Алёна Снатёнкова - Селфи на балконе

• Название: Селфи на балконе
• Автор: Алёна Снатёнкова
• Жанр: Любовный роман
• ISBN: 978-5-17-134641-6

Моя скучная жизнь закончилась, когда соседка по квартире превратилась в настоящего сталкера. Ее идея фикс – самоуверенный болван с изюмом вместо мозга. Только вот беда: ему не она нужна, а я. Конечно же, нужно держаться от него подальше. А как это сделать, если по стечению обстоятельств мне придется жить с ним под одной крышей?

---

Господи, что я творю? Сама лезу в драку.

Родители, простите. Не оправдала я ваших надежд.

– Вика! – кричу так, словно из меня изгоняют демонов, и пытаюсь приблизить девушку к себе, схватив за талию.

Разумеется, ничего не получается. Почти лысая гадина, а именно так я ее теперь буду называть, отталкивает меня в сторону. Я падаю на самого Корнеева, который уже успел отойти на несколько шагов.

Хорошо, что Вика занята делом. Если бы девушка увидела, что объект любви меня почти обнимает, то без волос осталась бы я.

– Осторожнее. Задавишь меня.

Вот же козел.

– Ничего страшного. Может, став лепешкой, ты поумнеешь. Разними их!

– Сдурела? Шоу такое пропустить?

Я уже не обращала внимания на кучку бойцов, их голоса стали фоном. Я же смотрела на парня, которого происходящее всего лишь забавляло.

И что подруга в нем нашла?

Придурок. Это даже красивая мордашка не компенсирует.

– Они из-за тебя покалечат друг друга.

– Эти идиотки стул не могли поделить. Я здесь ни при чем.

– Деревянный, наверное. С тупым именем Даниил.

– Фильтруй, что несешь. Разговорилась тут.

Повторюсь: Вика идиотка, раз с ума по нему сходит.

– А я и фильтрую. Ты себя кем возомнил, Корнеев? Царем и богом? Считаешь, что можешь поклонниц стравливать и ржать над этим? Мама в детстве не учила, что девочек защищать надо, а не относиться к ним, как к помойной яме? Ты самоуверенный болван, раз так себя ведешь. Знаешь, лучше бы они тебя дубасили, а не друг друга.

До меня только сейчас дошло, что все звуки утихли. Клянусь, я даже шума проезжающих машин не замечала. Наступила гробовая тишина, в которой все услышали мою пламенную речь.

– Ты на кого рот свой открыла? – за моей спиной гавкнула лысая гадина. Обернувшись, я увидела, что она, как локомотив, несется в мою сторону.

Это что, шутка?

Или она серьезно решила кулаки свои на меня направить?

Что за?..

Корнеев их привораживает, что ли? Чем?

Тяжело вздохнув, я приготовилась к шагу в сторону, не оставаться же мне на месте, когда тигр с открытой пастью несется.

Блин.

– Стоять! – Когда до столкновения танка и маленького велосипеда оставались считанные секунды, над нашими головами прогремел глас раздраженного Корнеева. – Пошла отсюда.

О, он ко мне обращается?

Я с удовольствием. И плевать, что это было сказано в грубой форме. Разворачиваюсь, но меня за руку хватают и на месте удерживают.

– А ты, Пижамка в цветочек, останешься. Кто еще не понял? Свалили живо!

Мой папа пожал бы ему руку и посоветовал бы идти служить в военную часть. Он только отдал приказ, и все тут же испарились. Боковым зрением я видела, как Вика, прихрамывая, пошла к машине, а ее школьная подруга скрылась за углом.

– Отпусти меня.

Ага. Меня еще из тисков не освободили.

– Корнеев, руку отпусти!

А он не слушает. Внимательно вглядывается в мое лицо и только улыбается.

– Значит, самоуверенный болван.

– Да. Теперь отпустишь?

Ой. А что он делает? Зачем наклоняется? Почему Звягина не бежит сюда, чтобы со своим идолом наедине побыть?

– Спокойной ночи, Натали. Мои печали ты утолишь потом, – прошептал он мне на ухо, а затем отпустил.

Вот так просто, даже рот мне не заткнул за такие слова, а взял и отпустил. Вдавливаю ногти в тонкую кожу, проверяя, в реальности ли я. Осознав все, я срываюсь с места и лечу к машине, а затем запрыгиваю на переднее сиденье.

– Теперь обратно? – спрашивает таксист, кивая на подругу, которая уже посапывает сзади.

– Ага.

– Все в порядке?

Откидываюсь на сиденье и анализирую, что я сегодня пережила. Это дичь какая-то. Но… поворачиваюсь к заботливому мужчине и киваю головой.

«Натали, утоли мои печали, Натали».

Дурацкая песня.

Чертов Корнеев!

4

Укладывая Звягину спать, я была уверена, что утром она как минимум попросит прощения, как максимум клятвенно заверит, что на следующей пьянке съест симку и не будет мне звонить.

Виктория – человек, который умеет удивлять.

Поэтому с утра меня взбодрил не мой будильник, а похмельный вой раздраженной соседки.

Врать не стану, я успела злорадно посмеяться в подушку перед тем, как дверь со всей силой вновь ударилась о стену. Кажется, что еще такого же удара дерево не вынесет.

