Мария Метлицкая - Стоянка поезда всего минута

• Название: Стоянка поезда всего минута
• Автор: Мария Метлицкая
• Жанр: Современная русская литература
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-04-116930-5

Жизнь очень похожа на стремительно мчащийся поезд. Мелькают леса, поля, станции. Не успеешь оглянуться – тебе уже далеко за… и ты прекрасно понимаешь, что шансы на устройство личной жизни стремительно тают. И если появился «приличный человек», готовый повести тебя в загс, надо соглашаться. Лиза давно была в разводе. Брак, заключенный по огромной любви, развалился, как только любовь прошла. Все в ее жизни было спокойно и размеренно: взрослая дочь, любимая работа, встречи с подругами, выставки и спектакли. Но вот появился Денис – мечта любой женщины: верный, честный, романтичный ровно настолько, насколько прилична в их с Лизой возрасте романтика. Все вокруг уговаривают Лизу не упустить удачу, впрыгнуть в последний вагон. Но почему ей так трудно принять решение?

---

Глупости. Отец обожал город и быстро в нем прижился. Да и деревенским простачком он не выглядел – высокий, благообразный, фактурный мужчина.

Кажется, мама его всегда ревновала.

После его ухода и Лиза и мама были раздавлены – как же так? Отец был всегда силой, защитой, кормильцем.

Спустя четыре года Лизина мать неожиданно вышла замуж за старого поклонника, скрипача из театрального оркестра, вдовца. Обиду свою Лиза скрыла, понимая, что она скоро уйдет в свою жизнь, оторвется, и мама останется совершенно одна.

Скрипач был человеком тихим и Лизу не беспокоил, но его присутствие в квартире, где раньше жил папа, было невыносимым. В девятнадцать Лиза выскочила замуж, но не для того, чтобы сбежать из дома, а по огромной любви.

После свадьбы, дурацкой и пышной, сытой и пьяной, купеческой, молодые, на радость скрипачу, сразу уехали в квартиру молодого мужа – на выселках, у самой Кольцевой, зато в свою. Спасибо свекрам.

Лиза глянула на часы – до отправления поезда осталось всего три минуты. Через три минуты поезд отправится, а через четыре часа с небольшим она выйдет на Московском вокзале.

Лиза прикрыла глаза, но тут же открыла – на соседнее сиденье кто-то плюхнулся. Не сел, а именно плюхнулся, с громким вздохом и ворчливым бурчанием.

Лиза глянула на ворчунью – это была ярко-рыжая, очень худая, даже костлявая, женщина с бледным, острым лицом, усыпанным редкими, крупными и темными веснушками. Рыжие волосы были закручены в небрежную гульку, на лице ни грамма косметики, руки некрасивые, натруженные, рабочие. В общем, тетенька не из офисных. Старые, провисшие на заднице джинсы и простая, «бесхитростная», как сказала бы мама, майка, выгоревшая, блеклого сиреневатого цвета, промокшая под мышками.

Незнакомка еще долго ерзала, суетливо перекладывая сумку с места на место, пару раз бегло глянула в телефон и наконец угомонилась, достала из сумки салфетку и вытерла влажное от пота лицо.

– Еле успела! – доверчиво поделилась она. – Прям задрали!

Кто «задрал» Рыжую – так Лиза окрестила соседку, – уточнять не хотелось. Вежливо кивнув, она отвернулась к окну.

Уже тронулся поезд, а два места напротив по-прежнему оставались незанятыми.

Завибрировал выключенный телефон – Маруська.

– Мам, ты уже в поезде?

– Уже тронулись.

– Кто тронулся? – сострила Маруська.

– Да все, – в тон ей ответила Лиза. – Я, кажется, точно.

– Ты – нет, – уверенно ответила дочь. – Ты, мам, в порядке! И вообще, расслабляйся и отдыхай! Ни о чем не думай, слышишь? Короче, на все забей!

– Слышу. Но думать буду – прости. Да, Марусь! Бабушке позвони, сегодня и завтра, не забудь, ты меня слышишь?

– Слышу, – недовольно буркнула дочь. – Как же, забудешь! Бабушка тут же напомнит!

Последнюю фразу Лиза оставила без комментариев – бесполезно. Бабушка и внучка расходились по многим вопросам. «Теряется связь поколений», как говорила умная Дашка.

– И еще, – взмолилась Лиза, – Мань, чтоб без погромов. Чтоб все культурненько, слышишь?

– Мам, хватит, а? – Маруська почти обиделась. – Когда это, интересно, были погромы?

– Всегда, – грустно ответила Лиза.

Хмыкнув, Маруська припечатала:

– Ага! Мам, ну ты в старости стала как бабушка, просто один в один. – И тут же разъединилась.

«В старости! Вот же засранка! Не дождетесь! Я вам еще покажу! И я, между прочим… невеста!»

В эту минуту к ним подошла еще одна попутчица. Женщина неопределенного возраста, Лиза назвала бы ее так. Есть такие – не поймешь, тридцать, тридцать пять или сорок. А может, и сорок пять.

Ухоженная, модная, одета скромно, но дорого, в этом уж Лиза разбиралась прекрасно. Новая соседка была немного полновата – совсем чуть-чуть, пара лишних кило, – слегка и умело подкрашена, на красивых, ухоженных руках неброский маникюр. На ней были легкие серые льняные брюки и черный шелковый топик. Скромные серьги в ушах, пара невзрачных, на первый и неопытный взгляд, колец. Но колечки были от Картье, а серьги от «Шопард». Лизу, рекламщика в глянцевом журнале, на мякине не проведешь. И часики тоже не отставали – в переносном, конечно же, смысле. Скромные часики тысяч за десять, не меньше, зеленых. Образ завершали черная сумка «Фурла» и черные замшевые туфли. В общем, тонко, со вкусом и явно недешево. Лицо неброское, довольно блеклое, очень бледное, но миловидное. Накрась посильнее – будет красавица. На таких лицах можно нарисовать все что угодно.

