Виктор Мишин - Моя война. Чужой

• Название: Моя война. Чужой
• Автор: Виктор Мишин
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-17-134979-0

Андрей Морозов волею случая и стечения обстоятельств оказывается во вражеском тылу. Благодаря удачному внедрению в подразделение вермахта, он проворачивает опасные и необходимые для страны диверсии. Захват вражеских офицеров и выявление диверсантов – все это приближает Великую Победу. Но какой ценой все это дается Андрею?

---

– Ты убивал солдат вермахта? – прямо спросил фриц.

– В рукопашной не сходился, а так, все стреляли, я тоже. Может, кого и убил. – Хлесь! Фриц перегнулся через стол и ударил меня кулаком в скулу. Не больно, силенок маловато будет. Мне после спаррингов в школе такие удары по фигу.

– Ты будешь расстрелян! – фриц собрался, застегнул ворот, расправил китель.

– Как вам будет угодно, – только и сказал я.

– Что, не боишься смерти? – ехидно так оскалился фашист.

– А чего ее бояться? Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Все там будем.

– Ты будешь гореть в аду, как и все русские!

– После такой бойни, думаю, никто в рай не попадет, господин следователь. Передайте женщине, раз уж она тут, что ее сын погиб как солдат. Пусть знает, что он не сгинул без вести, как это бывает. Лучше уж знать правду, чем всю жизнь мучить себя догадками.

– А как он погиб? – фриц остановился. Даже, я бы сказал, заинтересовался.

– Он был в оцеплении района, где мы прятались, когда наши бойцы пошли добывать еду. Он их увидел, застрелил одного, потом второго, ну и, – я сделал паузу, – его срезали.

– Встать, лицом к стене!

Я послушно встал.

Через пять минут меня, даже не побитого, заперли вновь в камере. Что будет, теперь меня интересовало все меньше. Вот оно как бывало на этой войне. Наверняка ведь и такие случаи происходили, всяко может быть. Что ж, я сделал что смог, значит, такая уж судьба. Валюшку с Катериной жалко, одни останутся. Я пропал, вряд ли пенсию дадут. На что жить станут? Валя, конечно, пока на службе, не пропадет, но как же ей будет тяжко одной… Эх, сказал бы, что парни помогут, так нет больше никого. Вся наша группа, так долго глумящаяся в немецких тылах, погибла на фиг. Есть, конечно, надежда, что Веревкин тогда смог выйти, да, все же есть. Я его, кстати, просил приглядеть за девчонками, авось не оставит. Если сам жив останется. Олега также пока не стоит списывать со счетов, может, еще выберется.

А наутро ко мне пришли! Да, именно ко мне, а не меня куда-то потащили. В камеру вошли давешний следак и мамаша Блюма.

– Расскажите, – ого, даже на вы, – как погиб мой сын? – Она теребила в руках белоснежный платок, и в глазах ее были слезы. А она не такая и железная, какой показалась мне при первой встрече. Вообще, женщина она статная, не отнять.

– Er starb wie ein echter Soldat!.. – произнес я на немецком и повторил для нее всю историю, рассказанную накануне следователю. Она молча слушала, затем произнесла короткое слово, в котором я с трудом расслышал:

– Danke… – а обернувшись к следователю, на выходе произнесла что-то очень тихо. Я не расслышал ее слов, но, думаю, ничего хорошего там для меня не было. А сказал я очень просто, что сын ее погиб как солдат.

В камере я пробыл еще почти сутки. Новыми лицами, вошедшими в камеру, были два дюжих фрица и следователь. Меня просто и без затей отпи…ли, ну, побили то есть. Не жестоко, скорее для порядка. Выплюнул один зуб, у меня их и так мало оставалось, так вот еще один потерял. Так как я был не измотан и сносно откормлен, то боль быстро ушла. Часа через три я уже перестал растирать ушибленные места. Фрицы, когда побили, сразу ушли. Вернулись к обеду и повели куда-то. Уже усаживая меня в кузов машины, следак бросил в мою сторону:

– Благодари фрау Блюм, иначе тебя бы уже расстреляли!

Я недоуменно хлопнул глазами и был потороплен пинком под зад.

Везли недолго, минут тридцать, может сорок. Это было где-то в окрестностях Курска, я так думаю. Лагерь, а это был именно лагерь для военнопленных, располагался в чистом поле. Колючка в несколько рядов, вышки, все как я видел не раз, но только серьезнее. Это уже не те времянки, что устраивали немцы в сорок первом, когда пленных было некуда девать. Здесь все было серьезно. Караул с собаками обходит периметр, часовые бдят в четыре глаза. В общем, зона. Стояли бараки, вид у них был плачевный, бои наверняка здесь проходили, стены просто прозрачные. О, кажется, я понял, это какая-то ферма была, скорее всего. Немцы только забор соорудили да вышки воткнули. А так да, скорее всего, ферма.

Интересно было, за что я должен благодарить эту фрау? Уж не за лагерь ли? Сомневаюсь, что она просила отпустить меня, может, попросила не расстреливать? Тогда да, спасибо ей огромное. Скажете, предатель? Трус и все такое? Да, согласен. А вы как бы поступили?