– Какого черта ты вчера меня опозорить вздумала?

Удивление? Нет. Я ощутила шок от такого заявления.

– Ты хоть соображаешь, что обо мне теперь думать будут?

– И тебе доброе утро. Можешь не благодарить, обойдусь.

Смотрю на часы и радуюсь, что у меня в запасе еще минут десять, чтобы понежиться под одеялом.

– Благодарить? За что? Даня теперь думает, что я общаюсь с какой-то колхозницей, которая по улицам в пижаме доисторической ходит! За это? Ты могла хотя бы одеться прилично?

Из головы тут же вылетели все мысли и надежда на короткий сон.

– Уж извините, что не подумала о внешнем виде. Вик, а как надо-то? Выпускное платье подошло бы, или тут случай особый, и мне сперва в магазин заехать следовало?

Тоном, которым я произносила каждое слово, можно с легкостью заморозить Африку.

– Хватит ерничать. Тусь, ты меня подставила вообще-то.

Глаза человека – открытая книга. Все мысли, идеи можно в них прочитать. Я смотрю на соседку, из-за которой у меня была веселая ночка, и замечаю лишь осуждение. Она действительно не чувствует своей вины.

– Подставила? Да как у тебя язык не отсох это говорить? Я последние деньги спустила, чтобы твою пьяную задницу забрать. Меня какая-то гадина чуть с кулаком своим не познакомила. И это я фиговая? Отлично! Дверь за собой закрыть не забудь.

В данный момент мне было плевать, что мы сейчас переругаемся, Вика психанет и съедет. Плевать, что снова придется искать комнату, а перед этим в ломбард сходить, чтобы было чем все оплачивать. Ведь родителям мне совесть не позволит звонить, поэтому и придется с единственными золотыми сережками распрощаться. Плевать. Даже объяснить сложно, какие эмоции во мне бурлили в эту секунду.

– Тусь, остынь. Ну, извини меня. Знаешь же, что дурой бываю.

– Бываешь?

– Бываю, – сквозь зубы отвечает она. – Я не помню, что на тебя кто-то кидался.

Выдыхаю, пока эмоции потихоньку затухают. Опускаю ноги на пол и, не смотря на соседку, захожу на кухню, зная, что Вика идет следом.

Искренне сочувствую соседям, ведь Викин топот даже у меня в голове отдается.

– Тусь, кто тебя ударить хотел?

– Главное – ты помнишь, что я тебя видом своим опозорила, но не помнишь, как твой спарринг-партнер хотел меня в стену припечатать? Мило, Вик. Очень. А главное, как полезно. Отличная отмазка на все случаи жизни. «Простите, я была пьяная и не помню, как кого-то грохнула», «Извините, но я упустила момент, когда грабила банк». Ты зачем вообще драться полезла? Думаешь, болван Корнеев стоит этого?

– Стерва приклеилась к нему.

– И поэтому ты возомнила себя великим парикмахером и решила девчонку без волос оставить? Мне стоит тебя бояться?

– Нет, конечно. Ты же не собираешься на моего Данечку покушаться.

С нервным смешком я размешиваю чай в стакане.

– В этом можешь не сомневаться. Бабники, самоуверенные засранцы и придурки, у которых вместо мозга – изюм, совершенно не в моем вкусе.

Как сказала-то. Надо будет где-нибудь записать.

– Я рада. И прости, но я повторюсь, ты меня вчера опозорила пижамой своей дурацкой. У нее не воротник, а взлетная полоса.

Да нормальная у меня пижама. Нормальная. Мне ее бабушка подарила на Новый год. Несколько лет назад. Ну и пусть, что в цветочек и в моде была лет пять назад. Мне удобно. А Вике она всегда не нравилась – ей пеньюары кружевные подавай. Чтобы все нужное подчеркивали, а ненужное скрывали, впрочем, последнее к Звягиной не относилось: ей маскировать было нечего. Даже странно, что Корнеев на нее внимания не обращает. Вика в его вкусе. Она даже волосы специально обрезала, потому что где-то услышала, что он длинноволосых не любит. Глупая. Я бы никогда такого ради парня не сделала.

– Вот можешь прямо сейчас садиться на эту взлетную полосу и лететь к Степашкиной. Она тебя ничем не опозорит.

– Людка – дура. С ней только и можно, что в клуб сходить. А ты у меня самая лучшая, заботливая.

Я лишилась дара речи. Это меня сейчас похвалили или мышью серой назвали? Вика поняла, что ляпнула, не подумав, моментально ко мне подскочила и протянула пачку вафель.

– После пар домой вернемся, и я полы помою. И ванную освобожу. Договорились?

– Нет.

Хотя, похоже, совесть у Звягиной все-таки проснулась. Ни разу я не слышала от нее слов «помою пол». Удивительно. Вероятно, алкоголь еще не весь выветрился.

Хоть меня и разбудили раньше обычного, но на пару мы все равно опоздали. Уже в дверях я вспомнила, что оставила телефон на тумбочке. Идти в обуви не хотелось, поэтому я попросила Вику его принести. Она как раз вину свою вроде бы чувствовать начала, а такое, вообще, редко случается, вернее – никогда, вот я и использовала это на полную катушку.