Евгений Сатановский - Записные книжки дурака. Вариант посткоронавирусный, обезвреженный

• Название: Записные книжки дурака. Вариант посткоронавирусный, обезвреженный
• Автор: Евгений Сатановский
• Жанр: Публицистика
• Год: 2021
• ISBN: 78-5-04-119652-3

Евгений Сатановский – предприниматель и меценат, президент Института Ближнего Востока и профессор ИСАА МГУ, экс-президент Российского еврейского конгресса, журналист и писатель, ведущий популярной программы «От двух до пяти» на радиостанции «Вести FM». Россия, в которой мы живем: Третья империя? Почему денег нет, но держаться надо, и откуда в стране такие кадры? Есть ли шансы уцелеть у Евросоюза – и у Европы? Отчего так важно вовремя умереть? О Крыме, Дне Победы и Ангеле Меркель… Не всякому удается увидеть распад мировой империи – и при этом, живя в ней, уцелеть. Это случается раз в несколько поколений, но нет ни одной страны, которая существовала бы вечно. И даже если процесс развода имперских провинций, которые в одночасье становятся независимыми государствами, занимает несколько дней, расходятся они десятилетиями. Одни процветают. Другие раскалываются и гибнут. Третьи воюют между собой. Люди, еще вчера бывшие гражданами одного государства, строят новую жизнь или пытаются сохранить старую. Бегут куда глаза глядят или пытаются пристроиться в бывшей метрополии. Работают в поте лица или становятся криминальными авторитетами, наркоторговцами и террористами. Пополняют собой списки «Форбс» или ряды люмпенов. Описывать это – никакой жизни не хватит. Да и как описать Великий Потоп, когда тебя самого крутит его водоворот? Китайцы не зря желали, чтобы их миновала пора перемен. Но уж если она пришла – грех не описать то, что видишь, и то, к чему, похоже, все идет. Об этом и написана настоящая книга. В ней автор честно пытался занять позицию нейтрального наблюдателя, хотя это ему не слишком удалось. Такая карма… В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

---

Тут вообще интересный вопрос: где оказываются все инстанции, ведомства и службы, призванные быть опорой режима, когда начинает пахнуть жареным и режим пошатывается, а потом рушится в одночасье или постепенно, как сложится? И где их присяга, верность идеалам, а в последнем случае и партбилеты? Это к вопросу о криках желающих возвратить идеологию, которую оные, желающие, пытаются в одночасье изобрести на колене или заменить на что-либо милое их простому, простодушному и искреннему сердцу. Русскую идею, например, коль скоро славянская накрылась медным тазом вместе с Украиной, как неотъемлемой частью славянской триады. Притом что с Белоруссией тоже неясно: до той поры, пока всеобщий белорусский Батька Ляксандр Грыгорьевыч может что из России получить по льготным ценам и в свое собственное хозяйство пристроить – так он и брат, и союзник. А как экономическая целесообразность этого союза для него начинает падать, он в момент – европеец. И для Брюсселя и Вашингтона он сразу становится не последним диктатором Европы, а светочем восточноевропейской демократии.

Опять же, вместо идеологии имеют место быть не слишком умелые попытки пропихнуть православие в странной форме, предполагающей возведение памятников царям, которые по прихоти истории оказываются пропихивающим милы, невзирая на их не слишком праведную жизнь. Цари те (или великие князья) непременно должны быть позвероватее, что, с точки зрения строителей всех этих памятников, особо правильно, причем настолько, что отмыть их переписываемые с большой срочностью жития невозможно никакими усилиями, даже с помощью кинематографа. Высококультурное, хотя и не слишком чистое на руку, судя по активной, плодотворной и публичной работе в его стенах правоохранителей из всех соответствующих профильных ведомств, министерство старается как может. Получаются сплошные конфузы. Памятники примитивнейше и грубовато содраны с крестоносцев и кондотьеров, которых по всей Европе наваяли со средневековых времен до Возрождения не нам в пример, и смотрятся на местах, где поставлены, как на корове седло. Однако, если нет ни вкуса, ни разумения, так чего не сделаешь в попытке подольститься к начальству…

Никто при этом не спрашивает себя, отчего принявший христианство князь Владимир его принимал не один раз, не говоря уже о том, что жизнь его, описанная достаточно подробно, более соответствует идеалу классического викинга: бандита с большой дороги, прелюбодея в особо крупных размерах и насильника, чем христианского святого. Или любому бандиту достаточно креститься самому и крестить тех, кого он может достать огнем и мечом, чтобы стать святым? То есть, если примером для страны должен быть новокрещеный бандит, тогда да, версия проходит. А если нет, то как-то получается нехорошо. Да и к Москве памятник ему, воздвигнутый вышепомянутым мэром на столь удачном месте, что похоронил не только вид на Кремль, но и на Пашков дом, и на храм Христа Спасителя – тоже новодел, но хотя бы имеющий исторические корни, лужковский, и на Манеж, и на Дом на набережной, по малограмотному вельможному капризу, какое имеет отношение?