Оформили быстро. Так как я был довольно чистый, из госпиталя все же, то просто раздели и, швырнув мне какое-то рванье, в котором с трудом угадывалась красноармейская форма, заставили одеться. Я все время думал об одном, почему меня не спрашивают об Олеге. Ведь наверняка есть информация, что я был не один. Или они решили, что он был не со мной? Ведь тогда нас привезли в госпиталь с еще дюжиной солдат вермахта… А, впрочем, это уже не важно. Главное, я жив, а выбраться я попробую, не думаю, что до победы тут сидеть буду.

Лагерь оказался трудовым. Но это полбеды. Здесь почти не кормили, вот в чем была тяжесть. Так-то, если разобраться, ну гоняют на работы, плевать, не привыкать. А вот то, что после четырнадцати, а то и больше часов работы тебя еще и не кормят… Все встало на свои места, понятно, почему столько пленных не решались бежать годами. Если сразу это не сделать, потом банально нет сил. Я хоть и был пока крепким, все же немчура молодцы, подлатали хорошо, да и потом ломать не стали, но и то начал уставать.

Контингент в лагере был разный. Есть отчаянные храбрецы, неунывающие, все время говорящие о том, как они станут воевать вновь. Только вот толку от слов-то нет. Работают, как и все, бежать не пытаются. А есть и такие, что тихие, ни с кем не общаются, но за неделю двое пытались «уйти». Поймали, конечно, одного. Второго убили. Кинулся на солдата, когда загнали, его и пристрелили. Неправильно кинулся, не вовремя и не в том месте.

Вообще, насколько я уже огляделся, из лагеря уйти очень сложно. Охрана приличная, а главное, собаки. Свора овчарок, злющих, аж жуть. Пулеметчики на вышках ни фига не спят, часовые гуляют. Может, с приходом холодов что-то изменится, но пока… Нет, свалить, я думаю, можно только по пути на работы, или обратно. Водят не далеко, час туда, час обратно. Тут недалеко есть лесок, тоже с болотцем, как и тот, в котором я попался, но погуще будет. Вот и рубим его помаленьку. Видно, что начинали тут без меня с того, что делали зачистку возле путей железной дороги. Боятся немцы партизан, зачищают все. А заодно тащат весь лес к себе в Германию. И ведь надо же, выстроили такой порядок, охренеть. Казалось бы, все дороги перегружены, логистика ужасная. Но это, блин, у нас. У этих же гадов все в норме. И на фронт эшелоны идут, с оружием, техникой и солдатами, и обратно не пустые. Раненых вывозят, а заодно и все, что можно украсть и вывезти. В этой местности и так с лесом не очень хорошо, очень небольшие массивы, так и те скоро вывезут.

В бараке все спали, можно сказать, вповалку. Кто где упал, тот там и спит. Ладно хоть фрицы разрешили соломы сюда натащить, причем немало. В углу возле дверей была приличная куча. Когда я вошел и, перездоровавшись со всеми «домочадцами», сел, мне и подсказали, чтобы нагреб себе соломки. Я и нагреб. Ночами было вполне сносно, еще не зима, так что терпимо, но, думаю, уже скоро станет неуютно. Все бойцы были в одной форме. Ни нательного ни у кого, ни шинелей. Да, думаю, замерзнем мы тут. Поговорили с одним, он тут давно сидит, говорит, зимой кинут шинель. Уже лучше, хотя до зимы я тут как-то не рассчитываю задержаться.

– Слышь, Мороз! – окликнули меня. Вот же, блин, фамилия у меня, да? Везде одна и та же погремуха.

– Чего? – ответил я. Мы сидели после трудового дня и отдыхали. Немцы сегодня сухарей мешок дали, но похлебку зажали. Я сидел и старательно пытался размочить во рту сухарь, зубов-то мало. Припрятал себе пару горстей на будущее. Хотя, думаю, съем я их уже сегодня. Жрать-то хочется. Вода еще эта… Пьем дождевую, когда сухо, немчура дает пару ведер набрать из колодца. Вчера вот лил полдня, так хоть помылись, пока шли с работы. А что? Тепло сейчас еще, а после активной работы так даже жарко. Прямо на ходу снимали с себя одежду и под дождем растирались. Хоть так, а то живность-то совсем достала. Жрут, суки, гребаные вши, надоели до жути.

– Сашка, когда побежал, видел, кто в него стрелял? – Я кивнул. – Этот у них прям чемпион. Иногда в лесу стреляют, по бутылкам, этот лучше всех. – Я вновь кивнул, показывая, что принял информацию.

Мы постоянно делимся наблюдениями, мало ли пригодится. Да, о контингенте немного. Самый старший тут старшина. Мужик из обоза санитарного батальона, взяли при отходе, у него даже оружия не было. Пятьдесят годов мужику, какой из него вояка. Весь такой уставший и больной, думаю, долго не протянет он здесь. На работы его не водят, максимум метелку дают, дорожки мести. Остальные… Да все разные. В основном пехтура, пара пушкарей была, подносчики. От восемнадцати до сорока. Старшина один такой старый был.

Все думал, заточку бы какую сделать, железки иногда попадаются под ноги, можно найти, так фрицы постоянно шмонают. Идем с работы, выстроят, и полный шмон. Не пронести ничего. Насчет оружия была идейка, пока наблюдаю и делаю выводы. Главное, заставить себя немного потерпеть. Хоть и понимаю, что валить надо, пока есть силы, но наобум тоже идти неправильно.