Кэтрин Флетчер - Красота и ужас. Правдивая история итальянского Возрождения

• Название: Красота и ужас. Правдивая история итальянского Возрождения
• Автор: Кэтрин Флетчер
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-04-113907-0

Что мы на самом деле знаем об эпохе Возрождения? Эпоха богатых покровителей искусства, развития технологий, открытия новых континентов. Но вместе с тем – время, когда процветали коварство и коррупция, войны между республиками, жестокость, голод, проституция и эпидемии. Историк Кэтрин Флетчер в своей книге демонстрирует истинное лицо Ренессанса во всем своем многообразии. Банкиры, священники, женщины-писательницы, еврейские торговцы, наемники, инженеры, проститутки и фермеры – все они играли ничуть не меньшую роль, чем Медичи и Макиавелли, Леонардо и Микеланджело. Эта книга – удивительное путешествие по противоречивой и мрачной эпохе, заложившей фундамент нашей современной цивилизации.

---

Я заканчивала работу над этой книгой в марте 2019 года, и в эти дни сорок девять человек были расстреляны в двух мечетях новозеландского Крайстчерча. Преступник, крайне правый экстремист, размещал в социальных сетях множество исторических постов, которые подтолкнули его к этому поступку. Он с гордостью описывал победы христиан над мусульманскими армиями. Одна из этих побед была одержана в 1571 году в битве при Лепанто, которой я посвятила последнюю главу книги. Историю XVI века редко освещали в таком крайне правом свете, как крестовые походы или миф о белом средневековом Западе. Чаще всего история Ренессанса представала перед нами в более тонком, хотя и не менее зловещем, свете. Мифология великих гениев Ренессанса закрепляла представление о превосходстве европейцев, христиан и белой расы, но при этом не была настолько вульгарной, как сегодня. Конечно, я не хочу сказать, что мы не должны ценить и восхищаться художественными новациями Европы XVI века. Это величайшие достижения. Узнавая, что люди того мира думали о собственной медийной революции, как они решали вопросы пола и сексуальности, как реагировали на развитие вооружений, мы сможем лучше понять мир собственный. И нам станет понятно, как блестящие культурные инновации могут сосуществовать – и даже переплетаться – с абсолютной жестокостью.

Глава I. XV век

За сорок лет до путешествия Колумба, в 1452 году, жители Рима стали свидетелями потрясающего зрелища: в базилике святого Петра папа Николай V короновал Фридриха III императором Священной Римской империи. Старая базилика с красивой колоннадой и колоннами вдоль длинного нефа была построена в IV веке: до строительства новой, с куполом, оставалось еще более ста лет. Базилика располагалась над гробницей святого Петра, что символизировало апостольскую преемственность: линия пап римских началась с ученика Христа. Коронация стала триумфом и папы, и императора. Всего за пять лет до этого Николай торжественно въехал в Рим как единственный общепризнанный понтифик после десятилетий раскола. Раскол стал тяжелым испытанием для Церкви. В какой-то момент папами себя одновременно объявили себя трое! Николай сам родился в Риме. Коронация императора стала подтверждением и его собственного статуса, и статуса родного города. Папство Николая сулило Риму стабильность и богатство. Фридрих стал первым императором из дома Габсбургов. Коронация закрепила его роль великого христианского монарха Европы. За время своего долгого правления (Фридрих умер в 1493 году) он основал самую влиятельную династию континента. Хотя императоров избирали, Габсбурги сохраняли этот титул более четырехсот лет, до 1740 года, когда их основная линия пресеклась. Фридриха короновали также и королем Италии (это не означало господства над всем полуостровом – лишь некоторые северные государства признавали императора своим повелителем, хотя довольно далеким).

Нельзя сказать, что коронация Фридриха проходила в спокойной обстановке. Его решение совершить путешествие по Италии тревожило различные итальянские государства. Если бы он решил заключить союз с какими-то бунтовщиками или претендентами на власть в различных регионах, это могло бы нарушить хрупкий политический баланс на полуострове. Городские традиционалисты и без того остались недовольны желанием Фридриха перед коронацией проехать по всему Риму – неслыханное нарушение протокола. Миланские послы выступали против его коронации королем Италии. Франческо Сфорца приложил все усилия, чтобы Фридриху не досталась Железная корона Ломбардии, которая обычно использовалась при коронации. Впрочем, перехитрить Фридриха не удалось – он короновался королем Италии германской короной. В тот же день состоялось его бракосочетание с Элеонорой, дочерью короля Португалии. Через три дня, в годовщину коронации папы Николая, в базилике Святого Петра Фридрих был помазан и коронован императором Священной Римской империи[16].

