Ирса Сигурдардоттир - ДНК

• Название: ДНК
• Автор: Ирса Сигурдардоттир
• Жанр: Зарубежные детективы
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-101263-2

Следователь рейкьявикской полиции Хюльдар еще никогда не сталкивался с таким делом. В своем доме жестоко убита молодая женщина. Почерк убийцы жуток и причудлив – ничего подобного не случалось не только в Исландии, но и в других странах. Преступник не оставил никаких улик – кроме записки со странным цифровым шифром, об который уже обломали зубы лучшие криптологи. Единственный свидетель – маленькая дочка убитой, незаметно забившаяся под материнскую кровать. Но она в шоке и не отвечает на вопросы. В паре с Хюльдаром работает Фрейя, специалист по работе с травмированными детьми. С ее помощью из девочки удается вытянуть лишь следующее. Убийца весь черный-черный. У него большая блестящая голова. И он собирается убить еще одну женщину…

---

Хюльдар осторожно откашлялся в дверях:

– Меня зовут Йоунас, Хюльдар Йоунас… Так что это было не совсем вранье. И я родился и вырос в Эгильсстадир.

Фрейя от неожиданности застыла в полусогнутом состоянии над кучей белья, под которой она надеялась отыскать школьные принадлежности Маргрет. Оправившись, выпрямилась и не без ехидства проговорила:

– Надо же, как удобно! Может, ты еще и плотник по совместительству?

Виноватое выражение испарилось с лица Хюльдара.

– Нет. Но все остальное было правдой. Или вроде того…

Фрейя снова склонилась над одежной кучей.

– Знаешь, мне все равно, и я буду тебе очень признательна, если ты не станешь напоминать мне о нашем знакомстве. – Она была рада, что стояла к нему спиной и он не видел, как она покраснела; если б только можно было стереть воспоминания из своей головы, как ненужные старые файлы… – Знаешь, мне хочется просто забыть все – и никогда не обсуждать случившееся. Думаю, это будет нетрудно, так как ничего особо запоминающегося не произошло. Надеюсь, ты такого же мнения.

– Я просто хотел попросить прощения. И объяснить, почему я так поступил.

– Да брось, какие извинения? Мне абсолютно все равно.

Фрейя изо всех сил старалась, чтобы ее голос не дрогнул. Ей до сих пор было до боли обидно вспоминать этот дурацкий, будто скопированный из третьесортного фильма инцидент. Проснуться, протянуть руку – и ощутить там, где должен был лежать твой любовник, холодную пустую постель… Ни доносящегося из кухни аромата кофе, ни скворчания бекона на сковородке, ни записки. Ничего! Это было самое неприятное утро в ее жизни. Обычно у тех, кого она приглашала к себе, не возникало желания связать простыни и удрать от нее через окно. Утешение было только в том, что он предпочел окну и простыням подъездную лестницу.

– Это просто… когда я говорю женщинам, где работаю, то…

– Да-да, бедный ты, несчастный… – Фрейя подняла листок бумаги, лежавший под полосатой детской блузкой. Это был рисунок, помеченный в одном уголке именем Маргрет. Фрейя внимательно разглядывала его, поворачивая и так, и эдак. – Что это?

– По всей видимости, рисунок дочки. – Хюльдар, похоже, был рад возможности сменить тему. – Не обращай внимания; мы забрали отсюда все, что могло иметь значение для расследования. Ее рисунков полно и здесь, и на кухне.

Фрейя огляделась – и увидела обычные детские рисунки: сверкающие над остроконечными верхушками гор яркие солнышки и все такое прочее… Но ее взгляд быстро нашел и другой рисунок, похожий на тот, что она держала в руках.

– Это не совсем нормальный рисунок. И этот – тоже.

– Не совсем нормальный? Что значит «нормальный-ненормальный»? – Хюльдар взял из ее рук листок. – Здесь только дом и человек. Не вижу в этом ничего особенного.

– Моя работа, помимо прочего, заключается в анализе рисунков детей. Этот – не совсем обычный. Тебе нужно присовокупить к расследованию оба эти рисунка. Вообще я посоветовала бы собрать их все и отправить на анализ. Мы можем помочь вам, если надо.

Хюльдар с недоверием разглядывал рисунок. Фрейя, подойдя, пристроилась сбоку.

– Смотри, это ее дом. Дом, в котором мы сейчас находимся, да? Ты не можешь этого не видеть.

– Ну, да, да, вижу.

– А этот человек здесь, – Фрейя указала на черную фигуру, слишком большую по сравнению с домом, – видишь, как он стоит здесь и будто уставился на дом? Руки подняты так, будто он собирается накинуться. Черный цвет указывает на то, что он в ее сознании плохой, страшный. Вполне возможно, что она рисовала то, что видела. Возможно, убийца следил за их семьей, приходил проверить обстановку или что там делают убийцы. Она вполне могла почувствовать, что что-то не так, хотя и не говорила об этом родителям. Иногда внутреннее переживание ребенка выражается в его рисунках. Не всегда, но часто. Если она действительно видела человека, околачивающегося у их дома, то, возможно, сможет описать его поподробнее.

