Владимир Поселягин - Уникум

• Название: Уникум
• Автор: Владимир Поселягин
• Жанр: Попаданцы
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-17-133078-1

Его всегда считали везучим. Ростислав не отрицал, он таким и был. И в этот раз судьба была на его стороне. «Боинг» сбит зенитной ракетой, все пассажиры и экипаж погибли, но один пассажир выжил. Точнее, выжила его душа, оказавшись в прошлом и в другом теле. А впереди одна из страшнейших войн в истории. Ему придётся изрядно постараться, чтобы выжить. Хотя он и так не промах.

---

– Хм, – я задумался. В принципе, тоже стоящая профессия, так что кивнул, соглашаясь.

Личное дело на призывника Глеба Русина в военкомате было, ещё полгода назад завели, так что мне выдали направление в больницу, я прошёл за два дня медкомиссию, с трудом получил везде «годен» и первого октября был направлен в училище.

Я не знаю, везде такой бардак или только в армии подобное вполне обычное дело, но на подходе к училищу нас остановили два командира, отобрали восемь человек из девятнадцати и с новым сопровождающим отправили обратно в центр столицы. Оказалось, при бронетанковой академии открылись курсы сержантского состава, где решили готовить командиров танков и инженерно-танковых командиров. Ремонтников, если проще. Я попал на факультет командиров танков. Я лично в танкисты не очень сильно хотел, в отличие от Глеба, у меня такой мечты не было. Смертность на начальном этапе войны у них не просто большая, огромная была, и шансов, даже с моей удачей, у меня будет мало. Однако никто не спрашивал моего согласия. Всё в принудительном порядке. Курсы организовались срочно, вот мы в первый набор и попали – всех гребли, кто подходил. Абитуриентов набралось больше сотни, по тридцать человек на курсе, всего четыре группы. Не хватало командиров-танкистов, вот и начали готовить. Делать нечего, пришлось учиться.

Со Светой я познакомился еще до призыва. Искал учителя немецкого языка, а она немецкий чуть ли не как родной знала и решила репетиторством подзаработать. Мы как-то быстро сошлись, до постели дело дошло уже на третий день, обоих это устраивало, так что я бегал к ней в увольнительные, мне как отличнику боевой и политической подготовки их часто давали, ну и в самоволки. Ни разу не попался. В училище немецкий язык тоже был, я и там на дополнительные курсы записался. Причём за эти восемь месяцев отлично его изучил. Говорю с сильным акцентом, но уже всё понимаю, пишу и читаю. Я не один такой полиглот, шестеро нас, один вообще монстр, даже говорит без акцента. Трое в моей группе было, включая полиглота, и мы для лучшего освоения только по-немецки между собой общались, действительно помогало развить разговорный навык. Со Светой мы тоже только на немецком. Та поправляла меня, когда нужно. До этого Глеб изучал английский, пусть плохонько, но говорил, так что я честно в личном деле указал, что знаю и его, а вот про свой испанский скрыл.

Под конец обучения я решил сменить имя, фамилию и отчество, с этим и подошёл к куратору нашей группы. Мол, хочу сменить, по личным мотивам. В принципе, тот знал причину. Мать Глеба приходила на свидание, нашла как-то, где я устроился, хотя никому не говорил об этом, включая друзей и одноклассников. Так что при выпуске я получил удостоверение сержанта бронетанковых войск на имя Ростислава Барда.

Секретная часть не возражала, в личном деле есть информация о смене данных, и ладно. Мне мое прошлое ФИО нравилось, да и привык к нему уже. Сложнее было с секретарём комсомольской ячейки в училище. Тот менять не хотел, но два килограмма свежих пряников, что я принёс из самоволки, решили дело в мою пользу. Получил новенький комсомольский билет.

Вот так время и прошло, сегодня четвёртое июня тысяча девятьсот сорок первого года. Сталину мной отправлено семь бандеролей с толстыми командирскими тетрадями, исписанными мелким убористым почерком, все они пронумерованы. Не знаю, дошли или нет, но всё, что знал про войну и как всё сложилось после нее, описал. Совесть успокоил, а то грызла. Первое письмо ещё до училища отправил.

С предвкушением в душе я прошёл в квартиру Светланы, она целый стол вкусностей наготовила. Но сначала я уволок её в кровать, по пути быстро избавляясь от новенькой формы. Долго не увидимся, а поезд сегодня, нужно хорошенько попрощаться.

