Александр Бессонов - Ит, слип, рэйв, репит…

• Название: Ит, слип, рэйв, репит…
• Автор: Александр Бессонов
• Жанр: Современная русская литература

У всех же в группе был похожий друг: не такой как все, против системы. Вылетел на втором курсе, но постоянно на опен эйрах или за диджейским пультом. И вот ему уже немного за сорок… Он один… И ты встречаешься с ним или «конечно встретимся, давай потом», или на его похоронах. Таков новый герой нашего времени, по совместительству персонаж повести Александра Бессонова – автора невероятно трогательных и смешных рассказов.

---

– Очень. До субботы, Почкин. Голову вымой.

⁂

Всю неделю Почкин усердно готовился к корпоративному Новому году, то есть слушал в машине Merry Christmas collection. План был простой, но действенный. Во-первых, бухнуть. Во-вторых, дождаться, когда врубят его любимого Fatboy Slim’а, и удивить всех танцем. Ноги-то помнят. Потом какая-нибудь фея с бухгалтерии в блестящих колготочках обратит на него свой взор – и вуаля. Дальше дело техники. Правда, непонятно, как он будет выкручиваться, если с вожделением посмотрят сразу несколько фей. Проблема выбора всегда тревожила Почкина.

Настал тот самый день. Почкин тщательно, два раза вспенил любимый крапивный шампунь на остатках шевелюры и зачесал её слева направо. Надел чистую майку с почти отстиранным пятном от кетчупа и надписью «Rave me». Корпоратив, кстати, гуляли в кафе «Jazz me». Двойное «me» – это определённо знак. Недолго ему осталось мучиться в одиночестве.

Сначала всё шло по плану. Почкин вдарил водки, сунул диджею пятьсот рублей и вальяжно вышел на танцпол под Rockafeller Skank. Сто человек, как один, уставились непонимающе: среди гостей в костюмах прыгал и дрыгался полноватый мужчина в фиолетовой майке. Казалось, что у него конвульсии.

В голове Почкина тем временем проносились самые сладостные моменты юности. Гулять, как в последний раз! По идее, на танцпол уже должны были подтянуться другие люди, но почему-то рядом никого не оказалось. Почкин допрыгал до последних аккордов. Наступила тишина.

«Петушара!» – сказал кто-то громко и отчётливо, на весь зал. Голос был знакомый.

Почкин покраснел до самых остатков волос, но через минуту забыл о неловком моменте. Начались танцы – очень странные. Мужчины тёрлись о женщин, женщины – о мужчин, напоминая Почкину старое кино про оргию у Нерона.

– Петь, – он не выдержал и подошёл к директору. – Это чё за порно?

– Деревня. Бальбоа это, танец любви и страсти.

Почкин смекнул, что из бальбоа можно извлечь немного пользы. Он выпил ещё рюмаху и двинулся к танцполу. Уже не выбирая, подкатывал к каждой женщине и активно двигал тазом. Как правило, несостоявшиеся партнерши быстро уходили. Но вдруг он услышал шёпот: «И это всё?». Почкин принялся тереться чаще и быстрее. Наконец-то! Дед Мороз подарит ему секс, и, возможно, ещё в уходящем году.

Кто-то крепко взял Почкина за ухо и вывел из круга танцующих. Страсть, подумал он. Надо немного потерпеть. Может, такое сейчас тоже модно – за уши. Однако довольно быстро он увидел перед собой два неприятных лица: одно принадлежало Геннадию Харитоновичу, другое – начальнику службы безопасности, Виктору Михайловичу.

– Слышь, петушара, ты какого полез к моей жене?

– Это бульбао, – забормотал Почкин. – Танец страсти.

– Щас тебе будет танец страсти.

Выйти на работу Почкин смог только через неделю.

⁂

До Нового года оставалась пара дней. Почкин сидел в машине, ждал очередной заказ. Нестерпимо хотелось праздника.

Телефон булькнул, извещая об эсэмэске.

«Здравствуйте! Ваш телефон дал Пётр. Я супруга Геннадия Харитоновича. Мне нужны услуги персонального водителя и массажиста. Два раза в неделю».

Почкин аккуратно потрогал больную челюсть и настрочил ответ.

«Согласен только на три раза в неделю».

Новая эсэмэска пришла быстро.

«Вы себе льстите. Ок, принято. Завтра в 11.00».

Почкин погладил на руке надпись на латыни: «Что нас не убивает, делает сильнее» – и сказал куда-то вправо и вверх:

– Спасибо, дедушка Мороз!

Глава 4

– Слушай, Почкин, – спросила жена Геннадия Харитоновича прямо во время очередного сеанса массажа. – А у тебя есть мечта?

Почкин так уставал на новой работе, что мгновенно остановился и напустил на себя задумчивый вид. Казалось, ещё минута, и он выдаст доказательство теоремы Ферма или хотя бы порцию афоризмов.

– Хочу в кедровую бочку. Очень мёрзну в машине по ночам.

– Может, в Тай?

Почкин подумал немного.

– Нет, всё-таки в бочку. Чем дольше мёрзну, тем больше о ней мечтаю.

– Ты слышал про лагерь молчания, двадцать дней на Гоа? – Похоже, сегодня жену Геннадия Харитоновича вдохновляли разговоры, а не массаж.