Хюльдар оторвал взгляд от рисунка.

– Интересное кино! – Он нахмурился. – Я должен допросить ее сегодня же. Даю тебе один час на организацию опроса. – Взял из рук Фрейи другой рисунок. – Один час, начиная с этой минуты.

Было ясно, что Фрейе не придется искать резинки для волос.

Впрочем, как и встречаться с подругами в городе.

Глава 9

Приемник томился на своем обычном месте, на столе, настроенный на номерную исландскую станцию. В динамике время от времени пощелкивало и потрескивало, но трансляция запаздывала. Карл уже с трудом сидел на своем месте, представляя взгляды, которыми обменивались приятели за его спиной.

– Ничего не понимаю! – Он без конца, уже в течение часа, твердил эту фразу, и неважно, сколько раз мысленно приказывал себе заткнуться, – она снова и снова слетала с его губ. Словно слова были кукурузными зернами, а его рот – машиной для попкорна.

– Может, начнется в семь часов? Сейчас без десяти. – Халли зевнул у Карла за спиной. – А может, и нет.

Тяжело вздохнув, Карл скривился в страдальческой гримасе. Все шло не так, как он задумал. Ну почему у него всегда так? Какова вероятность того, что вся вселенская непруха будет всегда валиться на одного и того же человека? Уж точно, ничтожная! Он наверняка исчерпал свой запас невезения на несколько десятилетий вперед, и теперь в его жизни должно было быть одно сплошное счастье! И хотя Карл не помнил ни одного своего начинания, завершившегося согласно плану, он каждый раз попадался в одну и ту же ловушку, полагая, что уж теперь-то все пойдет как по маслу. И поэтому никогда не думал о запасном плане.

Если б только у него хватило ума заранее притащить сверху телевизор, чтобы они могли смотреть фильм или играть в видеоигры в случае задержки трансляции! Идиот… Но как только он подумал об их телевизоре в гостиной, понял, что никогда не стал бы переть это старье к себе в подвал. Конечно, это был не кинескопный телик, но с совершенно крошечным экраном, размером с монитор ноутбука, зато по толщине экран вполне мог прокатить за половину кинескопа. А что с него взять, если это дешевка из дешевок? Его мать всегда покупала только самое дешевое. Дорогими вещами в доме были только его радиоприборы, на которые он сам копил деньги.

Не лучше было бы и перетаскивать приемники из его подвала наверх – не мог же он позволить дружкам околачиваться там, среди всей этой безвкусицы! Мебель была такой убогой, что, даже простояв века, не стала бы модней и дороже, как часто случается со старой рухлядью, превращавшейся в антик. Поэтому он и утащил Халли и Бёркура вниз прямо из прихожей, позволив им лишь по-быстренькому снять верхнюю одежду и обувь. Висевший там на стене Че Гевара удивленно таращился в пустоту поверх их голов. Он был остатком неопределенной материной приверженности к левому движению, выражавшейся в основном в пренебрежительном фырканье при любом упоминании Америки. Карл был несказанно рад, что из-за возни приятелей выцветший репринт не грохнулся на пол, а ведь мог бы, потому что бедная рассохшаяся рама разъезжалась по всем углам. Карлу было наплевать на портрет, но очень не хотелось, чтобы пацаны обратили на него внимание.

Непостижимо, почему он до сих пор не поснимал со стен всю эту дребедень? Лень, лень, лень-матушка! Если ему что-то не нравилось в доме, он должен был сам это исправлять. Вообще-то Карл приглашал оценщика, но тот, походив кругами по дому с блокнотом в руках, выдал, что ничего оценить невозможно, кроме радиоприборов, к которым он почему-то проявил до неприятного большой интерес. Тем более что красотой они точно не отличались.

А деньги ему сейчас совсем не помешали бы. Его мать использовала каждую крону на погашение ипотеки, до самой своей смерти, так что Карл должен был довольствоваться тем, что стояло в доме, пока ему не удастся накопить на что-то другое. Он сам жил на студенческом займе и с весны окажется в глубокой заднице, если провалит сессию. Вероятность этого представлялась ему уже настолько реальной, что он все чаще стал подумывать о продаже дома и покупке квартиры поменьше, которую смог бы обставить по своему вкусу, а на остаток слегка оживил бы свое однообразное житье-бытье.

Но Карл никак не мог заставить себя взяться за это. Каждый раз, когда он думал о переезде, в голове всплывало, через какие огни и воды ему пришлось пройти, чтобы получить разрешение на торчащую снаружи дома гигантскую антенну. А получить разрешение на установку такой бандуры на крыше многоквартирки будет намного труднее. Кроме того, половина дома принадлежала брату Артнару, так что было неясно, хватит ли Карлу его доли на небольшую квартирку. А здесь он жил бесплатно – по крайней мере, пока. Трудно сказать, до какого времени брата будет удовлетворять такой порядок. Карл не сомневался, что только из-за своей занятости, а не любви к брату, Артнар еще не занялся вплотную наследством. Они вообще никогда не были близки, а после того, как тот переехал жить в Штаты, их связь почти совсем сошла на нет.