Не суетясь, дама уселась и принялась смотреть в окно. «Само спокойствие, сама уверенность, само достоинство, – подумала Лиза. – Чувствуется, что у нее все хорошо. Приятная. С ней точно не будет хлопот, в отличие от Рыжей». И Лиза назвала новую попутчицу Бледной.

А Рыжая ни на минуту не успокаивалась – по-прежнему ерзала тощим задом, яростно тыча короткими пальцами в телефон, строчила бесконечные эсэмэс, что-то бурчала, вздыхала, закатывала глаза и нервно поглядывала на Лизу – видимо, хотела общения. «Ну и бог с ней, – подумала Лиза и закрыла глаза. – Вот что-что, а общаться мне точно не хочется».

Мысли тут же полезли, как из рога изобилия. Конечно же, милая дочь, как всегда, соберет большую компанию. Нет, Лиза все понимает – когда мама уезжала на гастроли, она тут же приглашала народ. Молодость, бьющие фонтаном силы, жажда общения. Только бы убрали за собой и не валялись на моей кровати. Но понимала, что все будет ровно наоборот.

А как мечталось отключиться и ни о чем не думать – ни о компании Марусиных друзей, ни о Дашке, кажется, впавшей в депрессию, ни о маме, постоянно жалующейся на скрипача и болячки, ни о работе и проваленных переговорах – с французами всегда тяжело. Лиза вспомнила и усмехнулась: «А правильно сказала Рыжая: как все задрали!» Вот бы отключить голову, выключить тумблер на пару часов. Но голову, как телефон или плиту, не отключишь. И мысли лезли, толкались, опережая друг друга, наскакивали и отскакивали, как резиновые мячики, и снова набегали, словно прибрежная волна.

«Подремать бы, – с тоской подумала Лиза. – Но вряд ли получится».

Денис. Да, Денис. Несомненная, по словам Соньки и мамы, удача. Самая большая удача в Лизиной жизни. Удача, с этим не поспоришь – в сорок пять встретить молодого, симпатичного, успешного да и к тому же разведенного, свободного мужчину. Любая женщина мечтала бы оказаться на ее месте. И она это понимает. Только вот…

«Все, все, хватит. Хватит привередничать, вредничать и ворчать. Сонька права, ты счастливица. Нам остались или старики, чтоб судно через лет пять, или молодые альфонсы – так, для здоровья. Ну и последний вариант – женатые. Трусоватые женатики, осторожные до тошноты – все по часам, по строгому расписанию. В отпуск только с семьей, деньги считаны-пересчитаны – в общем, одно унижение и вечное ожидание телефонных звонков и скупых сообщений в мессенджерах».

С Денисом было все по-другому: из питерской интеллигенции, хорош собой, не богач, но зарабатывает. Машинка, конечно, скромная, костюмы не от Ральфа Лорена, пятизвездных отелей не жди, бриллиантов тоже. Но это не главное, верно?

«Тебя любят и тебе сделали предложение, Лизон, почти в сорок пять! Ты вообще это осознаешь?» – восклицала темпераментная Сонька. Дашка, осторожно поглядывая на Лизу, ничего не комментировала. Скажи слово против – Сонька сожрет! Да и мама была от Дениса в восторге: «Какой мужчина! Красавец! А вежливый, обходительный! Не то что твой Лукьянов – уж извини». Леньку, бывшего Лизиного мужа и Маруськиного отца, мама не любила. А Лиза любила. Да как – столбенела, замирала, когда он к ней прикасался. Слышала его голос, и сердце начинало биться как бешеное. Целовала его и дрожала. Как они были счастливы первые годы! Молодые, неопытные дурни. Все промотали, все растранжирили, все разбазарили, все. И любовь свою неземную, и нежность, и страсть. Через семь лет ничего не осталось – как не было! Ни-че-го! Зато в избытке было претензий, недовольств, взаимных обид и скандалов. Как они орали друг на друга! Кошмар. Сколько наговорили друг другу гадостей, как оскорбляли друг друга! Лиза не узнавала себя – как я могла? Как мог он, ее Ленька? Как они могли разменять, растерять, уничтожить? Истоптать и зарыть – как?

«Мы рано встретились, – спустя много лет говорила Лиза. – Если бы были чуть опытнее, чуть старше, смогли бы ценить то, что имеем».

Но было как было, и, устав от бесконечных скандалов, Лиза твердо решила развестись. Казалось, что впереди еще столько всего – ого-го! Она еще молода и наверняка устроит свою жизнь, еще полюбит и будет счастлива. А эти изжеванные отношения – к чему их беречь? Выкинуть, как сухую корку от выжатого лимона, от которой на пальцах остается одна горечь.

Ленька не возражал – согласился так быстро, что она удивилась. В общем, развелись.

Ленькино благородство не знало границ. Как бы ни убивалась свекровь – и ее можно было понять, – квартиру он оставил жене и дочери. Маруська, дочка и внучка, – вот главный Ленькин аргумент. И свекровь, обожавшая Маруську, смирилась. Смирилась, но не уставала повторять и напоминать бывшей невестке о Ленькином благородстве.