Генри Олди - Черный ход

• Название: Черный ход
• Автор: Генри Олди
• Жанр: Боевое фэнтези

Рут Шиммер носит два револьвера: один стреляет свинцом, другой – проклятиями и несчастными случаями. Револьверы Джошуа Редмана самые обычные, зато у него есть ангел-хранитель, а может, вовсе не ангел. Когда Рут и Джош встретились впервые, на парня упала тяжелая люстра. Дикий Запад, сэр, чего тут только не случается! Здесь разъездные агенты скупают у индейцев и китайских эмигрантов искры – крохотные бесполезные чудеса, а финансисты и промышленники вертят удачей, как публичной девкой. Старый Свет горит огнем. Он давно сошел с ума, став малопригодным для жизни. Зато Новый Свет еще держится! Изрытый черными ходами, как кротовьими норами, откуда лезет всякая пакость, Дикий Запад сдвигает шляпу на затылок и готов палить во все, что движется. Что это там движется, сэр? На обложке использовано изображение с сайта Vecteezy из раздела Cowboy Vectors by Vecteezy

---

– Нет, он один. Мистер Пирс принимал ванну с дороги.

Когда отчим приехал в Элмер-Крик? Позавчера, сказал Джошуа Редман. И все это время плещется в ванне? Пожалуй, перебор. Или выдумка хрупкого, опасавшегося, что Рут войдет без стука.

– Ничего личного, – говорит хрупкий ей вслед. – Работа.

Коридор. Обои в цветочек. Светильники на стенах. Дверь. Цифры из бронзы: сорок пять. Хороший калибр, убедительный.

– Пирс? – Рут входит без стука.

Детский вызов, нелепый. Ей стыдно, кровь стучит в висках. Почему присутствие отчима – да что там! Одно упоминание о нем! – превращает Рут Шиммер в тупицу, доверху наполненную бессмысленной дерзостью?

«Потому что ты винишь его в смерти отца, – отвечает дядя Том. Случалось, Рут донимала дядюшку запоздалым раскаянием. Сперва честила отчима на все корки, проклинала, грозилась, что убьет мерзавца при первой же возможности, а после каялась, глотая слезы. – Он не виноват, но ты глуха к доводам разума.»

– Ты уже помылся?

– Рут, девочка моя!

Вот уж не девочка, злится Рут. И не твоя.

Отчим распахивает объятья ей навстречу. Этим он и ограничивается, понимая, что обниматься с ним не входит в планы Рут. Бенджамен Пирс похож на благородного льва с книжной иллюстрации. Пышная грива волной зачесана назад. Борода аккуратно подстрижена. Бакенбарды шире, чем полагалось бы при такой бороде. В гриве ни единого седого волоска. Иней тронул лишь бороду по обе стороны подбородка.

Широкие плечи. Длинные ноги.

Рут вспоминает помощника шерифа. Теперь ясно, почему Джошуа Редман не понравился ей хоть при первой встрече, хоть при второй. Рут не любит красивых мужчин. Рут не любит мужчин, которые выглядят младше своих лет. Дядя Том был красив, но это совсем другое дело. Исключение. И выглядел он на все свои годы, без скидки и снисхождения.

«Это потому, детка, – слышит Рут голос дяди Тома, – что ты выглядишь старше своих лет. Это потому что ты не слишком хороша собой, в особенности, когда смотришь волком. А еще это потому что твоя мать, овдовев, вышла замуж за мистера Пирса. Ты ведь хотела, чтобы она вечно омывала слезами могилу первого мужа? Тебе надо пересмотреть свои взгляды, детка. Ты превращаешься в отвратительную брюзгу. Злобная карга с парой дружков-револьверов, вот кто ты.»

После смерти дядя Том режет правду-матку без стеснения. При жизни он был сдержанней. Он – да, зато Рут никогда не отличалась сдержанностью.

4 Рут Шиммер по прозвищу Шеф (четырнадцать лет назад)

Когда мать сообщила дочери, что выходит за Бенджамена Пирса, Рут закатила натуральную истерику.

В шестнадцать лет второй брак матери – предательство. Оно вопиет к престолу Господню. Твой отец погиб; ты видела, как это случилось. Да, ты видела трагедию не до самого финала. Тебя пинком вышвырнули из зрительного зала в конце пятого акта. Но признайся: тебе хватило с лихвой. Твой отец – герой. Ты уверена, что будешь оплакивать его до тех пор, пока небо не упадет на землю. Ты ждешь от матери скорби в десятикратном размере. И вдруг – через месяц свадьба, в усадьбу съедутся гости, я заказала тебе новое платье, дитя мое.

У тебя вырвали сердце и скормили собакам.

«И башмаков еще не износила, – кричала Рут матери. Под ногами хрустела битая посуда, – в которых шла за гробом мужа! Как бедная вдова, в слезах… О боже! Как можно сравнить этих двоих? Феб и сатир!»

«Книжное дитя, – мать внезапно успокоилась. Встала у окна, спиной к дочери. – Бумажная ярость, чернильное бешенство. Чужие слова кажутся тебе ярче? Обидней?»

Она тоже читала «Гамлета».

«Что ты знаешь о жизни, принцесса датская? Книги, рояль, ужин в шесть часов. Лошадка в конюшне. Цветы в оранжерее. Одно-единственное потрясение? Это не в счет. Характер формируется годами, милочка.»

Рут чуть не ударила мать. И ужаснулась этому порыву.

«Бенджамен любил меня, когда я еще не вышла за твоего отца. Любил все время моего замужества. Любит и сейчас, когда пришел его час. Это преступление?»

