Даниил Хармс - Собрание сочинений. Том 1. Полет в небеса

• Название: Собрание сочинений. Том 1. Полет в небеса
• Автор: Даниил Хармс
• Жанр: Поэзия
• ISBN: 978-5-389-19331-4

Кто он, загадочный Даниил Хармс, – наивный гений, мастер эпатажа или лукавый мистификатор, тщательно скрывавший свою, как писал Маршак, «классическую основу»? Хармса, как одного из самых неординарных и парадоксальных писателей XX столетия, читают и изучают в России и за рубежом, однако и по сей день его работы остаются в числе самых удивительных загадок русской литературы. Бесспорным остается необыкновенный талант автора, а также его удивительная непохожесть – ничего подобного ни в России, ни за рубежом не было, нет и вряд ли когда-нибудь будет… В первый том настоящего Собрания сочинений Даниила Хармса включены стихотворения, переводы и драматические произведения. Составление, вступительная статья и примечания Валерия Сажина Тексты публикуются в соответствии с авторской орфографией и пунктуацией. Ранее настоящий том выходил под названием «Авиация превращений».

---

17. «друг за другом шёл народ…»

друг за другом шёл народ
ужимки тая в лице звериные
он шёл все прямо потом наоборот
летели поля необозримые

там где зелёный косогор
река поворачивала круто
был народ как пуля скор
и невинен был как утро
еще пройдя с полсотни вёрст
кто то крикнул: «земля».
кто то сразу вытянул перст
но дальше итти было нельзя.
уж над людьми колыхалась ночь

проплывало миллион годин
уж не шагом они а в скочь
торапилися как один
и ещё прошло 20 лет
все умерли как по заказу
<1 ст. нрзб.>
им с двух сторон по глазу

3 ноября <1926>

18. Ответ Н. З. и Е. В.

мы спешим на этот зов
эти стоны этих сов
э<т>их отроков послушных
в шлемах памятных и душных
не сменяем колпака
этой осенью пока
на колпак остроконечный
со звездою поперечной
с пятилучною звездой
с верхоконною ездой.
и два воина глядели
ждите нас в конце недели
чай лишь утренний сольют
мы приедем под салют.

Д. Х.15 ноября <1926>

19. Случай на железной дороге

как-то бабушка махнула
и сейчас же паровоз
детям подал и сказал
пейте кашу и сундук.
утром дети шли назад.
сели дети на забор
и сказали: вороной
поработый я не буду
маша тоже не такая
как хотите может быть
мы залижем и писочек
то что небо выразило.
вылезайте на вогзал
здраствуй здраствуй Грузия

как нам выйти из неё
мимо этого большого
не забора. ах вы дети
выростала палеандра
и влетая на вагоны
перемыла не того
что налима с перепугу
оградил семью волами
вынул деньги из кармана
деньги серые в лице

Ну так вот. а дальше прели
всё супа – сказала тетя
всё чижи – ск<а>зал покойник
даже тело опустилось
и чирикало любезно
но зато немного скучно
и как будто бы назад
дети слушали обедню
надевая на плечо —
мышка бегала в передник
раздирая два плеча
а грузинка на пороге
все твертила. – а грузин
перегнувшись под горою
шарил пальцами в грязи.

