Александр Тамоников - Свой с чужим лицом

• Название: Свой с чужим лицом
• Автор: Александр Тамоников
• Жанр: Боевики: Прочее
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-04-120922-3

Декабрь 1941 года. Красная Армия отбросила немцев от Москвы. Но упорные бои продолжаются по всему фронту. Группе разведчиков лейтенанта Глеба Шубина приказано уничтожить штаб германской разведки. Однако нескольким офицерам абвера все же удается спастись. Среди них – бывший советский полковник Амосов, добровольно сдавшийся в плен фашистам, за которым давно охотится наша контрразведка. Спустя некоторое время Шубин оказывается в партизанском отряде, в расположение которого незадолго до этого вышли трое неизвестных. Опытный разведчик подозревает, что один из них – переодетый предатель Амосов. Остается только выяснить, кто именно…

---

– Не задавай болезненных вопросов, лейтенант. – Измайлов поморщился. – Отсюда и спешка. Не исключаю, что отдел уже эвакуировался. Тогда к тебе никаких претензий. Но по данным нашей разведки и членов подполья, еще днем эти люди находились на месте. Эвакуировать целый отдел не так-то просто. Горы бумаг, транспорт и тому подобное. Немцы не ожидали, что мы так быстро выйдем к Волоколамску, надеялись, что обойдется. Не привыкли они отступать, были уверены, что останутся в городе, удержат его. До сих пор, наверное, так и думают. Слышишь, как стреляют? Но мы же прекрасно знаем, что город падет. Так что поспеши. Времени нет. Найди способ пробраться в город, заблокируй здание. Начнут фрицы сдаваться в плен – принимай. А мы придем к обеду и разберемся. Уверен, на вас там сильно давить не будут. У немцев по другому поводу голова болит. Возьми пару ручных пулеметов, побольше боеприпасов и выполняй задачу.

Глава 2

Все то, что сказал сейчас Измайлов, отчетливо смахивало на самоубийство. Но о смерти Глеб не думал. Нервозность майора передалась лейтенанту. Видимо, важные лица находились в том клубе. Не будет дивизионная разведка заниматься пустяками.

Уранцев летел как на крыльях, проделывал сложные трюки, не раз имел прекрасную возможность оказаться в кювете.

Бойцы дожидались командира, разбились на кучки, курили. Водители прогревали двигатели. Над восточными предместьями поднималось зарево. Наша артиллерия молчала. Очевидно, это немцы жгли город.

– Сержанты, ко мне! – скомандовал Глеб, спрыгивая на землю.

Уранцев ждать не стал, развернулся и быстро укатил.

К взводному подбежали Пахомов и Левитин. Второй был стройнее и выше товарища, имел незаконченное высшее образование, что несмываемой печатью въелось в его лицо.

– Архиважный вопрос, товарищи сержанты. Есть среди ваших ребят уроженцы Волоколамска? Нужен человек, знающий город.

– Так я сам уроженец Волоколамска, товарищ лейтенант, – сказал Пахомов. – Школу здесь окончил, жили с мамкой и батькой на улице Тульской, что на восточной окраине. Потом, правда, сменил место проживания, окончил ФЗУ, три года работал на заводе в Подольске, в армии отслужил.

– Что же ты молчал, сержант? – заявил Глеб.

На подобное везение он даже не рассчитывал. Но всякое бывает.

– Не молчу я, товарищ лейтенант, – с обидой произнес Пахомов. – Говорю как есть.

Лейтенант ставил задачу рублеными фразами.

Сержант выслушал его, озадаченно почесал затылок, облизнул пересохшие губы и проговорил:

– Через турбинный завод, стало быть? Да, это самый очевидный путь. Его развалины даже отсюда видны, там бои не идут, танки не проедут. Можно попробовать. Я эту местность хорошо знаю, вернее, знал. Там вряд ли что могло измениться. Небольшая промышленная зона, улица Коммунаров, затем еще парочка. Клуб завода шарикоподшипников как бы особняком стоит. Там маленький сквер, деревья.

– Ну, все, сержант, в твоих руках наши жизни и вся ответственность. Ломай голову, веди нас, Сусанин. По машинам, бойцы! Рассредоточиться равномерно, держать наготове пулеметы, под пули не лезть! Левитин, в замыкающую машину, я буду во второй! Дистанция между грузовиками – тридцать метров! Помолились на ночь? – пошутил он.

Без суеты не обошлось.

– По коням! – заорал сержант. – Всем лежать, над бортами не парить!

Суетились автоматчики, лезли в машины, вили гнезда в кузовах.

До окраин турбинного завода колонна добралась без происшествий. Городские предместья затянул смрадный дым, поэтому водителям пришлось сбросить скорость. Справа и слева – на улицах Промышленной и Трикотажной – шел бой. Противник сопротивлялся, медленно отходил. Немцы ожидали подкреплений, до последнего верили в победу. Но, согласно донесениям армейской разведки, резервы у фашистов отсутствовали.

Справа, на Трикотажной, положение было лучше. Красноармейцы углубились на пару кварталов, подтянули пулеметы и пресекли попытку неприятеля перейти в контратаку. Командиры копили силы для очередного рывка.

Слева, на Промышленной улице, что-то шло не так, войска топтались на месте. Чадили подбитые танки. Немцы стреляли из полевых орудий, сопротивлялись с невиданным упорством.

