Мэри Лоусон - Воронье озеро

• Название: Воронье озеро
• Автор: Мэри Лоусон
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2022
• ISBN: 978-5-86471-893-3

«Воронье озеро» – из тех редких литературных находок, что берут в плен сразу и бесповоротно, тихо, незаметно, но уверенно. Книга настолько эмоционально насыщенная и в то же время спокойная, что с первых же страниц становится ясно, что написать такое может только очень талантливый автор. Неторопливая, но полная огромного напряжения история разворачивается в «бесплодных землях» Северного Онтарио, где людские невзгоды словно отражаются в суровом пейзаже. Семья Моррисон отличается от окрестных фермеров – еще со времен прабабки они стремятся к серьезному образованию, и вот юные Люк и Мэтт, заканчивающие школу, похоже, станут первыми в роду, кто его получит. Но роковой случай переворачивает всю их жизнь… Кейт Моррисон с детства наблюдает за тем, что происходит в родной деревне, за странными историями, что случаются в семье соседей, жизнь которых – нескончаемая греческая трагедия, она пытается разобраться в череде то ли драм, то ли обыденных событий. Ее рассказ о детстве, юности, о братьях, о соседях, о самой себе затягивает, как омут в глубоком озере. «Воронье озеро» – история взросления четырех детей, живущих в медвежьем углу, поэтическая элегия, воспевающая сдержанную красоту северного края, и глубокий психологический роман. Без сюжетных спецэффектов книга пытается ответить на вопросы, что сильнее – обстоятельства или характер, психологическая травма или стремление жить.

---

Но так или иначе, вопреки себе самому, в девятнадцать лет он сдал экзамены. Сбылась мечта трех поколений: первый из Моррисонов получит наконец высшее образование.

Да и не только из Моррисонов, а, сдается мне, первый на Вороньем озере, в небольшой фермерской общине на севере Онтарио, где все мы четверо родились и выросли. В те дни Воронье озеро с внешним миром связывали лишь пыльная грунтовка да железная дорога. Поезда не останавливались, если им не помашешь, а грунтовка вела только на юг, ибо кому охота пробираться дальше на север? Десяток ферм, лавка, несколько неприметных домиков на берегу, школа да церковь – больше ничего на Вороньем озере не было. Повторюсь, за всю историю из наших мест не вышло ни одного ученого, и успех Люка достоин был первой полосы воскресной церковной газеты, не разразись в нашей семье катастрофа.

Люк, видимо, получил из колледжа письмо-подтверждение в пятницу утром и сказал маме, а та позвонила отцу на работу, в банк в Струане, за двадцать миль от нас. Неслыханное дело, чтобы жена отвлекала мужа от работы, если это работа в офисе. И все-таки мама ему позвонила, и они решили объявить нам новость за ужином.

Ту трапезу я прокручивала в голове множество раз, но вовсе не из-за потрясающей новости Люка, а потому что это был наш последний семейный ужин. Да, память играет с нами шутки, хранит ложные воспоминания наряду с подлинными, но этот ужин я помню во всех подробностях. И спустя годы горше всего для меня то, до чего он был будничным, обыденным. Сдержанность в нашем доме считалась за правило. Чувства, даже радость, полагалось обуздывать. Такова была Одиннадцатая заповедь, начертанная на отдельной скрижали и выданная пресвитерианам: Не давай воли чувствам.

Итак, ужин в тот вечер был самый обычный – довольно строгий и чопорный, и развлекала нас время от времени только Бо. Сохранилось несколько ее фотографий в том возрасте. Кругленькая, как колобок, светлый пушок на голове торчком, будто ее ударило молнией. Вид у нее кроткий и безмятежный – судите сами, насколько может врать фотоаппарат.

Все мы сидели на своих обычных местах: на одном конце стола Люк и Мэтт, девятнадцати и семнадцати лет, на другом – семилетняя я и полуторагодовалая Бо. Помню, как отец начал читать молитву, но тут Бо его перебила, попросила соку, а мама сказала: «Подожди минутку, Бо. Закрой глаза». Отец начал заново, Бо опять перебила, и мама пригрозила: «Еще раз перебьешь – отправишься в кровать», и Бо, сунув в рот большой палец, принялась его сосать, ритмично почмокивая, будто тикает бомба с часовым механизмом.

– Попробуем еще раз, Господи, – сказал отец. – Благодарим Тебя за пищу, что Ты дал нам сегодня, а главное – за сегодняшнюю новость. Помоги нам никогда не забывать, насколько мы счастливы. Помоги нам с умом распоряжаться нашими возможностями и использовать наши малые дары во славу Твою. Аминь.

Люк, Мэтт и я потянулись, мама налила Бо сок.

– А что за новость? – спросил Мэтт. Сидел он прямо напротив меня – если соскользнуть на краешек стула и вытянуть ноги, то можно дотронуться большим пальцем ноги до его колена.

– Ваш брат, – отец кивком указал на Люка, – поступил в педагогический колледж. Сегодня пришло письмо-подтверждение.

– Серьезно? – Мэтт покосился на Люка.

Посмотрела на него и я. Вряд ли до того дня я хоть раз внимательно вглядывалась в Люка, всерьез его замечала. Почему-то совместных дел у нас с ним почти не было. Он старше Мэтта, но, думаю, разница в возрасте тут ни при чем. Просто общего между нами было немного.

Но в тот раз я впервые разглядела его по-настоящему – за столом рядом с Мэттом, там же, где он сидел последние семнадцать лет. Во многом они были похожи – сразу видно, братья. Почти одного роста, светло-русые, сероглазые, с длинными моррисоновскими носами. Отличались они в основном сложением: Люк – плечистый, тяжелее Мэтта фунтов на тридцать, неторопливый и сильный, а Мэтт – ловкий, проворный.