На церемонии присутствовал Поджо Браччолини, один из самых ярких ученых Флоренции эпохи Ренессанса, представитель новой породы итальянских «гуманистов». Само слово «гуманист» изначально обозначало того, кто изучает гуманитарные науки. Эта новая программа возникла в контексте оживления интереса к изучению классических текстов. Хотя труды авторов Древней Греции и Рима не были христианскими, ренессансные гуманисты были истинными христианами (а поздние античные авторы, такие как святой Августин Гиппонский, соединяли в своих трудах обе культуры). Гуманизм в те времена не означал секуляризма или атеизма, хотя гуманисты всячески подчеркивали значимость действий и ценностей человека, что шло вразрез с определенными аспектами христианского богословия. Итальянские гуманисты предложили новый интеллектуальный метод анализа текстов, который породил определенные проблемы для авторитета Церкви – особенно в спорах относительно достоверности «Дарения Константина». Предположительно, этот документ являлся указом императора Константина IV века, по которому власть над Западной Римской империей передавалась папе. Споры об аутентичности указа велись несколько веков, и только методы гуманистов помогли доказать, что это фальшивка. Последствия были колоссальными: на этом документе основывалась папская власть – а он оказался фальшивкой.

Идея гуманизма стала основой для более практичного «гражданского гуманизма». Это течение чаще всего связывают с Флоренцией, где всегда подчеркивалась значимость активного участия в политической жизни республики, а не одного лишь созерцания и просвещения. В практическом смысле приход гуманистов к политической власти обеспечил поддержку новой интеллектуальной тенденции – так, например, в университете Флоренции начали преподавать греческий язык. Интерес гуманистов к античному миру явственно чувствуется в том, как Браччолини описывал старинные прецеденты коронационной церемонии[17].

Древность церемонии и всего антуража подчеркивалась не только в описании Браччолини[18]. Рим вновь получил возможность занять центральное место в европейской политике – не только в христианстве, но и в утверждении временных правителей. Кроме того, можно было продемонстрировать роскошь города заезжим гостям. Германский советник Николаус Муффель присутствовал на церемонии, а затем посетил священные места Рима – от двадцати восьми мраморных ступеней Святой лестницы в Арачели до оков святого Петра в Сан-Пьетро-ин-Винколи. Муффель оставил интересное описание своего пребывания в Риме[19]. Хотя в XV веке Церковь переживала определенные проблемы, но религиозность была неотъемлемой частью жизни любого христианина. И все они считали 1452 год исключительно благоприятным для христианского мира.

Но следующий год доказал обратное: древняя столица Восточной Римской империи – второй по величине город мира Константинополь – пала под натиском турок-османов[20]. Конец тысячелетней Византийской империи стал колоссальным психологическим шоком не только для живших там греков-христиан, но и для всего христианского мира. Это событие венецианский историк Марино Санудо (1466–1536) назвал «великим ужасом». Известия о падении Константинополя достигли Венеции 29 июня. После заседания совета стало известно, что 28 мая генуэзская колония в Константинополе, Пера, где жило множество итальянских купцов, была захвачена турками. По приказу султана все жители, мужчины и женщины, были убиты – за исключением самых маленьких детей. Двум венецианским галерам удалось спастись каким-то чудом. Несколько недель все надеялись, что слухи окажутся ложными, но вскоре известия о падении города подтвердились, пусть даже не во всех ужасающих подробностях[21].

Венецианец Николо Барбаро стал свидетелем этих событий. Подготовка к завоеванию города велась довольно долго. Султана Мехмеда II недаром прозвали Завоевателем. Летом 1452 года он построил замок в шести милях от Константинополя. В августе султан захватил в заложники двух послов византийского императора. (За последние два с половиной века территория империи значительно сократилась и теперь представляла собой всего лишь Константинополь и Пелопоннес на юге Греции.) В XV веке представление о дипломатическом иммунитете еще лишь формировалось, и все же Мехмед перешел черту, приказав казнить обоих послов. Такой поступок был равносилен объявлению войны. Османы начали собирать армию численностью 50 тысяч человек[22]. После долгого периода отдельных стычек и попыток переговоров началась реальная осада города. Все это время помощь Константинополю доставляли венецианские и генуэзские корабли. Однако торговые интересы итальянских купцов шли вразрез с верностью христианам Константинополя (Византийская империя не являлась частью католической Церкви, здесь преобладало православие.) Когда греческие правители города обратились за помощью, венецианские купцы собрались в городской церкви, чтобы обсудить свою тактику: следует ли им остаться и поддержать греков по их просьбе? Венецианцы решили предоставить защитникам города пять галер, но не забыли выставить городским властям счет: 400 дукатов в месяц плюс питание для моряков. Император боялся, что при наступлении османов венецианцы могут покинуть город. Он не позволял им грузить на галеры свои грузы: шелк, воск, медь и кармин, – чтобы те не бежали под покровом ночи. И все же некоторые венецианские корабли, включая шесть галер из Кандии (Крит в те времена был венецианской колонией), смогли скрыться. Оставшиеся венецианцы, ожидая нападения турок, помогали укреплять дворец. Между окруженным крепостными стенами Константинополем на одном берегу пролива и анклавом Пера на другом был построен мост[23].