Невзрачные избы частного сектора облепили гребни оврагов. Через лощины, заваленные мусором и снегом, были перекинуты чахлые мостки. Танковые колонны здесь встали бы. Грузовики ползли по мосткам, скрипели хлипкие конструкции. Пехотинцы спешились, шли за машинами. Грузовики взобрались на косогор, встали, автоматчики забрались в кузова.

Им крупно повезло. Данный участок пулеметы не прикрывали. Все свои силы немцы бросили в бой.

Колонна погрузилась в низину. Водители на свой страх и риск выключили фары. Нельзя было привлекать внимание.

На улице Промышленной рвались снаряды. Что происходило справа, понять было трудно, но и там, похоже, все смешалось. В окрестностях турбинного завода не было ни одной живой души. Вздымались покалеченные стены, громоздился мусор. Грузовики петляли между кучами битого кирпича. Напряжение росло.

Шубин стиснул рукоятку автомата, вглядывался в лобовое стекло. Толик Иванчин, закусив губу, вертел баранку, жирный пот стекал по его лбу. Обычно не скупой на комментарии и присказки, сегодня он помалкивал.

Турбинный завод был разнесен вдребезги еще в октябре. Здесь пытался закрепиться наш отступающий батальон и подвергся артобстрелу. Тела убитых красноармейцев собирали местные жители под присмотром немецкой охраны. Ни к чему был оккупантам под боком такой рассадник заразы.

Головная машина внезапно остановилась. Глеб напрягся. Но вроде все нормально. Какая-то преграда на дороге. С кузова спрыгнули несколько человек, побежали растаскивать завал. Приподнялся пулеметчик с «дегтярем», зорко озирался.

Вылез на подножку водитель головной машины красноармеец Каратаев, плотно сложенный, рассудительный, далеко не юный, тоже стал оглядываться. Сержант Пахомов нервничал, энергично жестикулировал. Мол, быстрее!

Бойцы натужились, оттащили огрызок бетонной плиты, бросились обратно в машину.

Застыл в тридцати метрах грузовик, замыкающий колонну. В кузове шевелились размытые силуэты.

Водители снова объезжали препятствия. Мимо проплывали изувеченные стены заводских корпусов, разбитый башенный кран, похожий на скелет динозавра. Зияли провалы в кирпичных стенах. Валялся раскрошенный стенд с портретами передовиков производства.

Пахомов неплохо ориентировался на местности. Остановок больше не было. Сугробы здесь не скапливались, снег выдувался.

Машины миновали покалеченную заводскую ограду, несколько раз сворачивали. Мелькали низкие барачные строения. Грохот боя то отдалялся, то нарастал, вызывая у водителей резонное желание утопить педаль.

Пролаяла пулеметная очередь. Она явно была не шальная! Справа ухнул разрыв мины. Из кузова выпал боец, пораженный осколками. Ранение было смертельным. Парню порвало артерию, и кровь хлестала как из ведра. Он скреб ногтями заснеженную грязь, дрожал в конвульсиях.

Ругнулся Пахомов. Жив еще сержант. Без него сегодня как без рук.

Противник обнаружил три полуторки у себя в тылу. Среди мглистых строений забегали люди. Снова ударил пулемет, сеял смуту и смерть. Взвыл боец в головной машине.

Шубин высунулся из кабины, кричал, чтобы не останавливались. Парню на дороге уже не поможешь. Иванчин вертел руль, объезжая мертвое тело. Не мог он ехать по своему товарищу!

– Не вставать! Шпагин, ты чего плетешься как раздавленный? Догоняй наших! – прокричал Левитин в замыкающей полуторке.

Пулеметчик не унимался. Пули барабанили по кабине, ломали кузовные доски. Послышался вскрик, кто-то повалился на грязный пол.

– Товарищ лейтенант, Павлюченко убит! – услышал Глеб и подумал:

«Хорошо будет, если хоть кто-то доедет!»

Треснуло боковое стекло. Пуля прошла по диагонали, пробила потолок кабины.

– Лотерея, товарищ лейтенант! – нервно проговорил Иванчин. – Может, убьет, может, пощадит.

– Баранку крути, – процедил Глеб. – Думай о том, чтобы доехать. Когда о смерти вспоминаешь, она уже тут как тут.

– Точно, товарищ лейтенант. Некогда нам умирать. Столько дел еще впереди…

Поднялся пулеметчик в кузове, открыл огонь и попал. Ответных выстрелов не последовало.

– Молодец, Ломакин! – крикнул Шубин.

– Это не Ломакин, а Косаренко, товарищ лейтенант! – отозвался боец из кузова. – Ломакин, кажется, того… убили его, в общем.

Вскоре колонна вышла из опасной зоны, прогремела по мосту через речушку. Память Пахомова не подводила. Головная машина свернула в узкий переулок, остальные двинулись за ней. Тянулся каменный забор, глухие стены. В переулке громоздились сугробы. Тонули колеса, машины буксовали, с ревом одолевали снежную массу.

– Товарищ лейтенант! – проорал Пахомов. – Сейчас мы выедем на улицу Чкалова, свернем влево. Я не знаю, есть ли там немцы. Если есть, то проезжаем двести метров и опять уходим влево, в Столярный переулок. Если нет, дуем прямо.