Камиль Ларин - Карантинный полубред, или Сказки на ночь для маленьких взрослых

• Название: Карантинный полубред, или Сказки на ночь для маленьких взрослых
• Автор: Камиль Ларин
• Жанр: Юмористическая проза
• ISBN: 978-5-00155-314-4

Камиль Ларин – актер театра и кино, один из основателей коллектива «Квартет И». Во время жесткого мирового локдауна, когда все бросились читать книги, он начал их писать. Обычные сказки оказались слишком скучными для комика – так родились сказки-пересказки, именуемые «Карантинный полубред, или Сказки на ночь для маленьких взрослых». На страницах книги вам встретится Принц с раздвоением личности, принципиальный Свинопас, чумная Щука и многие другие любимые герои! А помимо этого в ней вы прочтете много интересных и смешных историй, новые стихи, мысли, рассуждения и прочее. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

---

И вот попала она на тот свет, видит Бога и спрашивает его:

– Боженька, что же я не так-то сделала? Я ведь старалась добрые дела сеять, людям помогать.

А он ей говорит:

– Да пойми ты, курица мокрая, что помимо роскоши людям иногда просто есть хочется: снесла бы ты обыкновенное яйцо, они, глядишь, сюда бы только через неделю попали. А теперь к вечеру ожидаем.

И опять ее ХРРРЯЯЯСССЬ! по голове. Она так – хоп! – и опять к деду с бабкой попала.

Закричала:

– Дед! Дед! Я теперь все поняла! Снесу вам обыкновенное яйцо!

Два снесла. Чтобы уж яичницы было много. Те сели, довольные, поели. Понравилась яичница. Потом спать прилегли. Уснули да и не проснулись.

У курицы, видно, после этих событий что-то случилось в организме, и яйца токсичными стали.

И вот стоит она – живехонькая, одна, посерёдке избушки и думает: «Что же я не так-то делаю? Кого ж теперь слушать-то?»

№ 10. Теремок

Стоял в поле теремок – ни низок, ни высок.

И жили в нем какие-то странные обитатели: все такие возвышенные, восторженные, воздушные. Да… Поэтические, стихами все сыпали – сочиняли и рассказывали оды, панегирики, эпиталамы – ну, это если кто женился.

Нужно заметить, что имена у них тоже были какие-то странные – стихотворные: Мышка-норушка – детская игрушка, Лягушка-квакушка – кислородная подушка, Заяц-выбегаец – ни француз и ни китаец, Лисичка-сестричка – зажигается, как спичка, Серый волк – зубами щелк.

Как-то был у них очередной поэтический вечер: читали стихи разные, чай с вареньем пили. Вдруг стук в дверь:

– Кто-кто в теремочке живет?

Они сразу и давай перечислять имена свои:

– Я – Мышка-норушка – детская игрушка!

– Я – Лягушка-квакушка – кислородная подушка!

– Я – Заяц-выбегаец – ни француз и ни китаец!

– Я – Лисичка-сестричка – зажигаюся, как спичка!

– Я – Серый волк – зубами щелк!

И хором:

– А ты кто?

Он отвечает:

– А я Медведь!

Размахнулся лапой, да как ХРРРРЯЯЯСНУЛ! по домику! Домик и рассыпался…

Обитатели сразу все разбежались: кто в эмиграцию, кто в нору спрятался, кого Колобок по дороге сожрал…

А Медведь разгреб весь мусор и новый домик построил: большой, основательный, с размахом. И написал над дверью: МЕДВЕДЬ. ПРОСТО МЕДВЕДЬ.

Вот она – проза жизни.
Праздник чувства окончен… Погасли огни,
Сняты маски и смыты румяна;
И томительно тянутся скучные дни
Пошлой прозы тоски и обмана.

(С. Надсон)

Доброй ночи, дружок! Все будет хорошо!

№ 11. Маша и Медведь

Жили-были Старик со своею Старухой у самого зеленого леса. И была у них внучка Маша. Детей своих у них отродясь не было, а внучка была, – такое в деревне случалось иногда.

И вот посылают они как-то Машку в лес. Говорят:

– Машка, возьми подруг, и сходите грибов-ягод соберите, зайца, может, подстрелите какого-нибудь: жрать дома нечего!

Машка спорить не стала, берданку взяла и пошла. Она без берданки никогда в лес не ходила.

И вот пришли они с подружками в лес. А Машка привязала их к деревьям и давай шмалять по ним, как по мишеням, – вроде как забава такая. Но ни в одну не попала. Бедовая, а стрелять-то не умела. Один раз в молоко угодила: корова рядом стояла приблудная, вот она в нее и попала.

Заскучала Машка, дальше пошла. Видит, избушка стоит, и над дверью надпись: МЕДВЕДЬ. ПРОСТО МЕДВЕДЬ. Она заходит туда, а там, действительно, – Медведь. Сидит перед самоваром, стихи Надсона читает. Она говорит:

– Медведь, ты давай на стол накрой: с дороги я, жрать хочу.

Медведь спорить не стал. Видит: девчонка с берданкой, шмальнет, может быть. «Я-то, – думает, – мишень вон какая большая, попадет еще». В общем, накрыл на стол, поели.

Вскоре Медведь всему обучился: сам убирает, стирает, готовит все. Говорит ей:

– Машка, неделя прошла, ты уж, поди, заскучала… Давай я тебя к твоим отнесу.

Машка говорит:

– Да нет. Хорошо мне у тебя, покойно. Привыкла я уже.

Он говорит:

– Нет. Я уже и короб собрал, давай полезай.

