Ян Росс - БАСАД

• Название: БАСАД
• Автор: Ян Росс
• Жанр: Проза
• Год: 2020

Главный герой — начинающий писатель, угодив в аспирантуру, окунается в сатирически-абсурдную атмосферу современной университетской лаборатории. Роман поднимает актуальную тему имитации науки, обнажает неприглядную правду о жизни молодых ученых и крушении их высоких стремлений. Они вынуждены либо приспосабливаться, либо бороться с тоталитарной системой, меняющей на ходу правила игры. Их мятеж заведомо обречен. Однако эта битва — лишь тень вечного Армагеддона, в котором добро не может не победить.

---

Еще одна историческая справка: древние иудеи дважды возводили Храм, и он был дважды разрушен. Первый построен царем Соломоном в X веке до н. э., и разрушен Навуходоносором в VI веке до н. э. Большинство жителей Иерусалима были убиты, оставшиеся — взяты в плен и угнаны в рабство в Вавилонию. Спустя 70 лет царь Персии Кир Великий, покорив Вавилон, позволил иудеям вернуться на родину и выделил средства на реконструкцию Иерусалимского храма, который был снова разрушен в 70 году н. э. в ходе штурма Иерусалима римскими войсками.

Падение Иерусалима и сожжение Храма положили начало рассеянию иудейских племен по миру. С тех пор мы больше не предпринимали попыток реконструкции Храма, так как, по еврейской традиции, Третий Храм будет восстановлен лишь во времена грядущего Избавления, которое наступит с приходом Мессии.

* * *

Израильтяне, как, впрочем, и другие народы, склонны гордиться своей страной по поводу и без повода. И вправду, есть чем гордиться, особенно если учесть, насколько молода эта страна и в каких тяжелых климатических и, главное, политических условиях происходило ее становление. Одних войн, не считая вспышек террора, не угасающих порой годами, было более десятка за первые шестьдесят лет с основания государства. А отступать тут некуда — весь Израиль в поперечнике в среднем километров пятьдесят-восемьдесят. Проиграй мы хоть одну войну, наша страна и, надо полагать, немало ее граждан были бы просто уничтожены.

И все же, ничуть не умаляя важности этих побед, войны — это скорее повод для скорби, нежели для чего-либо иного. Поэтому не будем о славе и национальной гордости, слишком часто связанных с военными успехами и вечно сопутствующими им трагедиями, продолжим о забавных и малоизвестных особенностях нашего средиземноморского ломтика рая.

Миниатюрность самой нашей страны курьезно сочетается с манией несообразного величия, присущей многим относительно своей родины, но особенно смешной в нашем случае. Израильская мегаломания всеобъемлюща и не ведает границ. Вот, к примеру, леса. Большинство наших лесов и рощами-то не обзовешь — небольшенькое скопище чахлых деревцев и кустиков. То, что у нас называется гордым словом «лес», в России или, скажем, в Канаде вообще никак не называется.

Или горы. Я намеренно всякий раз при упоминании «горы» Кармель брал слово «гора» в кавычки. Кармель, при всем уважении к богатой истории, никакая не гора, а разветвленная гряда холмов, наивысшая отметка которой 545 метров. В области Хайфы отлоги гряды образуют небольшой мыс, где издавна располагается торговый порт, и высота жилых районов, раскинувшихся на побережье и на гребнях холмов, колеблется от нескольких десятков до пары сотен метров. Вероятно, те, кто так ее назвали, настоящих гор и в глаза не видывали.

Или моря. У нас страна с гулькин нос, зато аж четыре моря. Ладно, Средиземное и Красное — они действительно самые взаправдашние моря. Но Мертвое море уж никак не море, да, впрочем, и не мертвое. И четвертое — Галилейское море — тоже совсем не море, несмотря на то что в Библии его именуют морем и что именно там Иисус бродил по воде. Более современное его название — Тивериадское озеро. Это такая местная лужа, максимальная глубина которой около сорока метров. И эту лужу, где не то что Иисус Христос, а даже лягушки ходят пешком, до сих пор нередко величают гордым словом «море». Для сравнения: Каспийское море, естественно, тоже никакое не море, но оно-то почти в семнадцать раз больше Израиля со всеми его потрохами.

Раньше Тивериадское озеро служило важным источником питьевой воды, и всякий раз, как из-за засухи уровень нашего «моря» снижался на полтора-два метра, начиналась повальная истерия, объявлялся национальный кризис и СМИ, галдя наперебой и захлебываясь от профессионального азарта, предрекали скорый и неотвратимый каюк всем и вся. С тех пор мы изобрели дешевые и эффективные методы опреснения морской воды, и теперь передовицы, писанные с неменьшим азартом, пестрят иными страшилками.

