Франк Тилье - Жил-был раз, жил-был два

• Название: Жил-был раз, жил-был два
• Автор: Франк Тилье
• Жанр: Триллер
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-389-19910-1

Семнадцатилетняя Жюли бесследно пропала в марте 2008 года, оставив на крутом склоне прислоненный к дереву велосипед. Исчезновение девушки потрясло Сагас, городок, затерянный в Савойских Альпах. Отец Жюли, лейтенант Габриэль Москато, в отчаянной попытке отыскать дочь устремился по ее следам. После месяца безрезультатных поисков он оказался в гостинице «У скалы». Взяв у владельца журнал регистрации, он отправился в номер 29 на третьем этаже. Среди ночи он внезапно проснулся от глухих ударов в окно… Снаружи шел дождь из мертвых птиц. Ни его вещей, ни телефона в номере не было. И вообще, это другой номер, на другом этаже. Взглянув в зеркало, он не узнает себя, зато узнает у портье, что на дворе 2020 год, а его дочь так и не нашли… И именно в этот день, будто повтором страшного фильма, утром на берегу реки находят тело молодой женщины. И вот двенадцать лет спустя – с опозданием на двенадцать лет начинается новое расследование. Впервые на русском! В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

---

Сценарий получался правдоподобный. Но как жертва сюда попала? Откуда пришла? Из машины, как предположила Луиза?

– Вот что странно, не считая птиц, – эти носки во рту, – добавила молодая женщина.

– Хм?

– Если она бежала босиком, значит носки уже были у ее преследователя. Это не очень логично – таскать с собой носки жертвы. Ну, мне так кажется.

– Знаешь, логика при совершении преступлений… Это только в телевизоре. И потом, она ведь могла убежать в носках, разве нет? Конечно, защита для ног слабенькая… Как и твои выводы, что сексуальное нападение произошло именно здесь, – может, он изнасиловал ее в другом месте, а затем перетащил тело сюда и стянул с нее брюки. Другой вариант: он изнасиловал ее, когда она уже была мертва.

– Ты ужасен.

– Ну да, это я ужасен. Никогда не стоит делать скороспелых выводов. Вот почему в описании осмотра я придерживался только фактов.

– Спасибо за урок, капитан, – сухо отозвалась она.

Поль повернулся к своей команде:

– Я предупрежу заместителя прокурора. Мы начинаем работать по делу, так что ближайшие часы и дни, скорее всего, будут крайне напряженными. Это означает: никаких выходных и никто не исчезает в середине дня, чтобы забрать детей из школы. Не хочу, чтобы к нам подключили жандармов из Сагаса и чтобы они болтались у нас под ногами. Бенжамен, ты доведешь информацию до всеобщего сведения?

Тот молча кивнул. Поль заметил искру возбуждения в глазах Брюне, того, кто фотографировал место преступления. Парень даже улыбнулся.

– Решил, что подвалило хоть какое-то разнообразие, да? – проворчал Поль. – Это мертвая молодая женщина, черт, а не шлюха для развлечения. Вбей себе это в башку и прекрати скалиться.

Брюне покраснел и опустил голову. Он был одним из младших чинов автономной территориальной бригады Сагаса, состоящей из тридцати четырех жандармов – трое из которых криминалисты отдела судебно-медицинской экспертизы – и отвечающей за двадцать с лишним тысяч гектаров, распределенных между восемью коммунами. Из-за обилия в секторе вершин высотой более восьмисот метров она носила название «горной бригады» и к тому же была правомочна выполнять функции судебной полиции[4]. Теперь начнется кропотливая работа над расследованием под руководством Поля. И Брюне это совсем не радовало.

– Пока ждем криминалистов, осмотрим окрестности. Очень бы хотелось найти гильзы и камень, которым пострадавшей раздробили лицо.

Капитан позвонил прокурору, потом прослушал сообщение, пришедшее несколькими минутами раньше на его мобильник: «Алло, Поль, это я. Ты не поверишь: я задремал в гостинице „У скалы“, а ночью пошел дождь из мертвых птиц. Сотни птиц падали с неба, как градины! Короче, буду в бригаде через полчаса. То есть если найду свои вещи… Потом все объясню. Чао-чао».

Сначала Поль решил, что это какая-то ошибка, пока не услышал последние слова. Прослушал сообщение еще раз. Голос, интонации… Это «чао-чао». Единственный человек приветствовал его подобным образом – Габриэль Москато. Но это было двенадцать лет назад…

Он побледнел и нажал отбой. Это сообщение в одно мгновение пробудило худшие воспоминания его жизни. Он вернулся к руслу реки той походкой, которая делала его похожим на инвалида войны.

– Ну и физиономия у тебя сделалась, пока ты слушал телефон, – заметила Луиза. – Что случилось?

Сейчас Поль смотрел другими глазами на разбитое лицо, светлые волосы, разметавшиеся по гальке, изувеченное тело… А вдруг?..

Может ли быть, что это она? Жюли Москато? Он потряс головой и глянул на Луизу:

– Призрак… Мне позвонил призрак.

5

Как ни рылся Москато в памяти, ничего не всплывало… Ничего после 10 апреля 2008 года. Но разве мог он забыть хоть один день рождения, хоть одно Рождество без дочери? Почему Жюли до сих пор не нашли? Что дало расследование? А он, что он делал все эти годы?

