Марк Эглинтон - So let it be written: подлинная биография вокалиста Metallica Джеймса Хэтфилда

• Название: So let it be written: подлинная биография вокалиста Metallica Джеймса Хэтфилда
• Автор: Марк Эглинтон
• Жанр: Биографии
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-04-113607-9

Джеймс Хэтфилд известен нам как бессменный лидер легендарной Metallica. Однако в этой книге мы увидим не только рок-звезду, но и простого человека с эмоциональными ранами и разбитым сердцем. Пережив в юности сразу две трагедии – сначала из семьи ушел отец, а через пару лет умерла мать, – Джеймс остался один на один со своими внутренними демонами, которых победил, но не сразу. Прежде же юный Джеймс нашел утешение в музыке и загорелся желанием играть в рок-группе. Мало кто из его друзей верил в то, что он добьется своей цели, а сегодня они стоят в километровой очереди, чтобы попасть к нему на концерт. Забитый молчаливый прыщавый подросток стал истинным первопроходцем жанра, голосом целого поколения, олицетворением Америки 80-х, кумиром миллионов, идолом и настоящим авторитетом среди коллег. При написании этой книги Марк Эглинтон провел множество эксклюзивных интервью с известными рок-звездами и ключевыми фигурами в жизни Хэтфилда, чтобы представить нам самый реалистичный портрет культового музыканта. [i]Книга содержит нецензурную брань.[/i] В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

---

Несмотря на сильное желание Джеймса сколотить группу – и отчаянное стремление стать лидером – коллектив, давший Джеймсу первый шанс играть рок, назывался Obsession и был детищем двух братьев по имени Рон и Рич Велоз.

Маррс вспоминал: «Мы с братьями Велоз были классными друзьями, и группа постепенно развивалась. С ними был еще один друг, Джим А́рнольд. Они сказали, что им нужен второй гитарист. Так Джеймс и оказался в Obsession».

Obsession состояла из гитариста Хэтфилда, басиста Рона Велоза, барабанщика Рича Велоза и соло-гитариста Джима Арнольда. Каждой группе нужна крутая дорожная команда, поэтому на эту роль ребята пригласили Макговни и Маррса. Маррс признался, что их роль была преувеличена: «Мы были скорее друзьями, а не техниками».

Репетировать стали в гараже братьев Велоз, а Маррс и Макговни установили простенькую наборную панель, чтобы создать примитивные световые эффекты. Маррс вспоминает: «Они играли на местных вечеринках и были обычной гаражной группой. Исполняли песни UFO и, кажется, пели Communication Breakdown, всякие прикольные песни. У братьев Велоз было что-то вроде светофоров, и они приделали их в гараже, а мы приходили и играли при освещении. Нам было пятнадцать, и мы не имели ни малейшего понятия, что творим. Но времена были классные».

Арнольд жил неподалеку, и у него тоже сохранились приятные воспоминания о деньках в Obsession: «В гараже мы соорудили стену и одну сторону сделали звуконепроницаемой, используя старую картонку и ковер. Джеймс жил всего в нескольких километрах от гаража и приезжал к нам на маминой машине, либо мы его забирали. Мы проводили в гараже много времени; это было место наших тусовок и репетиций».

Несмотря на то что ни одной записи Obsession не существует, можно с уверенностью сказать, что Хэтфилд тех лет и Хэтфилд, которого мы знаем, – две большие разницы. В то время его голос был мало похож на мощный рык, которым он славился в конце 80-х, и ничего общего с гармоничным вокалом, который он будет использовать в Metallica в 90-х. Его игра на гитаре, которая спустя несколько лет превратится в жесткий агрессивный чес медиатором по струнам, в годы становления была вполне неплохой. В конце концов, он был еще совсем подростком.

В юности музыкальные вкусы Джеймса были весьма разнообразными. Как и большинство подростков, открывающих для себя шумную атмосферу концертов, группа друзей старалась не пропускать ни одно выступление, надеясь на то, что в клубы Лос-Анджелеса их подвезут родители.

Маррс вспоминает один концерт в особенности: «Мы с Джеймсом пошли на концерт Blondie. Было это в “Греческом театре” в Лос-Анджелесе, и туда нас отвезла мама Джеймса, а моя забрала. Странно было смотреть с Джеймсом выступление Blondie, а теперь они оба в Зале славы рок-н-ролла».

Дни Obsession были сочтены с самого начала. Группе не хватало разнообразия – песен, которые парни исполняли, было явно недостаточно. К тому же ребята не могли решить, кто будет петь. Джеймс менялся с Арнольдом и Роном Велозом.

Спустя примерно восемнадцать месяцев Хэтфилд с Арнольдом ушли из Obsession, чтобы сколотить новый проект с братом Джима, Крисом: группа называлась Syrinx, и ребята исполняли песни влиятельной прог-рок-троицы Rush.

Понятно, что Syrinx назывались в честь песни «Храм Сиринги» с эпохального концептуального альбома Rush 2112. Syrinx просуществовали недолго. К счастью, в ближайшем будущем появилась группа, оказавшая огромное влияние на карьеру Джеймса. «Джеймс был очень классным, и с ним было весело, – утверждает Арнольд, – но важнее то, что он познакомил нас с кучей отличной малоизвестной музыки: Scorpions, Rush, Iron Maiden и похожими коллективами. Мы о них даже не слышали».

Однако дома дела становились все хуже. Долгое время Синтия скрывала от детей, что здоровье ухудшается. В скором времени ей понадобилась медицинская помощь, но от традиционного медицинского лечения она отказалась.

