Джеймс Лонго - Гитлер и Габсбурги. Месть фюрера правящему дому Австрии

• Название: Гитлер и Габсбурги. Месть фюрера правящему дому Австрии
• Автор: Джеймс Лонго
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-389-19259-1

В молодости Адольф Гитлер пять лет прожил в Вене. Именно там и тогда окончательно сформировалось ненавистное отношение к правящей императорской семье Габсбургов, стремление мстить исчезнувшей империи, убитому эрцгерцогу и его наследникам. Это стало одной из главных причин Второй мировой войны и холокоста. С вершин власти Гитлер обрушил всю свою ненависть к Габсбургам и их пестрой империи на сыновей Франца-Фердинанда, открыто выступавших против нацистской партии и ее расистской идеологии. Когда в 1938 году Германия захватила Австрию, именно Максимилиан и Эрнст стали первыми австрийцами, арестованными гестапо. Отправленные в концлагерь Дахау в Германии, братья в считаные часы попали из дворца в застенок. Женщины семьи, в том числе и единственная дочь эрцгерцога, принцесса София Гогенберг, вступили в противостояние с Гитлером. Их стойкость и храбрость в условиях предательств, измен, мучений и голода помогли семье выжить и в годы войны, и в непростое мирное время. В поисках ответа на вопрос, почему Гитлер был так твердо намерен искоренить семью убитого эрцгерцога, автор книги Джеймс Лонго целых десять лет проводил исследования и беседовал с потомками правящего дома Габсбургов и в итоге детально изложил историю бесстрашной борьбы семьи Франца-Фердинанда против фюрера.

---

Мы желаем с равной любовью обращаться со всеми народами монархии, всеми классами и всеми официально признанными религиозными верованиями. Высоко или низко стоит человек, беден он или богат – каждый будет считаться равным перед престолом… Так как все люди под нашим скипетром будут иметь одинаковые права участия в общих делах всей монархии, им будет гарантировано национальное развитие в рамках интересов, общих для всей монархии, и всем национальностям, всем классам, представителям всех занятий (если они еще не обладают ими) будут дарованы справедливые избирательные права для защиты своих интересов[47].

Многолетний советник эрцгерцога писал: «Нечто во Франце-Фердинанде поднимало его над всеми Габсбургами, в том числе и над старым императором; он отказался от традиционных путей… сам брался за решение проблем… рассматривал новые вопросы… обращался к компетенции и опыту, где бы ни находил их: в своей канцелярии или за ее стенами»[48].

За пределами Австрии многие видели во Франце-Фердинанде воплощение желанного мирного будущего. Среди этих многих был и император Германии, любимейшей страны Адольфа Гитлера. Принцесса Виктория-Луиза, дочь кайзера Вильгельма II, писала, что ее отец недоумевал, как это многие австрийцы не понимали, насколько мудр был курс Франца-Фердинанда на религиозную и политическую терпимость, чтобы «различные нации» его «многонационального государства» встретились хотя бы «на полпути»[49].

На другом берегу Ла-Манша Уильям Кавендиш Бентинк, герцог Портлендский, член Тайного совета правительства Великобритании и кузен королевы Марии, писал о своем австрийском друге:

С 1900 по 1910 год в стране не прекращалась борьба, и эрцгерцог выдержал нешуточную схватку, чтобы омолодить государство… постепенно его идеи возобладали в Австрии, и он нашел пламенных сторонников, готовых перестроить старое государство так, чтобы каждая нация в своих границах получила «место под солнцем»… единственной целью его жизни был мир, а величайшей радостью – украшение всего, к чему он прикасался. Он всегда стремился повысить уровень жизни всех своих подданных и установить мир в стране, справедливо обращаясь со всеми и каждым[50].

Франц-Фердинанд был не идеалистом, но реалистом, то есть осознавал, что за подъемом волны национализма может последовать всплеск волнений на национальной почве, а там и Rassenkrieg – разрушительная война рас, которая столкнет между собой этнические группы и покончит не только с империей Габсбургов, но и со всей Европой.

Жизнь Гитлера в Вене убедила его, что такая война не только неизбежна, но очистительна и желательна[51]. Он полагал: чем раньше она начнется, тем лучше. Только после уничтожения Австрии Германия, освободившись от иностранного влияния и достигнув пика своего величия, сумеет, по его мнению, уничтожить, поработить и искоренить тех, кого он считал исчадием ада. Когда Гитлер узнал, что 28 июня 1914 г. эрцгерцог пал жертвой злодейского политического убийства, то упал на колени, возблагодарил Бога и разрыдался от счастья. Тогда почти никто и не думал, что это событие послужит искрой для большой войны, но Гитлер не сомневался: она уже не за горами[52]. Он верил, что смерть миротворца, которого он ненавидел больше, чем всех остальных, была неизбежной. Война разразилась ровно через месяц, точно в час убийства.

2. Художник, эрцгерцог, император

Тссс! Не шумите. Император умер, просто сам он этого еще не знает.

Шутка, популярная в Вене в начале XX в.

Мое тяготение к Вене непреодолимо, но я знаю все ее омуты.