<1926>

20. Пророк с Аничкиного моста

Где скакуны поводья рвут
согнув хребты мостами
пророк дерзает вниз ко рву
сойти прохладными устами.
О непокорный! что же ты
глядишь на взмыленную воду?
Теребит буря твой хохол
потом щеку облобызает.
Тебя девический обман
не веселит. Мечты бесскладно
придут порой. Веслом о берег
стукнет всадник.
Уж пуст – челнок.
Уж тучен – гребень.
И, тщетно требуя поймать
в реке сапог, рыдает мать.
Ей девочка приносит завтрак
бутылку молока и сыр.
А в сумке прятает на завтра
его красивые усы.
В трактире кончилась попойка
Заря повисла над мостом.
Фома ненужную копейку
бросает в воду. Ночь прошла.
И девочка снимает платье,
кольцо и головной убор,
свистит как я в четыре пальца
и прыгает через забор.
Ищи! Никто тебе помехой
не встанет на пути своем.
Она ушла, а он уехал
и вновь вернулися вдвоем.
Как загорели щеки их!
Как взгляд послушный вдруг притих!
За ними горница пуста.
И растворились их уста:
– Мы плыли ночью. Было тихо.
Я пела песню, Милый греб.
Но вдруг ныряет тигр плавучий
пред нашей лодкой поперек.
Я огляделась вкруг. Фонтанка
проснувшись знаменье творит.
За полночь звякают стаканы.
Мой брат стучится: отвори!
Всю ночь катались волны мимо.
Купался зверь. Пустела даль.
бежали дети. А за нами
несли корону и медаль.
И вот, где кони рвут поводья,
согнув хребты сбегают вниз,
ноздрями красными поводят
и бьют копытом седока, —
мы голос ласковый слыхали.
Земля вертелась в голос тот.
И гром и буря утихали
и платье сохло на ветру
И волчьим шагом оступаясь
на мост восходит горд и лих
пророк. А мы не плыли дальше
на брег скакая женихом.

ВСЁ

1926 года

21. Скупость

Люди спят
урлы-мурлы
над людьми
парят орлы.
Люди спят
и ночь пуста
сторож ходит вкруг куста.
Сторож он
не то что ты,
сон блудливый
как мечты,
сон ленивый как перелёт
руки длинные как переплёт.

Друг за другом люди спят
все укрылися до пят.
Мы давно покоя рыщем.
Дым стоит над их желищем.

Голубь турмань вьёт гнездо,
подъезжал к крыльцу ездок,
пыхот слышался машин,
дева падала в кувшин.
Ноги падали в овраг
леший бегал.
людий враг.
Ночь свистела —
плыл орёл.
Дочь мерцала —
путник брёл.
Люди спали —
я не спал,
деньги я пересыпал.
Я счетал своё богатство.
Это было святотатство.
Я всю ночку сторожил!
Я так деньгами дорожил.
всё

1926 года

22. Виктору Владимировичу Хлебникову

Ногу на ногу заложив
Велимир сидит. Он жив.

1926

1927

23. стих Петра-Яшкина-Коммуниста

Мы бежали как сажени
на последнее сраженье
наши пики притупились
мы сидели у костра
реки сохли под ногою
мы кричали: мы нагоним!
плечи дурые высоки
морда белая востра

но дорога не платочек
и винтовку не наточишь
мы пускали наши взоры
вёрсты скорые считать
небо падало завесой
опускалося за лесом
камни прыгали в лопату
месяц солнцу не чета́

сколько времяни не знаю
мы гналися за возами
только ноги подкосились
вышла пена из уста
наши очи опустели
мох казался нам постелью
но сказали мы нарочно
чтоб никто не отставал

на последнее сраженье
мы бежали как сажени
как сажени мы бежали
!пропадай кому не жаль!
ВСЁ

<1926—нач. 1927>ЧинарьДаниил Иванович Хармс

24. «лошадка пряником бежит…»

лошадка пряником бежит
но в лес дорога не лежит
не повернуться ей как почке
не разорвать коварной бочки

<1926–1927>

25. «двух полководцев разговор…»

двух полководцев разговор
кидался шаром изорта
щека вспухала от натуги
когда другой произносил
не будь кандашки полководца
была-бы скверная игра
мы все бежали-б друг за дружкой
знамёна пряча под горушкой
Но вдруг ответ звучал кругами
расправив пух усов, комрот
ещё в плечах водил руками
казалось он взбежит умрёт
и там с вершины голос падал
его сверкала речь к ногам
не будь кандашки полководца
то пораженье было-б нам
и вмиг пошли неся винтовки
сотни тысяч, пол горы
двести палок, белые головки
пушки, ведьмы,
острые тапоры.