И, наконец, пару слов о наших «реках». Как выразился мой друг Дорон, израильская речка — это нечто вроде того, что получается, когда какой-нибудь русский алкоголик справляет малую нужду (это само по себе выпуклое сравнение также свидетельствует о богатырской мощи русского человека в представлении местных жителей). Нет, серьезно: у нас чуть ли не каждый сезонный ручей занесен на карту, имеет свое гордое название и является туристической достопримечательностью.

Во время дождя такое природное явление действительно смахивает на ручей, и потом еще пару часов вполне себе ручей, бурный и, можно сказать, стремительный. А назавтра — ни реки, ни ручья, а просто извилистая канава. В дословном переводе с иврита это называется «эпизодический наводненческий» ручей. Летом, например, я — дитя бетонных джунглей — ни за что бы не распознал классическую израильскую речку, даже будь она у меня под носом. И, скорее всего, не только бы не распознал, а без указательного знака даже никогда бы не догадался, что это река, или ручей, или русло чего бы то ни было.

Вот так в Израиле обстоят дела с горами, реками и морями, да чего уж там, и большинство городов Израиля лишь отдаленно напоминают полноценные. Хайфа, один из трех основных городов страны, в список побратимов которой входят такие культурные центры как Санкт-Петербург, Бостон, Сан-Франциско, Шанхай, Одесса, Дюссельдорф, Марсель и другие, сама по себе весьма невелика. Да и весь наш хваленый Израиль раза в полтора меньше Москвы по населению и вдвое меньше московской области по территории.

Город Хайфа, как я выше позволил себе выразиться, раскинулся на склонах «горы» Кармель… хотя, по-хорошему, и слово «город», и слово «раскинулся», ввиду скромных размеров, тоже можно смело брать в кавычки. Хайфа славится атмосферой дружелюбия и терпимости — как религиозной, так и национальной. Основную часть населения составляют евреи, из которых около трети русскоговорящие. Еще тут проживает довольно много арабов — христиан и мусульман, а также друзы — жутко законспирированная этноконфессиональная группа, заслуживающая отдельного разговора.

В городке Хайфа расположен вполне неплохой инженерный институт, называющийся Технион. Бытует мнение, что Технион входит в десятку лучших учебных заведений мира, но не стоит забывать, что такие легенды возникают в тех же экзальтированных умах, где рождаются «гора» Кармель, «Мертвое» «море» и Галилейское «море», так что давайте все воспринимать в пропорции.

Когда мой друг Дорон, с которым мы познакомились, будучи магистрантами, приехал в калифорнийский университет Беркли поступать в аспирантуру и стал гордо заявлять, что он учился в (самом!) Технионе, его постоянно переспрашивали:

— Техни… Техни… что?

— Он! Техни-он, — твердил Дорон сперва в недоумении, но с каждым разом все более иронично. — Технион. On. Не off, а on.

И напоследок немного эпатажа: главный экспортируемый Израилем продукт — это не хайтек, не гаджеты и даже не апельсины, а новости. Мы постоянно ухитряемся что-нибудь отчебучить и демонстрируем рекордные показатели в лентах мировых новостей, если брать на единицу площади или на душу населения. А в абсолютных числах основным нашим конкурентом в этом сомнительном виде спорта, как мне кажется, является Россия, граждан которой хлебом не корми — дай полюбоваться, как глава их государства отжигает на международной арене.30

* * *

Вот, собственно, и все. Быть может, вышесказанное звучит не слишком патриотично, зато искренне. А патриотизм… Хоть из текста, вероятно, можно заключить обратное, Израиль я довольно-таки люблю. Люблю непростой любовью, как это зачастую и свойственно настоящим чувствам. Да, этот фрагмент не блещет патриотизмом, особенно если смотреть на него сквозь узкую прорезь оголтелого фанатизма. Где-то я слышал изречение, которое дословно не помню, но суть его сводится к тому, что патриотизм — это когда куча навоза на площади родного города милее клумбы георгинов в чужой стране.31

Или еще более резкое, но не менее меткое замечание: «Патриотизм — это оружие ксенофобии. Патриотизм основан на ненависти, страхе, вранье и непримиримости. Он отвратителен, мракобесен и разрушителен»32.

Центропупизм и мегаломания, естественно, в той или иной мере присущи всем народам. Всем лестно мнить себя самыми-самыми, причем абсолютно во всем. Однако нет ничего хорошего и есть много плохого в том, чтобы доводить любовь к родине до слепого фанатизма. И когда куча родного навоза становится милее чужих георгинов, пора что-то предпринимать. Но не в добрых традициях истовых патриотов — с оружием в руках, огнем, мечом, стратегическими бомбардировщиками и баллистическими ракетами, — а как можно более толерантно и мирно. Исключительно мирно — такими средствами, как юмор, ирония и, на крайний случай, сарказм.