– Нет.

– Мне кажется, тебе стоит туда поехать, просветлишься.

– Я плохо справляюсь с массажем? – забеспокоился Почкин и на всякий случай втянул живот.

– Ты сбился с дороги. Пора найти новые смыслы. Энергия перестала циркулировать, и манипура совсем заблокирована, ты что, сам не чувствуешь? – она пребольно ткнула длинным фиолетовым ногтем Почкину в пупок. – Поэтому и страсти нет: третья чакра не вывозит.

– Я готов, – мужественно сказал Почкин. Всё-таки молчать двадцать дней легче, чем трижды в неделю радовать ненасытную жену Геннадия Харитоновича.

– От тебя требуются собранность и осознанность. Ну и деньги, конечно. И не надо смотреть так жалобно!

Сердце, особенно женское, не камень: перед уходом она дала ему 4350 рублей.

⁂

Гоа, конечно, похуже кедровой бочки, но тоже сойдёт.

Закон синхронии сработал по полной программе. Стоило Почкину всеми чакрами, в том числе капризной манипурой, захотеть в лагерь молчания, как вселенная тут же подарила ему такую возможность. Путь, правда, выбрала не очень красивый, в виде бухого вечернего клиента. Чудак уснул на заднем сиденье, уронив на колени кошелёк. А может, Почкин сам потихоньку залез в его карман, когда тащил пьяного клиента до квартиры. Было ли ему стыдно? Немного. Хватать чужие кошельки – это нехорошо и портит карму. Но, во-первых, попробуйте сами принести бесчувственное тело на шестой этаж. Тяжёлая работа стоит денег, в том числе таких. Во-вторых, после Гоа, обновившись и разбогатев, содержимое кошелька можно будет вернуть чудаку с процентами. Как именно – уже задача другого Почкина, просветлённого.

В самолёте он начал читать «Шантарам». Первые пару часов Почкин чувствовал себя эмоционально подготовленным к путешествию в Индию: было страшно и интересно одновременно. Казалось, что кровь в венах закипает пузырьками шампанского. Но чем дальше он читал, тем меньше ему хотелось приземляться. Он подумал, что можно, пожалуй, уже и домой. В пункте назначения хрупким стюардессам пришлось выталкивать Почкина из самолёта.

Лагерь представлял собой копию палаточного городка из советского детства Почкина. Не хватало только бардов и водки. Роль бардов выполняли люди в оранжевых одеждах, одинаково лысые и худые, так что девочку от мальчика отличить было невозможно. Отобрав у Почкина телефон, паспорт и, что самое неприятное, тот самый кошелёк с остатками денег, его затолкали в палатку с каким-то немцем.

Прошла неделя. Почкину очень хотелось просветлиться, однако медитациям сильно мешали мысли о еде. Оказалось, помимо молчания, в этом лагере практиковали ещё и отказ от всех плотских радостей: прием пищи полагался только раз в день. Почкин был против. На вторые сутки он понял, что вареный рис – самое вкусное на земле блюдо, на третьи попытался выкрасть в столовой хоть что-нибудь. Там были только рис и кокосы. Загрустил Почкин. Стал вспоминать детство, бабушку, которая закармливала его пирожками со щавелем, с мясом, с капустой, с картошкой, с ливером, с луком и яйцом… Стало жалко себя и даже соседа-немца, который день за днём бормотал мантры.

⁂

Но самым трудным испытанием для Почкина, как ни странно, оказалось молчание. За годы работы в такси и на радио он привык болтать часами и теперь рассчитывал наконец-то отдохнуть. Но здесь, на Гоа, ему внезапно захотелось общения. К сожалению, за попытку с кем-то заговорить люди в оранжевом моментально наказывали, лишая болтунов риса. В Почкине проснулся революционер. По вечерам, когда лагерь засыпал, он разговаривал со своей коленкой. В коленке не было ничего интересного, разве что несколько белобрысых волосков напоминали о причёске Кита Флинта из Prodigy. Ночи напролёт Почкин вёл со своей нижней конечностью задушевные беседы.

– Кит, а тебе нравится Песков?

– Тот, который с усами, или трансвестит?

– С усами!

– Он мощный. Хочу себе такие же усы и жену на коньках.

– Так сделай. Ты же из Prodigy!

– Я уже старый, Почкин, жену не потяну. У меня одышка на концертах после каждой песни. Слушай, почему сам не заведёшь?

– Кит, я панк и противостою системе. I’m firestarter!

– Долбоёб ты, Почкин, а firestarter – это я, седеющий и лысеющий. Сдохнуть надо было в двадцать семь лет. Всё скачу козлом по сцене. Раньше хоть понятно было, зачем – для тёлок молодых. А сейчас? Приходят такие мудаки сорокалетние, как ты, фоткаются и рассказывают, как в первый раз в жизни вздрочнули под Smack My Bitch Up. Поставьте, плиз, автограф на ту самую руку.

Почкин посмотрел на руку, которую уже собирался протянуть для рукопожатия, зачем-то вытер её о штанину и сказал:

– Старик, я всё понимаю.

– Ни фига. Ты сидишь где-то в Индии и разговариваешь со своей коленкой, слушая немецкий храп. Пора взрослеть, герр Почкин!