Да-с то было время битвы
ехал по́ полю казак
и в седле его болталась
манька белая коза

<1926–1927>

26. «Глядел в окно могучий воздух…»

Глядел в окно могучий воздух
погода скверная была
тоска и пыль скрипели в ноздрях
река хохлатая плыла

стоял колдун на берегу
махая шляпой и зонтом
кричал: «смотрите я перебегу
и спрячусь, ласточкой за дом»

И тотчас же побежал
пригибаясь до земли
в его глазах сверкал кинжал
сверкали в ноздрях три змеи

<1926–1927?>

27. В кружок друзей камерной музыки

неходите января
скажем девять – говоря
выступает Левый Фланг
– это просто не хорошо. —
и панг.

<январь 1927>

28. «Берег правый межнародный…»

Берег правый межнародный
своемудрием сердитый
обойдённый мной и сыном.
Чисты щёки. Жарки воды.
рыбы куцые сардинки
клич военный. Облак дыма
не прорвёт могучим басом
не родит героя в латах.
Только стражника посуда
опорожница в лохане
Да в реке проклятый Неман
кинет вызов шестипалый
и бобёр ему на смену
носом врежется как шлюпка.
а потом беря зажим
сын военного прозванья
робкой девецы признанье
с холма мудрого седла
наклоня тугую шею
ей внимает бригадир
бомбардейский командир
Запирает палисад
Марья ключница. И вот
из морей тягучих вод
Слава Богу наконец
выбирается пловец
Как народ ему лепечет
и трясётся на него
осудя руки калачик
непокорного раба
яхты нежные кочуют
над волнами поплавком
раскрываются пучины
перед ним не вдалеке.

24 мая 1926—январь 1927

29. Авиация превращений

Летание без крыл жестокая забава
Попробуй упадешь закинешся неловкий
Она мучения другого не избрала
Её ударили канатом по головке.
Ах, как она упала над болотом!
Закинув юбочки! Мальчишки любовались
Она же кликала в сумятицах пилоту.
но у пилота мягкие усы тот час же оборвались.
Он юношей глядит
смеётся и рулит
остановив жужжанье мух
слетает медленно на мох.
Она: лежу я здесь в мученьях.
Он: сударыня я ваша опора.
Она: Я гибну. Дай печенье.
Вместе: мы гибнем от топора!
Холодеют наши мордочки,
биение – ушло,
Лежим. Открыли форточки
и дышем тяжело.
сторожа идут стучат.
Девьи думы налегке.
Бабы кушают внучат.
Рыбы плавают в реке.
Елки шмыгают в лесу
стонет за морем кащей
А над городом несут
Управление вещей.
То им дядя птичий глаз
ма < >[13] сердце звучный лед
вдруг тетерев я тишком зараз
улетает самолет.
Там раздувшись он пропал.
Кто остался на песке?
Мы не знаем. Дед капал
ямы стройные в тоске.
и бросая корешки
В глубину беспечных ям.
Он готовит порошки
Дать болезненным коням.
Ржут лихие удила
Указуя на балду
стойте други он колдун
знает < >[14] дела
вертит облако шкапов
переливает муть печей
В небе тристо колпаков
Строит башни из кирпичей
Там борзое солнце греет
Тьму проклятую грызёт
Там самолёт в Европу реет
И красавицу везёт.
Она: лечу я к женихам.
Пилот: машина поломалась
она кричит пилоту: хам!
машина тут же опускалась
она кричит: отец, отец
Я тут жила. Я тут родилась
потом приходит ей конец
она в подсвечник превратилась.

Мадлэн ты стара холодна
лежать под кустиком одна
склонился юноша к тебе
лицом горячим как Тибет.
Пилот состарился в пути.
руками машет – не летит
ногами движет – не идёт
махнёт разок и упадёт
Потом года лежит не тлен
Тоскует бедная Мадлэн
Плетёт косичку у огня
мечты случайные гоня.

ВСЁ

Январь 1927

30. Искушение