Он пролистал газету в холле гостиницы, проглатывая каждую статью. Совершенно оглушенный. Чужак на собственной планете. В его представлении Обама был на верном пути к успеху, в ушах еще звучала его речь, переданная по всем мировым телеканалам, его «Yes, we can»[5]. Тогда кто этот щекастый толстяк в ярко-красном галстуке, с соломенного цвета волосами? Почему объявляют о пятой годовщине терактов, состоявшихся в 2015-м в Париже? Что такое «Uber» и «Deliveroo»?[6] В газете описывался мир, который не был его миром. Все эти загадочные технологии, непонятные слова, портреты неизвестных знаменитостей…

Габриэль снова и снова повторял дату выхода газеты. 6 ноября 2020 года. Невозможно вообразить. Вы отец малышки, которую так и не нашли? Ложь. Жюли исчезла всего месяц назад. Подключены все силы жандармерии. Ее вернут в Сагас, и все снова будет в порядке.

10 апреля 2008-го, 10 апреля 2008-го, 10 апреля 2008-го…

Может, он сошел с ума. Весь это маскарад – лишь виде́ние его разума или же кошмарный сон, но такой подробный, что, даже все понимая, он не может из него вырваться. Его мозг перегорел.

Он покинул гостиницу, неотрывно глядя на комки перьев, тут и там прилипшие к асфальту. Без документов и воспоминаний, в одежде какого-то Уолтера Гаффина. Габриэль прокручивал в голове все самые пакостные варианты – от амнезии до, еще того хуже, Альцгеймера. Он представлял, как сбежал из больницы с кашей в мозгах вместо нормальной памяти, укрылся в этой занюханной гостинице, пока все его разыскивали. Он должен обязательно вернуться к себе. Расспросить жену. Понять, что с ним случилось.

Габриэль порылся в кармане и нажал на кнопку брелока сигнализации, на цепочке которого висели ключи. Замигали фары, раздалось пиликанье и щелчок замка дверцы. Ему была знакома эта модель «мерседеса» выпуска начала двухтысячных – ее чаще всего угоняли, – но бо́льшая часть машин вокруг была ему совершенно неизвестна. Никаких «ситроенов-саксо», ни «Пежо-206», ни «фольксвагенов-гольф». Только странные тачки ярких расцветок с формами из лего и с необычными обозначениями на номерах.

Сдержав отвращение, Габриэль взял за хвосты двух пернатых, упавших ему на капот, и положил их на землю. На железе капота остались вмятины там, где упали птицы. Он осмотрел багажник «мерседеса»: пустой. Устроился за рулем, посмотрел на себя в зеркало заднего вида. Снова испытал шок. Морщины, серебристая щетина на щеках… Он разом постарел. Двенадцать лет. Будто совершил путешествие во времени, как Марти Макфлай из «Назад в будущее».

В салоне машины он попытался зацепиться за какое-нибудь воспоминание, оглядел сиденья, надеясь на ощущение дежавю. Ничего. Снял шнурок с шеи, посмотрел на ключ. Что он открывал? Входную дверь? Ячейку?

В бардачке фонарик, лампочки и пачка сигарет. Он вытащил одну, понюхал, рефлекторно поднес к губам. Выплюнул, сморщившись, но табак оставил знакомый вкус на языке: он курил. Как давно?

Габриэль тронулся с места и покатил к выезду из паркинга – объезжать трупики птиц не удавалось: под колесами то и дело похрустывало, – потом вырулил на дорогу, ведущую в узкую долину, прямо на юг. Оглядел черные горы с обрывистыми склонами, затянутыми тучами. Ничего не изменилось, скалы и леса совпадали с теми, что хранились в его памяти. Ему были знакомы эти запахи хвои, землистой влажной почвы; он почувствовал себя лучше.

Проехав километр, он увидел невероятный танец птиц в небе. Так вот она, пресловутая колония скворцов. Семьсот тысяч особей. То есть теперь уже немного меньше. Следя за фигурами, которые образовывали пернатые в воздухе, то компактные, то расширяющиеся, Габриэль подумал, что движения птиц напоминают пульсацию сердца.

И тут он попал в медленно движущуюся пробку. Машины выстроились цепочкой длиной метров в тридцать. Габриэль понял причину: там внизу, на берегу Арва, суетилась группа людей в форме. Жандармы. Со своего места он не мог никого узнать. Коллеги натянули белый тент, чтобы что-то спрятать от глаз любопытствующих. Учитывая, какие средства были пущены в ход, речь наверняка шла о теле.

Труп здесь, в Сагасе.

Габриэль стиснул ладонями руль. Он тут же представил себе Жюли лежащей на темно-серой гальке с белым раздутым лицом, как у утопленников. Ее наконец-то нашли. Мертвую. Его дочь. Он посигналил, рискованным маневром объехал несколько машин и тут же поспешно сдал назад, задев заградительный рельс. Но ему необходимо было все выяснить.

Дорога вывела на крутой склон. Вдали, словно врезанный в скалистое гнездо, черной тенью проступил Сагас. Забетонированный административный городок, лохань, загаженная отравленным воздухом из-за постоянного движения грузовиков по трассе А40. Жители соседних деревень – как и заключенные под конвоем жандармов – появлялись там, только чтобы отработать положенные часы или обратиться за врачебной помощью. Последний оплот цивилизации перед Лионом: больница вкупе с исправительным центром были главными работодателями в долине.

Он свернул на первый же съезд с кольцевой развязки, украшенной фигурой деревянного медведя – ни одного медведя в районе замечено не было, Габриэль знал точно, – двинулся по виадуку из тесаного камня и направился в обратную сторону к заводу по переработке отходов, но уже по другому берегу Арва, по коммунальной дороге. Мертвых птиц здесь насчитывалось еще больше, в то время как живые сотнями тысяч кувыркались в воздухе над его головой в хоре таких пронзительных криков, что казалось, будто осколки стекла трутся друг о друга.