– Серьезно? – притворно удивился Мэтт. Люк искоса глянул на него. Мэтт широко улыбнулся и, уже не прикидываясь удивленным, сказал: – Вот здорово! Поздравляю!

Люк пожал плечами.

Я спросила:

– Ты будешь учителем? – Это не укладывалось в голове. Учитель – человек очень важный, а Люк – всего-навсего Люк.

– Да.

Он сидел развалясь, но на сей раз отец не сделал ему замечания. Мэтт тоже сидел развалясь, но не так эффектно, он не распластывался, как Люк, а потому в сравнении с ним всегда казался более-менее собранным.

– Повезло парню, – заметила мама. Она так старалась спрятать неподобающую радость и гордость, что в голосе прорывались сердитые нотки. Она раздавала еду: свинину от Тэдвортов, картошку, морковь и фасоль с фермы Кэлвина Пая, пюре из яблок миссис Джени – яблони у той в саду были старые, корявые. – Не всем выпадает такое счастье, далеко не всем. Вот, Бо, твой ужин. И ешь как следует, с едой не играй.

– Когда ты едешь? – спросил Мэтт. – И куда, в Торонто?

– Да, в конце сентября.

Бо взяла пригоршню стручковой фасоли, прижала к груди и замурлыкала.

– Надо тебе, наверное, костюм купить, – сказала мама Люку. И посмотрела на отца: – Нужен ему костюм?

– Не знаю, – отвечал отец.

– Давайте купим, – вставил Мэтт. – Красавчик он будет в костюме!

Люк в ответ только фыркнул. При всем их несходстве и притом что Люк вечно нарывался на неприятности, а Мэтт – никогда, уживались они мирно. Оба были, скажем так, незлобивы, да и по большей части обитали в разных мирах, а потому редко сталкивались. Совсем без драк у них все же не обходилось, и когда доходило до кулаков, все чувства, которые положено сдерживать, разом прорывались наружу, и прощай, Одиннадцатая заповедь! Почему-то родители ничего против драк не имели – как видно, считали, что мальчишки есть мальчишки, на то и дал им Бог кулаки. Впрочем, однажды Люк сгоряча нацелился Мэтту в голову, но промахнулся, саданул по дверному косяку да как заорет: «Ублюдок чертов!» – за что был на неделю изгнан из столовой и ужинал на кухне, стоя.

Если кого и расстраивали их потасовки, так это меня. Мэтт был проворней, но Люк куда сильнее, и я боялась, что когда-нибудь один из его мощных ударов достигнет цели, и тогда прощай, Мэтт! Я пыталась остановить их криком и так злила родителей, что наказывали зачастую меня – отправляли в комнату.

– Что ему нужно, – сказал отец, весь в мыслях о костюме и прочем, – так это чемодан.

– Ох, – вздохнула мама. Черпак завис над чугунком картошки. – Чемодан, – повторила она. – Это да.

Лицо ее на миг омрачилось. Я, отложив в сторону нож, впилась в нее беспокойным взглядом. Думаю, до той минуты она не вполне сознавала, что Люк уедет.

Бо тихонько баюкала стручки фасоли, прижимая их к плечу, напевала им песенку.

– Баю-бай, баю-бай, – мурлыкала она, – баю-баю-бай…

– Положи, Бо, – рассеянно сказала мама, по-прежнему держа на весу черпак. – Это еда. Положи, а я их тебе порежу.

На лице Бо отразился ужас. Она взвизгнула, прижала стручки к себе покрепче.

– Ох, ради бога! – воскликнула мама. – Прекрати. Сил моих нет.

И лицо ее вновь смягчилось, и опять все стало как обычно.

– Надо бы в город съездить, – сказала она отцу. – В универмаг, там есть чемоданы. Да хоть завтра поедем.

* * *

И в субботу они вдвоем отправились в Струан. Обоим ехать было вовсе необязательно, любой из них мог бы выбрать чемодан сам. Да и спешить было некуда, занятия у Люка начинались только через шесть недель. Им не терпелось, вот и все. Они бурно радовались, пусть это и не вяжется с такими спокойными, земными людьми. Еще бы, их сын! Будет у Моррисонов в роду учитель!

Меня и Бо родители брать с собой не хотели, но и оставлять нас одних тоже, слишком мы были малы, и они дождались, пока Люк и Мэтт вернутся с фермы Кэлвина Пая. Оба подрабатывали на ферме по выходным и на каникулах. Детей у Паев было трое, но из них две девочки, а сыну, Лори, всего четырнадцать, не окреп еще для тяжелой работы, и без батраков мистеру Паю было не обойтись.

Мэтт и Люк возвратились часа в четыре. Родители предложили Люку поехать с ними за чемоданом, но Люк сказал нет – он, мол, от жары умирает, хочет окунуться.

Кажется, помахала им на прощанье только я одна. Может быть, я и сама это придумала, не в силах вынести, что не попрощалась, – но нет, я помню все как было. Остальные трое так и не вышли проститься: Бо обиделась, что родители ее не берут, а Мэтт и Люк, глядя на нее исподлобья, гадали, кому с ней возиться до вечера.

Машина вывернула на грунтовку и скрылась из глаз. Бо плюхнулась на усыпанную гравием подъездную дорожку и заревела.

– Ну, я иду купаться, – объявил во весь голос Люк, пытаясь перекричать Бо. – Жарища. Весь день вкалывал как проклятый.

– Я тоже, – отозвался Мэтт.

– Я тоже, – подхватила я.

Мэтт подтолкнул Бо под попку:

– А ты, Бо? Тоже вкалывала весь день как проклятая?

Бо взвыла громче.