Зигмунд Фрейд

В 1907 г. восемнадцатилетний недоучка Адольф Гитлер сел в поезд в своем родном городе Линце[53]. Имперская Королевская железная дорога Австрии работала быстро и эффективно, но его поезд еле тащился. Он был товарный, смешанный; на него грузили и с него разгружали молоко и продукты; в него садились и с него сходили жители городков и деревень, расположенных по берегам извилистого Дуная. Гитлер не торопился. С собой у него было несколько чемоданов книг, а в голове – мечты о блестящей карьере художника или архитектора. Он нисколько не сомневался, что в столице могущественной империи Габсбургов его ждет успех[54].

За восемьдесят километров до Вены поезд ненадолго остановился в небольшой деревне Пехларн. Рядом, на холме, высился замок Артштеттен, где прошли детские годы сорокатрехлетнего эрцгерцога Франца-Фердинанда д’Эсте, наследника королевского и императорского престола Габсбургов. Из окна вагона третьего класса Гитлеру не было видно ни эрцгерцога, ни его величественного жилища. Правда, неистовый хозяин редко бывал там. Ему не сиделось на месте; в век скоростей он любил скорость и, будучи традиционалистом, приветствовал все современное[55]. Автомобили на газе, электричестве и паре соревновались в быстроте. Не случайно одно время шофером Франца-Фердинанда был Фердинанд Порше, который установил множество европейских рекордов и сконструировал первый гибридный бензино-электрический автомобиль[56].

В новые времена вписывались далеко не все. С точностью старинных, хорошо отлаженных часов ровно в семь утра легендарный император Франц-Иосиф выезжал из дворца Шенбрунн в пригороде Вены. По главной торговой улице Марияхильферштрассе он направлялся во дворец Хофбург, где исполнял свои обязанности, а в половине пятого возвращался в Шенбрунн, где родился семьдесят семь лет назад. Там он допоздна читал донесения и подписывал бумаги[57].

Восемь тщательно подобранных белоснежных лошадей везли его зеленую с золотом карету. У каждой была величественная стать, и держались они очень прямо, почти как сам император. Франц-Иосиф со своим конным выездом был картинкой из прошлого века. С немалым трудом британский монарх Эдуард VII уговорил императора Австрии один-единственный раз в жизни проехаться в автомобиле. Об этом рискованном событии, приключившемся в 1908 г., Франц-Иосиф якобы выразился так: «Одна вонь, а кругом ничего не видно»[58]. Если это правда, то перед нами редкий пример, когда Франц-Иосиф высказался откровенно, сбросив маску, которую он носил на публике.

Монарх, окруженный необыкновенной помпезностью, церемониалом и этикетом своего двора, воплощал идеал дедовских времен: устойчивость, постоянство, непрерывность[59]. Его образ тщательно и виртуозно выстраивался ведомством императорского дворца. Пожалуй, только это и было в нем современным. Монархический «фасад» позволял старевшему правителю упорно соблюдать привычное расписание и почти шестьдесят лет удерживать власть. Либеральный реформатор Йозеф-Мария Бернрайтер из ближнего круга Франца-Фердинанда, похоже, выразил досаду эрцгерцога, когда писал: «Мощный пульс новой жизни ухо императора воспринимало как тихий, отдаленный шелест… Он больше не понимает времени, а оно идет себе и идет…»[60]

Ритмы жизни Франца-Иосифа и его беспокойного племянника и наследника совершенно не совпадали. Когда Франц-Фердинанд бывал в Вене, огромный автомобиль австрийской марки «Граф унд Штифт», чуть ли не кренясь на поворотах, мчал наследника по гравиевой аллее дворца Шенбрунн из соседнего дворца Бельведер, где располагались его личные покои и канцелярия[61]. Контраст между императором и эрцгерцогом видели все без исключения. Казалось, в жилах у одного текла ледяная вода, а у другого – пылающая нефть. Пар, который получался при столкновениях, не давал им ясно видеть и понимать друг друга.

Итак, Гитлер прибыл в Вену. От умершего отца он унаследовал немного денег и снял убогую крошечную комнатушку в набитой до отказа ночлежке в самом центре города[62]. Совсем рядом была роскошная улица Рингштрассе; в северной части города располагался дворец Франца-Иосифа Хофбург, в котором было 2600 комнат, в южной – дворец Шенбрунн и его парки, в восточной – дворец Франца-Фердинанда Бельведер. Музеи, парки, театры, величественные здания и великолепные памятники – до всего можно было без труда добраться пешком.

От Габсбургов в Вене некуда было деваться. Первая же открытка, которую Гитлер отослал домой своему единственному другу Августу Кубичеку, изображала знаменитые Карлсплатц и Карлскирхе – площадь и церковь, названные в память давно умершего императора из этой династии. На обороте Адольф написал: «Мне все представляется очень красивым»[63]. Потом, при встрече, он признавался Августу: «Я часами мог простаивать перед оперой, подолгу глазел на парламент; весь бульвар Ринг для меня был как картинка из “Тысячи и одной ночи”»[64].

Поначалу его очаровал этот город-космополит. В своем ближнем нацистском кругу Гитлер так вспоминал о Вене времен Габсбургов: «Там мирно соседствовали ошеломительное богатство и самая отвратительная бедность. В центре и на окраинах живо ощущался пульс государства с населением пятьдесят два миллиона человек, вся таинственная магия плавильного котла наций. Ослепительный блеск двора как магнитом притягивал богатых и умных из всех уголков страны. Но габсбургскую монархию отличала строгая централизация. Только она и могла придать какую-то определенную форму этому сборищу разных наций»[65].