Синтия умерла в 1979 году. Джеймс был в одиннадцатом классе. Он перебрался в соседний город Бреа[7] и жил со сводным братом Дэвидом, который недавно женился. Несмотря на то что Джеймс редко обсуждал свое строгое религиозное воспитание, такое потрясение нанесло ему тяжелую эмоциональную травму. Джеймс чувствовал, что не контролирует личные обстоятельства, и это проявилось в различных формах в более зрелом возрасте.

Маррс был невероятно шокирован смертью Синтии: «В перемену мы вышли на улицу, и Джеймс сказал: “Придется мне пожить в Бреа”, и мы спросили: “С чего это вдруг?”. Джеймс ответил: “Мама умерла”. Мы и не знали, что она болела, мы вообще ничего не знали. Не стоит забывать, что я всегда был с ним и его мамой – ночевал у них, зависал – поэтому мне было довольно тяжело. Джеймс переехал к брату. Но я с ним поддерживал связь, хоть он и жил далеко. Кстати говоря, мы к нему частенько наведывались».

Арнольд тоже поддерживал связь с Джеймсом: «Мы болтали по телефону, а по выходным он оставался в доме моих предков. Я знал, что он рвется сколотить новую группу и сочинять музыку».

Несмотря на то что Арнольд оставался другом, он сомневался в том, что у Джеймса сложится музыкальная карьера: «Он рассказывал мне про песни, которые сочинял, и говорил, что сколотит “хэви-метал” группу, но тогда эта музыка была не сильно популярна. И мне казалось, что ничего у него не выйдет. Как же я ошибался!»

Поскольку Джеймс жил в Бреа – 24 км к востоку от Дауни, – ему пришлось ходить в местную среднюю школу. Бреа – еще один тихий пригород с населением всего 35 000 человек. После крупного и сурового Дауни это была резкая смена обстановки.

Джеймс переживал тяжелый период в жизни – потеря матери, переезд к Дэвиду и новая школа. Однако в плане музыкальных стремлений переезд в Бреа пошел Хэтфилду на пользу. Вскоре он познакомился с парнишкой по имени Джим Маллиган, барабанщиком с четко поставленной задачей.

У Хэтфилда с Маллиганом было много общего, в том числе и страсть к музыке – правда, вкусы Маллигана в большей степени были более академическими. Но, несмотря на любые стилистические разногласия, вскоре они вместе играли песни в обеденный перерыв, устраивая такой шум, от которого остальные детишки в школе прятались – кроме одного парня, Хью Таннера, который сразу же «въехал» в то, что творит эта шумная парочка.

В то время в местной школе был очень популярен панк-рок. В отличие от длинных волос. Таннер был младше, а Джеймс – старшеклассником, но у них было кое-что общее. Они оба пришли в новую школу, оба были с длинными волосами и учились в одной группе по английскому языку.

Что интересно, до недавнего времени свою дружбу с Хэтфилдом – либо участие в группе, ставшей Metallica – Таннер никогда публично не обсуждал. Он объясняет: «Мои отношения с Джеймсом Хэтфилдом, Ларсом Ульрихом и группой Metallica обсуждаются уже довольно давно, но сам я делился этим только с близкими друзьями. Лишь когда в интернете появились интервью Рона Макговни и [первого гитариста Metallica] Дэйва Мастейна из 1980-х, несколько человек стали задаваться вопросом, а тот ли я Хью Таннер. Одним я говорил, что тот, а другим говорил, что не понимаю, о чем речь».

Впервые за тридцать лет Таннер сказал «да» и согласился дать интервью для этой книги. Он легко вспомнил истории и события тех лет: «Местным ребятишкам, с которыми я джемовал, нравилось, как я играю, но им не понравилось, что я приехал на репетицию с уродливым “Гибсоном”[8] ES335! Он был больше похож на гитару Теда Ньюджента Birdland, только сверху был вырез под руку. Я почему-то умел играть на ней соляки, но со стороны напоминал концертного гитариста в группе Билли Рэй Сайруса. К счастью, дома у меня стояла паленая “ласточка”. Мне она не нравилась из-за темно-красного цвета. Я притащил детали в школьную мастерскую, чтобы отшлифовать гитару. Джеймс пришел ко мне в гараж и помог отполировать ее в блестящий белый. Правда, мы забрызгали краской новый отцовский “Мерседес”».

Хэтфилд с Таннером быстро нашли общий язык и на долгие годы стали друзьями. Таннер знал о тяжелых семейных обстоятельствах Джеймса и заметил потенциальные проблемы: «Ну, во-первых, переходить в новую школу – всегда страшно, а когда ты еще и не вписываешься… это вдвойне тяжело».

Несмотря на тяжелую утрату и потрясение, Джеймс прекрасно справился с этой ситуацией. Таннер вспоминает: «Любопытно заметить, что Джеймс был приземленным, приятным и веселым парнем. Он очень вежливо вел себя с моими предками. О смерти мамы он не рассказывал, и я лишь знал, что он живет с братом и его женой».

Мать Таннера увидела, что Хэтфилду приходится несладко, и даже намекнула Хью предложить Джеймсу вместе с сестрой перебраться к Таннерам. Она считала, что Дэвиду станет легче дышать, ведь он недавно женился и пытался устроить семейную жизнь. Однако Хью так и не озвучил Джеймсу это здравомыслящее предложение, и все осталось как есть.

На уроках Хэтфилд с Таннером постоянно рисовали всякие сценические декорации и писали названия песен. Таннер вспоминал, что уроки английского были особенно «продуктивными».