Чуть позже, когда мы уже пообедали, я сказал:

– Я не знаю, увидимся ли мы когда или нет, но кое-что я тебе сообщу. В этом месяце начнётся война с немцами. Война страшная и долгая. В академии об этом узнал. Случайно подслушал разговор двух командиров из командированных. Не верить я им не могу, они профессионалы своего дела, а от их анализа становится страшно, аж волосы дыбом встают! Точный день они сами не знают, но, скорее всего, в одно из воскресений, многие командиры дома будут – самое то для нападения. Я направлен в Киевский особый военный округ, получается, попаду в самую мясорубку. Честно скажу, я собираюсь дожить до конца войны, но тут уж как получится. Одним словом, во время войны помощи тебе с ребёнком от меня не будет, поэтому хочу оказать её вам сейчас. Тут на чердаке два тайника, сделали их буржуи во время революции. Есть оружие и золото. Золото и одну единицу огнестрельного оружия я оставлю тебе. Как война начнётся, цены поползут вверх, введут продуктовые карточки. До этого момента тебе нужно запастись припасами из долго хранящихся: крупами и консервами. Ты, пока на работу ходишь, возвращаясь, покупай в магазине полную сумку каждый день, так и накопишь, надеюсь, до конца войны хватит. Договорись о поставках свежего деревенского молока. Я видел, тут возят мужички на телегах. Не знаю, будут возить в войну или нет, всё равно контакт иметь стоит.

– У нас столовая на заводе.

– Там тоже по карточкам сделают. Резерв нужен. Особо не свети покупками, чтобы не обчистили квартиру. Я помочь не могу, поэтому сама поменяй половину золота. Лучше у зубных врачей, если знакомые есть. Крайний случай скупщики на рынках. Там смотри, обмануть могут, и проверь, чтобы слежки не было. Ну и потихоньку трать на покупки. Всю наличку спусти, экономить не нужно – потом цены подымут. Оставшееся золото так на чердаке и держи, твой НЗ будет, а вот оружие лучше в квартире. Я покажу, как им пользоваться. Давай одевайся, покажу тайники. Да наган себе заберу.

Выбор очевиден, мне револьвер, Светлане пистолет. Тут дело в патронах. Шестнадцать к пистолету. Я в будущем расстрелял их все, и ни одной осечки. К нагану всего четыре патрона, и пусть револьвер солдатский, без самовзвода, но из четырёх патронов три дали осечку. Сейчас, может, и все сработают, но рисковать я не хочу. Тем более достать патроны к этому оружию проблемой для меня не будет, они танкистам по штату положены.

Я натянул кальсоны и рубаху, потом галифе. Сапоги надевать не стал, надел полуботинки, что в прихожей стояли. Она халат накинула. Потом мы поднялись по шаткой приставной лестнице из подъезда на чердак через узкий люк. Там я показал ей оба тайника. В стропилах спрятаны. Один опустошили, затем я убрал туда свои документы: школьный аттестат и свидетельство о рождении, пусть они на старое ФИО, но пригодятся в будущем. Паспорт в военкомате остался. А шофёрское удостоверение я получил после курсов в академии. Половину золотых и серебряных монет и оружие изъяли, банкноты не трогали – тут царские и керенки были. Вернулись. Пока Светлана, сидя за столом, изучала монеты, я почистил обе единицы оружия.

– Чемодан я оставлю, возьму армейский вещмешок, – сказал я, убирая заряженный наган в сидор, как в дверь вдруг резко и громко заколотили.

Мы замерли на миг. Держа в руке наган, я вопросительно посмотрел на Светлану. Она с работы отпросилась, чтобы проводить меня. Может, оттуда пришли, что-то срочное случилось? Та пожала плечами, мол, не знаю, при этом быстро убирая монеты в шкатулку. Пройдя к двери, я спросил:

– Кто там?

– Сантехник. Нужен срочно ключ от подвала. Заливает там. Прорвало опять.

Судя по хриплому пропитому голосу, действительно сантехник. Жаль, нет дверного глазка. Светлана отмахнулась от моего вопросительного взгляда, шепнув на ухо:

– Всё нормально.

Она сняла ключ с вешалки и, открыв дверь, протянула ключ сантехнику. Вот и минусы жизни на первом этаже рядом с дверью в подвал. Дом был сталинской постройки, но в этом подъезде мало семейных, в основном для одиноких специалистов, как Светлана. Тридцать шесть квадратов её однокомнатная квартира со всеми удобствами. Закрыв дверь, она следом за мной прошла в комнату и, наблюдая, как я, аккуратно придерживая, спускаю взведённый курок и убираю револьвер в вещмешок, сказала со смешком:

– Меня поразило твоё спокойствие. Я чуть не родила с испуга, а тебе хоть бы хны.

– У меня атараксия.

– Что это?

– Это состояние, которому свойственно отсутствие тревоги и беспокойства. Если проще, я не подвержен страху и вспышкам паники. В принципе это неплохо, но есть и минусы.

– В чём же?

Насчёт атараксии я сказал правду, это у меня из прошлой жизни. Я проверял, всё осталось. Однако, как я и говорил Светлане, есть и минусы.

– Я не был никогда военным и не знал, что меня бесят люди, отдающие мне приказы. Да ещё громким командным голосом. Имеется желание кулаком вбить слова обратно. Я пару раз чуть не сорвался. Знал бы о такой своей особенности, от военных училищ подальше бы держался.

– И никак не помочь?

– Куратор в курсе, запись в личном деле есть. Как мне пояснили, военная служба не моя стезя, отслужу год и демобилизуюсь. Надо было в университет какой-нибудь идти, но сложилось так, как сложилось. А проблему решить пробовали. Все командиры-преподаватели о ней извещены были и со мной общались только громким командным голосом.