Жан-Кристоф Руфен - Кругосветное путешествие короля Соболя

• Название: Кругосветное путешествие короля Соболя
• Автор: Жан-Кристоф Руфен
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-389-18960-7

Жан-Кристоф Руфен, известный французский писатель, лауреат Гонкуровской премии, историк, дипломат, один из основателей движения «Врачи без границ», написал немало книг, завоевавших огромную популярность. Мориц Август Бенёвский – красавец-аристократ, хромавший, как Байрон, влюбленный и пылкий, как Казанова, рисковый, как Фрэнсис Дрейк, Генри Морган или граф Калиостро, строптивец, лишенный наследства, мечтавший о морях-океанах в польской деревеньке и в каземате Петропавловской крепости, – герой нового романа Жан-Кристофа Руфена «Кругосветное путешествие короля Соболя». Для этого авантюриста не было невозможного: поднять бунт, совершить побег, преодолеть тысячи верст по суше и тысячи лье по морю (Франция, Камчатка, Япония, Формоза, Америка, Бразилия), основать царство равенства и свободы на прекрасном острове Мадагаскар, слывшем раем для пиратов и работорговцев, стать королем, исповедуя идеалы равенства и свободы, – все это было в его силах. О Бенёвском написаны романы, поставлены пьесы, сняты фильмы. Его жизнь была окутана тайной. И суть его личности так и осталась загадкой.

---

Дверь приоткрылась. Секретарь просунул голову:

– Вы готовы, сударь?

Бенджамин Франклин пробурчал «нет», с трудом обошел кресло и рухнул в него, постанывая от боли.

– Кто там сегодня, Ричард?

Старый слуга, привыкший за столько лет справляться с дурным настроением своего господина, спокойно взглянул на список, который держал в руке:

– Записано двенадцать. Но на улице еще человек тридцать. Если вам будет угодно.

– К черту! Дай сюда бумажку.

Старик нацепил на нос бифокальные очки – еще одно его изобретение, причем единственное, служившее ему до сих пор, а на молниеотвод ему теперь наплевать…[4] Пробежал список, бормоча имена себе под нос. Все эти Льюисы, Дэвисы и Кеннеди были ему слишком хорошо знакомы, даже если никого из них он никогда не встречал.

– Надо же! – заметил он, ткнув костистым пальцем в середину списка. – Граф Август и графиня А. Что еще за парочка? Ее действительно зовут А., эту графиню?

Ричард наклонил голову. Он был маленький и упитанный, и подобная поза делала его похожим на послушного пса.

– Вы же знаете, сударь, у меня трудности с иностранными словами. Эти двое прибыли из Европы, и я не очень разобрал их фамилии. Там что-то вроде «ски» на конце.

– И поэтому ты записал не фамилии, а имена?

– Только у мужчины, сударь. А у дамы и имя какое-то непонятное.

Слово «Европа» разбудило Франклина. С самого возвращения его грызла такая ностальгия по этому континенту, что любое напоминание о нем не было лишено притягательности.

– Говоришь, они из Европы… А откуда именно?

– Из Парижа.

Старый ученый вытаращил глаза. В сущности, из всей Европы только Париж имел для него значение, именно там он познал триумф, счастье, надо ли говорить, что и любовь?

– Из Парижа! Я их уже видел?

– Они утверждают, что да. Точнее, они говорят, что вы встречались, но, вполне возможно, вы их не вспомните. Особенно дама настаивает, что…

Франклин разволновался. Он не знал, что думать. Сама мысль повидаться с людьми из Парижа была величайшим счастьем, какого он только мог себе пожелать. А если он уже встречался там с этой дамой, тем лучше. Но зачем же она явилась с мужем?

– Чего они хотят? Они сказали? Тебе не показалось, что у них… недобрые намерения?

Ричард пожевал губами:

– Вовсе нет! Напротив! Они горят нетерпением увидеть вас и предвкушают радость встречи.

Тайна сгущалась, и Франклину это нравилось. Что может быть лучше в его возрасте, чем сюрпризы и хорошо рассказанные истории?..

– Отошли всех остальных! Пусть приходят завтра или отправляются в преисподнюю. И пригласи ко мне этого графа Августа и даму, с которой я, похоже, знаком.

– Слушаюсь, сударь.

Бенджамин Франклин снял очки. Стряхнул крошки с костюма и одернул полы сюртука. Потом пригладил и заправил за уши то, что осталось у него от волос, по-прежнему длинных. Интересно, какой мгновенный эффект возымело слово «Париж»: он выпрямился и озаботился своей внешностью, увы, не питая ни малейших иллюзий насчет привлекательности своего бедного, почти обездвиженного тела. Неважно, ведь речь пойдет о временах, когда все эти немощи его еще не преследовали.

Ричард снова распахнул дверь, на этот раз настежь, и пригласил чету. Мужчина и женщина шли в ногу, она чуть впереди. Он приобнимал ее за талию, но весьма сдержанно. Это был естественный, привычный и ласковый жест.

Оба они были довольно высокого роста. Он казался немного старше, но едва ли достиг сорока лет. Она выглядела очень юной, но ступала с уверенностью зрелой, состоявшейся женщины.