В общем, утрамбовал ее в короб, сверху пирожков накидал со смородиной, с клубникой, с бздникой, – есть такая ягода, я проверял. Крышку закрыл, скотчем замотал, веревкой перевязал, а еще цепочкой обкрутил и амбарный замок навесил для надежности.

Пошел по самой короткой дороге, чтобы быстрее было: по бурьяну, по косогорам, ветки-сучья ломая. Дошел быстро: дней за пять.

Домик, где Машка жила, Медведь сразу узнал: он весь в гирляндах, в шарах был. Дед с бабкой, когда внучку-то в лес отправили, на радостях все украсили – избавились от внучки. Да не тут-то было!

Медведь, слышь-ка, открывает короб, а там никого. Ни Машки, ни бздники! Гудини! Чистой воды Гудини!

Бабка-то знахаркой была, колдовала немножко, видимо, мастерство свое и передала Машке. Тут чердачная дверь открывается, и оттуда Машка появляется. Медведь так и оторопел:

– Машка, как ты там оказалась?!

– Да не Машка я, а Дашка! Нас же семеро сестер-близняшек: Машка, Дашка, Сашка, Глашка, Семен и еще две какие-то – Степанида и Алевтина. Они к нам прибились, когда мы в таборе жили. Так что иди к Машке и радуйся своему счастью. Или не, не иди, – беги! Дед, спускай собак!

И побежал медведь счастью своему радоваться! Вот оно счастье-то!

Берегите себя! Доброй ночи!

№ 12. Гуси-лебеди

Жили-были мужик да баба. Детей у них не было, ну кроме дочери да сына. Имена им никакие не давали, потому что в округе никого не было: спутать не с кем. Поэтому они и были: дочка и сын. А меж собой они звали друг друга: сестрица да братец.

Как-то родители умерли и говорят:

– Мы пошли на работу в поле, а вы со двора не уходите.

Они рано уходили, дети этого не слышали – спали еще. А когда проснулись, сестрица говорит братцу:

– Я пойду с подругами погуляю.

А он отвечает:

– Что ты врешь? У тебя и подруг-то никаких нет.

Она согласилась:

– Правда твоя. На жирафа пойду смотреть, в лес.

Этому он почему-то всегда верил.

– А ты, братец мой, за скотиной присмотри.

Ой, не любил он это дело! Во-первых, у них и скотины-то не было, а во-вторых, он на пяльцах любил вышивать. Вот она ушла, а он сел за свое любимое занятие. Вышивает на пяльцах и поглядывает за скотиной. Через три дня сестрица возвращается, с двумя утками подбитыми и глазом правым, тоже подбитым – он как фара светится. Она хотела было рассказать, как на жирафа залезла, чтобы уток снять да упала. И видит: рассказывать-то некому – братца нет, только какие-то перья вокруг разбросаны.

Она, значит, подбегает к колодцу, и глядь вниз на воду. Вода, как известно, память сохраняет, события разные. Сестрица смотрит вниз на воду, а там как будто клин клином вышибает: лебеди-гуси летят и садятся на двор, а дальше не видно ничего. Но она все поняла: в восьмой раз уже похищают братца. Расстроилась она, и прямо в колодец упала.

Утонула и думает: «Вот братец мой в беду попал, а я здесь на дне прохлаждаюсь. Надо что-то делать!»

Набрала воды на три дня и стала карабкаться вверх. Через три дня и вылезла из колодца. Смотрит, а братец – вот он, перед ней стоит!

– Где ж ты шлялась, сестренка моя милая?! – и как даст ей во второй глаз – тот тоже как фара загорелся.

Он и говорит:

– Фары-то горят, зря простаивают. Поехали в лес, покатаемся.

Уже стемнело, поехали они. Долго ехали, молча. К дереву подъезжают, а там родители их, привязанные. Они и говорят:

– Родители, чего вы здесь делаете?

А те отвечают:

– Да вы что? Мы же умерли. Мы же вам об этом еще в начале сказки рассказали.

– И то правда: со двора не выходить…

Ну и вернулись дети назад, к себе в избу. Смотрят, а во дворе жираф стоит.

– Эх ты, тварь пятнистая! Мы тебя по всему лесу ищем, а ты здесь, значит, обитаешь! – закричал братец.

Когда сестрица в дом зашла, он топор взял, порубал мелко жирафа и посадил в огороде вместе с гусями. Ничего-де, вырастут к осени, урожай соберём.

Заходит в дом, а там родители сидят и рассказывают:

– Мы с того света вернулись. Нам указание было: рано еще туда. Так что мы здесь, с вами опять жить будем.

Выпили они самогонки, и жили долго и счастливо. Жили-поживали да добра на жопу наживали.

Доброй ночи!

№ 13. Добрая история

Это юбилейный, 13-й выпуск Пересказок на ночь, и чтобы он хоть чем-то отличался, сегодня будет просто добрая история. Поэтому детям ее лучше не читать!

Жила-была обыкновенная семья: муж и жена. Детей у них не было, зато была огромная жажда наживы. Жена все время была дома, а муж ходил на работу, на золотые прииски. Намывал золота и приносил его домой. Все это они складывали в большой сундук.

Через год муж потерял ногу, – пришлось сделать протез. Теперь у него была деревянная нога. И чтобы быть спокойным за накопления, он решил все золото спрятать внутрь деревянной ноги. Так и ходил.

А еще через год он при странных обстоятельствах заболел и умер. Прежде чем похоронить его, жена решила отстегнуть деревянную ногу и оставить ее дома.