»[8]. Ведь связи надо поддерживать с юности.

Незнакомцу Сверчков обрадовался как родному, окунув в волны добродушия. Когда же узнал, что господин Ванзаров прибыл по поручению самого господина Бурцова, переполошился, стал звать супругу, чтобы накрывала на стол, и выражать восторги такой чести, оказанной их семейству. Ванзаров просил ни о чем не беспокоиться, ему нужно обсудить важное дело с Евгением. По поручению Бурцова, разумеется. Такое обстоятельство привело Сверчкова в повиновение. Он вообразил, что сыночку светит продвижение и прочие блага. Которые господин Ванзаров может принести с собой. В распоряжение гостя была предоставлена гостиная, любящий отец с супругой удалились на кухню.

Трудно сомневаться, что любящий родитель до сих пор ничего не знал о поступке сына. Неужели Бурцов поберег старика?

Среди методов Ванзарова имелся один совершенно секретный, который он назвал психологикой. Лебедев категорически отказывался признавать его, называя лженаукой. Тем не менее метод работал. Потому что был прост. Стоило определить черты характера человека, чтобы понять, какие поступки он может совершить, а какие нет. Исходя из условий ситуации. В психологике, конечно, многое держалось на опыте Ванзарова и больше относилось к искусству, чем строго к науке. Но какое это имеет значение, если результат был.

С точки зрения психологики такого не могло быть. Нельзя представить, чтобы Бурцов не намекнул Сверчкову-старшему о том, что натворил его сынок. Тут ведь не то что места лишиться – на каторгу не загреметь бы. Тем не менее в доме царили покой и благодать. Как будто ничего не случилось.

Между тем Сверчков тихонько постучался в дверь и попросил Женюшечку выйти: к нему пришли. Из комнаты раздался капризный голос:

– Ну кто там еще?

Батюшка доложил, что прибыл господин Ванзаров от самого Александра Васильевича. Что подействовало. Сверчков-младший обещал явиться в считаные минуты, только приведет себя в порядок.

Пока юноша наводил красоту, Ванзаров огляделся. Гостиная была обставлена потертой мебелью, доставшейся вместе с квартирой. Зато на стенах помещалась выставка фотографий, не уступавшая Соляному городку. Во всяком случае, в количестве. Каждый шаг Женечки Сверчкова, от карапуза на коленях матери до лощеного студента-правоведа, был зафиксирован, помещен в рамочку и вывешен для обозрения. Сердца родителей переполняла любовь к чаду.

Сверчков оделся на удивление быстро. И тщательно: аккуратная сорочка, скромный галстук, вычищенный сюртук. Волосы уложены, усики приглажены. Гладко выбрит, ногти подстрижены. Модный, чистенький, свежий, хорошо воспитанный юноша. Не подал руки старшему, а вежливо поклонился. Молниеносный портрет, который Ванзаров научился составлять в первые секунды, когда лицезрел незнакомого человека, говорил: юноша прямолинеен, умен, сообразителен, не без хитрости, желает выслужиться. Ничего преступного или порочного. Судя по спокойствию и радушию, с каким встретил Ванзарова, неприятностей не ожидал. Как будто их не было вовсе. Неужели так уверен в своем покровителе?