Бенджамин Франклин сначала оглядел их вместе – настолько пара, которую они составляли, преображала их индивидуальные черты, наделяя обоих неким общим обаянием. Потом они устроились каждый в своем кресле, которые пододвинул им Ричард, и Франклин смог рассмотреть их по отдельности. У графа Августа было загорелое лицо, очень мягкие синие глаза и светлые, коротко стриженные волосы, не припудренные и не прикрытые париком. В его манерах чувствовалась странная смесь живости и властности, граничащей со свирепостью. В то же время его глубокий, внимательный взгляд свидетельствовал о натуре вдумчивой, склонной скорее к размышлениям, чем к мечтаниям, способной находить в реальности обширный материал для работы мысли, которая, спрятавшись за загадочным лицом, жила собственной жизнью и собственными устремлениями. У Франклина он сразу же вызвал чувство легкой опаски.

Он остерегся слишком явно разглядывать его спутницу. Но вовсе не из-за отсутствия желания. Она воплощала в себе все, что он любил в жизни. Сияющая молодостью и здоровьем, элегантная чисто по-парижски, выражение лица сдержанное, а в глазах светится ум. Она держалась очень прямо в своем пастельно-голубом платье из индийского муслина, длинном и объемном, женственно зауженном в талии под кружевным лифом, открывающим ее тонкие руки. Лицо ее было едва подкрашено – только немного черной краски на веках, подчеркивающей яркость синих глазных радужек. Прическа была несложной, наверняка она сделала ее сама, сжимая губами шпильки. И в то же время она представляла собой обыкновенный шедевр женского мастерства, как те простые блюда, которые на скорую руку готовит знаменитый шеф-повар для неожиданных гостей. И эта изысканность вовсе не умаляла ощущение стойкости и воли, исходящих от молодой женщины.

Увы, Франклин тщетно напрягал память: хотя графиня и навевала воспоминания о чудесных встречах в Париже, в них не было ничего, что касалось бы ее лично. Ее внешность и манеры всколыхнули образы многих женщин, но именно ее, как отдельную персону, он не узнавал.

В каком-то смысле это и лучше. Ему не в чем себя упрекнуть. Однако загадка становилась все более увлекательной.

– Итак, – начал он, глядя по очереди на каждого из гостей, – вы приехали из Франции?

– Не совсем так. Сначала мы остановились в Санто-Доминго. Но позвольте нам представиться, дорогой господин Франклин. Я граф Август Бенёвский, а это моя супруга, Афанасия. С нами наш сын Шарль.

– И где же он, этот ребенок?

– Остался на постоялом дворе. Мы не хотели утомлять вас его присутствием. Ему всего восемь лет…

– И напрасно. Я обожаю детей. Могу ли я спросить, зачем вы приехали в Америку?

– Чтобы повидать вас.

– Надо же. Какая честь!

В глубине души Франклин был немного раздосадован тем, что и эти люди принадлежали к сонму ежедневно осаждающих его просителей. К счастью, он не сомневался, что их обращение будет куда оригинальней, чем обычные просьбы вмешаться.

– Значит, вы французы? – продолжил он, желая побудить их рассказать о себе.

– Нет. Я венгр, – сказал Август. – Или, скорее, поляк. Ну, скажем, отчасти и то и другое.

– Понимаю, – сказал Франклин, который, вообще-то, никогда не стремился обогатить свои знания о глубинках Европы. – А вы, мадам, тоже полька?

– Нет, – промолвила Афанасия. – Я русская.

Ее хорошо поставленный голос был низковат для представительницы слабого пола, что лишь добавляло ему чувственности.

– Русская. Да неужели! А я было решил, что вы парижанка…

– Не знаю, комплимент ли это…

– Безусловно! – поспешил заверить Франклин.

– В таком случае я с удовольствием его принимаю и благодарю. Мы действительно некоторое время жили в Париже.

– И, простите мою нескромность, там вы и встретились?

– Нет, сударь. Мы познакомились на берегу Тихого океана.

Август сказал это спокойно, будто предложил Франклину прогуляться по набережной в соседнем Делавэре.

– Тихого океана! Так вы мореплаватели?

– Я бы так не сказал, хотя нам пришлось немало поплавать по морям.

Эти маленькие загадки Франклину нравились. Он почти забыл про свой ревматизм, хотя правое бедро все еще немного дергало.

– Простите мне мое любопытство: а в обычное время и когда вы не навещаете меня в Филадельфии, где вы живете? На Тихом океане?

– Нет, на Мадагаскаре.

– Ну и ну!

Франклин знал совсем немного об этом африканском острове, и та малость, которую он запомнил, позволяла думать, что места там дикие. Он бросил взгляд на Афанасию. Выглядевшая как самая настоящая великосветская дама, та спокойно улыбалась, распространяя вокруг себя мягкий аромат лилий и жасмина.

– А что вы делаете на Мадагаскаре? Полагаю, вы занимаете там какой-то пост.

Август на мгновение задумался, потом скромно произнес:

– Я король.

Это утверждение, прозвучавшее после стольких загадок, сделало неправдоподобным все, что до этого говорили Август и его жена. Как последняя карта рушит весь карточный домик, так и одно это слово смыло, как холодный душ, всю благожелательность Франклина. Теперь он смотрел на обоих как на мошенников, насмехавшихся над ним. Он выпрямился, поморщившись от боли в бедре.

– Вы решительно полагаете, что мое невежество столь велико?

– Что вы хотите сказать?

– Вы уверены, что я не знаю, что Мадагаскар населен чернокожими? И их король, если таковой имеется, не может быть ни венгром, ни поляком.