Крестился он в Крыму. Правил в Киеве. Москвы тогда ни в каком заводе не было. Да и не крестился он в нынешнее православие, которое есть наша РПЦ. В греческое он крестился. Так что ему с тем же успехом можно ставить памятник в Константинополе – который Стамбул. Если не считать того, что там теперь турки и Святая София опять мечеть. Да и будь там греки, с какого перепугу им памятник ставить князю варваров, принявшему крещение? Мало было, что ли, князей этих? И опять же, если задуматься, так то православие, которое Владимир принимал, сохранили более или менее до нынешних времен отечественные староверы. Те самые, которые раскольники из романа графа Алексея Толстого «Петр Первый». Последние носители чисто русского генофонда. Они, кстати, никаких памятников князю Владимиру не ставили и по поводу новодела на Боровицкой площади восторга не выражали. Не потому ли, что для них православие, возникшее во времена патриарха Никона, – никонианская ересь? Так что насчет этого памятника, как символа единения русского народа, тут большой вопрос.

Хотя наверняка проще было дело. Звали князя Владимир. Имел он некоторое отношение к Крыму, а также к крещению Руси. Которое, правда, только начал, но с шумом и жесткостью. А во главе страны тоже Владимир стоит. И даже Владимир Владимирович. Чьи отношения с РПЦ позволяют говорить (правда, вопреки Конституции), что Россия – православное государство, многим чиновникам и журналистам. Ну да Конституция у нас что? Мало ее переписывали? Так и еще перепишут, если надо. С поправками, без поправок… А что после превращения России на деле в православное государство – если такой прикид выйдет – развалится она быстро и кроваво, об этом ревнители сей случайно запавшей им в извилины идеи не думают. И начни с ними об этом говорить – не поймут про что. Они вообще не слишком склонны к дискуссиям и про любого, пытающегося с ними пообщаться на предмет вредоносности и опасности для страны их идей, начинают криком кричать насчет оскорбления их религиозных чувств. Хотя здесь все они явно просто хотели немного подольститься к начальству – какие чувства? Тем более религиозные?

И их даже можно понять. Для любого чиновника лизнуть Хозяина до самых гланд – святое. Вдруг вспомнят, когда повышать соберутся? Или, наоборот, когда соберутся гнать – и не прогонят? А так как поставить памятник действующему президенту они явно не могут, поскольку он, как человек, не чуждый нормального отношения к комплиментам в свой адрес, грубую и глупую лесть чувствует и не слишком ей благоволит, то лепят памятник скандинавскому ярлу – не самой светлой фигуре в русской истории. Как бы с намеком, что тот символизирует этого. Хотя после воссоединения Крыма с Россией уместней было бы на самом деле ВВП хотя бы с этого самого Крыма картой в простертой бронзовой длани поставить. Хоть там, хоть в Москве, хоть в Питере его. Но ставить придется не тогда, когда это может принести карьерные дивиденды. Ну и изваяли… Хотя по сравнению с орловским Иваном Грозным в виде конного кондотьера этот ничего. Там отдыхают вообще все. Местный губернатор на этой теме как отличился, с его ценнейшей для будущих историков современной эпохи фразой про поездку царя с сыном промеж Москвой и Петербургом, которого тогда еще не построили! Сына не довез, оказывается, царь к врачам, вот тот и помер. Не убивал он его. Это все враги придумали…

Глянешь на это со стороны – полные идиоты. Глянешь второй раз – то же самое. Третий – ничего не меняется. То ли молодой олигарх, организатор будущей революции, ревнитель идеи подкупа российской элиты и свержения с ее помощью действующего президента, действительно купил их оптом и в розницу? И если это так, то он прав с точки зрения революционной логики. Их только в столице и нужно подкупать – исторически оправданно. То ли все эти персонажи сами до такой степени не ведают, что творят, как на то похоже. Оторвались они от действительности, как во время оно царские придворные от нее оторвались. Чего фрейлине Вырубовой, балерине Кшесинской, князю Юсупову или Витте со Столыпиным про какого-то Ульянова-Ленина было думать? Да и знали ли они его? Про Распутина – дело другое. Они о нем и думали. И судя по романтическому телевизионному сериалу, живописующему помянутого старца в качестве фигуры интересной современному зрителю, особенно если сравнить его с давним советским фильмом «У последней черты», нынешние придворные уже готовы головами в прорубь. А страна… Ну что страна? Переживет и это, если что. Не привыкать.

В

Вовремя умереть

Главное в этой жизни – вовремя умереть. Толстой и Чехов, к своей большой удаче, не дожили не только до Октябрьской революции, но и до Первой мировой войны. Не увидев одну из самых кровопролитных и бессмысленных боен в мировой истории, которая напрочь перечеркнула все прекраснодушные идеи графа-землепашца и под корень выбила бо́льшую часть героев доктора-литератора. Но главное, оба не успели ни единого слова сказать о новой власти. Поскольку они ее просто не застали, а представить себе такое не могли даже в страшном сне. В связи с чем и остались литературными классиками.

Толстой, по Ленину, как зеркало русской революции и, согласно тому же Ленину, главный мужик русской литературы. «Вишневый сад» и «Чайка» в каждом уважающем себя театре страны – СССР она называется или Российская Федерация, неважно. И отдельный театр – имени Чехова. Кстати, интересно, почему Толстому театра не досталось? Пьес не писал? Многотомные собрания сочинений. Неотъемлемое место в школьной программе. Камлания имен обоих и в каждом уважающем себя эмигрантском центре, и в каждом официальном советском и постсоветском представительстве за рубежом. Дни культуры и литературы их имени, олимпиады и сочинения, памятники и мемориальные доски из ценных, особо прочных материалов на всех объектах, с которыми оба соприкасались.