Ровный голос миссис Шиммер хлестал плетью:

«Мой первый брак – плод договоренности наших родителей, семей Шиммер и МакГрегор. Сделка, не более чем сделка. МакГрегоры богачи, Шиммер – аристократы. Так сводят жеребца и кобылу, желая получить отличное потомство. Я была верна твоему отцу. Родила ему тебя. Пыталась родить сына, дважды сбрасывала плод. Кто вправе требовать большего?! Уж не ты, во всяком случае. Вернись к себе, умойся, причешись. Хорошенько подумай над моими словами. И когда поймешь, что я права, возвращайся. Я приму твои извинения.»

Извинения не были приняты. Через час, выбежав на крыльцо, безутешная вдова, она же счастливая невеста, услышала только стук копыт за поворотом.

– Стой! Вернись!

Эллен Шиммер, в скором времени Эллен Пирс, и помыслить не могла, что дочь рискнет сесть в седло. Сейчас? После всех трагических событий? Когда левая нога Рут только-только срослась после перелома?!

На миг Эллен показалось, что там, где грохочут копыта, скачет вовсе не ее дочь, а другой, незнакомый Эллен человек. Человек, которого следует бояться.

Возможно, так оно и было.

Глава четвертая

Кто-то хочет крови. – Опасная женщина. – Сапоги разъездного агента. – К аду нельзя привыкнуть. – Из искры возгорится пламя. – Есть сердце, есть!

1 Джошуа Редман по прозвищу Малыш

Мужчины отворачиваются. Старательно высматривают что-то на полу у себя под ногами. Будто все по доллару потеряли! Некоторые пятятся, норовят укрыться за чужими спинами. Джошуа держит в руке дымящийся револьвер, даже не опустив ствол. Когда он это замечает, то убирает оружие в кобуру.

Что с ними? Человека с револьвером не видели? Обитателей Элмер-Крик таким зрелищем не проймешь.

– Какого черта?!

– Он мухлевал!

Кричит здоровяк в кожаной жилетке поверх мятой фланелевой рубахи. Дик Стоуни, возница дилижанса. От Дика на десять ярдов разит ядреным букетом: пот конский и мужской, перегар, табак и полынь.

А пуще всего – злость.

– Точно!

– Мало ему вломили!

– Вы идиоты? – вкрадчиво интересуется Джошуа Редман.

Гомон стихает.

– Он шулер?

– Да!

– Вы знаете, что он шулер?

– Да!!!

– И зная это, вы садитесь с ним играть?

Тишина. Унылое сопение.

– Вы поймали его за руку?

Сопение. Тишина.

– Поймаете с поличным – тащите к шерифу. Ко мне, к Сэму, к любому из помощников. Но самосуда я не допущу!

Джош оборачивается к шулеру:

– А ты играй так, чтобы к тебе не было претензий. Иначе в следующий раз, когда тебя начнут бить, я отвернусь и выйду из салуна.

Угрозу встречают одобрительным гулом. Напряжение, повисшее в воздухе, разряжается. Незадачливый шулер встает с пола. Лицо разбито в кровь; нос, похоже, сломан. Он хромает, охает, держится за левый бок.

Короче, легко отделался.

Джош с Сэмом отводят пострадавшего на второй этаж, в его комнату. Над шулером начинает хлопотать Рози – та самая шлюха, чей визг чуть не вынес в салуне все стекла.

У лестницы Сэм придерживает Джоша за плечо:

– Ты в порядке?

– Как новенький дайм[6]! Не мне же рожу расквасили.

– Это ты своей рожи не видел. Я думал…

– Что ты думал?

– Ты и впрямь собрался по ним стрелять?

– Я?!

– У тебя был такой вид, будто ты хочешь крови.

Джош вздрагивает. Вспоминает, как от него пятились, опускали взгляды. Все, кроме Дика Стоуни. Дик на ко́злах седьмой год, в одиночку от банды Чета Стоуни – однофамильца! – отбился. Чтоб его испугать, одной жажды крови мало.

– Теперь понял? Дошло, о чем я?

– О дерьме? Чертовой куче дерьма?!

Сердце пляшет джигу. Я был на взводе, с опозданием сознает Джош. Хотел крови? Не верится, но Сэм зря болтать не станет…

– Ты же знаешь, я такую дрянь загодя чую, – Сэм хрустит пальцами, горбится. – Как мурашки по затылку, да. И ладони потеют. Значит, вот-вот…

Сэмово чутье не раз спасало их задницы. Когда от полена по хребту, а когда и от свинцового гостинца. За минуту до дерьма – мурашки и потные ладони. Горела в Сэме такая искорка, а может, целый костерок. Джош втайне подозревал, что Сэм в свое время прикупил себе этих полезных искорок на все свободные деньги, но с вопросами к приятелю не лез. Мало ли, вдруг у Сэма бабка колдуньей была? Хотя почему «была»? Она и сейчас жива, бабка-то.

– Дерьмо, – повторяет Сэм. В его исполнении грязное слово теряет смысл и приобретает новый, куда более неприятный. – Кто-то взял лопату жидкого коровьего навоза – здоровенную такую лопату!..

– И что?

– И швырнул во всех без разбору.

– Оно уже закончилось?

Глаза Сэма делаются пустые, стеклянные, как у мертвеца. Он широко раздувает ноздри, словно и впрямь принюхивается к вони.

– А черт его разберет! Я чую, только когда начинается. Потом нюх отбивает. Что там, внизу?

– Вроде, все спокойно.

– Ну и хорошо.

Перегнувшись через перила, они смотрят вниз. Там кружатся осенние листья в пруду: шляпы, лысины, шевелюры клиентов. Расцветки на любой вкус: лен, уголь, ржавчина, соль с перцем, благородное серебро. Часть выпивох осела за столами. Другие не находят себе места. Гомон, шум, дым. Ругань. Стрекочет рулетка. Бренчит тапер.