Ульяна Соболева - Любимая Президента

• Название: Любимая Президента
• Автор: Ульяна Соболева
• Жанр: Любовный роман
• Год: 2022

Я начала жить сначала, я старалась изо всех сил забыть Его, я даже убедила себя в том, что и он больше никогда обо мне не вспомнит. Но такие, как ОН, никогда и ничего не забывают… ХЭ. Герой с огромной властью. Очень жестокий герой. Альтернативная Россия. В КНИГЕ МНОГО СТРАДАНИЙ! Содержит нецензурную брань.

---

Бросив поводок, я быстрым шагом пошла к аллее, но там никого не оказалось. Я обернулась назад, снова посмотрела перед собой. Сердце сильно и глухо забилось в висках, запульсировало где-то в горле. Я быстрым шагом пошла в сторону дороги, туда, где находилось заброшенное здание. Герцог бежал следом за мной…а мне вдруг показалось, что я чувству запах. Знакомый до боли оглушающий запах…от которого начинает трясти все тело и немеют кончики пальцев.

Еще быстрее по тропинке, вперед, обхватывая одной рукой живот. Выскочила к дороге…. И…и никого.

– Привет.

Подпрыгнула от неожиданности и обернулась. Позади меня стоит Михаил и поглаживает морду Герцога, который радостно виляет хвостом и тыкается носом ему в ладони.

– Привет… ты давно здесь?

– Нет. Вон машину припарковал, шел к побережью и тебя увидел.

Показал рукой на автомобиль и улыбнулся, но улыбка вдруг пропала с его лица.

– Что случилось?

– Н…ничего, – растерянно ответила я и опять огляделась по сторонам. Я готова поклясться, что на меня смотрели, и этот человек скрылся за деревьями по направлению к дороге. Я же видела силуэт. Большой, высокий мужчина в пальто. Мне даже показалось, что у него светлые волосы…Кажется, я схожу с ума.

– Неправда. Ты очень бледная.

– Мне показалось, что за мной кто-то идет.

– Здесь никого не было. Правда, когда припарковался, отъехал какой-то джип. Но я не видел, чтоб в него кто-то заходил. Здесь утром безлюдно. Разве что собачники и бегуны.

– Джип? – переспросила, и сердце снова тревожно забилось, затрепетало.

– Ага, джип. У нас тут крутиков до хрена. Так что не удивительно. Давай домой отвезу вас с Герой. Ты на работу не опаздываешь?

Посмотрела на часы и вскрикнула.

– Опаздываюююю, ужас какой. Подвезиии.

– Ну вот, значит не зря приехал.

Подхватил поводок Герцога и предложил мне опереться о его локоть.

– Та ладно, я ж не инвалид. Сама дойду.

Сказала и тут же, подвернув ногу, упала. Михаил бросился ко мне поднимать, а я за живот обеими руками и с облегчением толчки ребенка ощутила, выдохнула. От ужаса, что могла ему навредить, внутри все похолодело.

– Животом не ударилась? Может, в больницу?

– Нет-нет. Я на колено упала. Просто испугалась.

Отряхивает мою куртку, поправляет повязку на ушах. Он такой хороший. Такой добрый и заботливый. Я привыкла, что он всегда рядом. И к глазам его преданным, собачьим привыкла, и к тому, что с работы домой возит и в гости приходит… якобы Ларису Николаевну проведать. Только нет у него ни единого шанса…Как после самого ослепительного солнца довольствоваться тусклой, искусственной лампочкой. И пусть от солнца можно было погибнуть, а на душе и на сердце остались жуткие шрамы от ожогов…ничто и никогда его не заменит.

– Да тут колдобины на каждом ходу. Местная власть все обещает тротуары заасфальтировать, а вместо этого пару дыр залатают, а остальное себе в карман. Давай держись за мою руку, и пошли домой отвезу, а потом на работу.

Самое странное, что уже к вечеру, когда я ехала домой, на побережье начали ремонтировать тротуары.

Глава 3

Деньги дают власть. Огромные деньги дают огромную власть. Все остальное лишь иллюзия выбора народа. Страх – вот истинная эмоция, которая правит миром. Тот, кто заставляет вас его испытывать – владеет вашим разумом. Все это фигня насчет чувства вины. Ложь безграмотных заграничных психологов и пафос цитаток, которыми пестреют аккаунты напыщенных идиотов, возомнивших себя умниками.

(с) Отшельник. Ульяна Соболева

Да, он поехал к ней. Да, не выдержал, как последний идиот. Да, после того, как дал себе слово не искать, не трогать и забыть. Но как, бл*дь, забыть? Как? Его от одного ее имени трясет и швыряет в пот. От каждой мысли о ней под кожу впивается миллион адских иголок и режут, вспарывают ему плоть, текут по венам прямо к сердцу, чтоб впиться в него, просочиться внутрь и застрять там, чтобы вечно кровоточить.

Особенно после того, как она его убила…

«– Не смей…не смей делать из меня такую как ты. Я другая! Я в отличии от тебя не айсберг, а человек! Я не убийца!

– Убийца…Ты убийца, маленькая девочка Марина. Разве ты не такая? Ты лучше? Чище? Ты продажная сучка, которая пришла ко мне и раздвинула ноги за деньги. Из-за тебя погибли люди. Сколько? Ты знаешь сколько погибло из-за тебя? Ты хотя бы раз подумала о ком-то из них? Вспомнила из лица?

Нож в ее руке близко от его груди, но она старается держать его дальше.

– Ты их убил! Ты! Не вешай на меня свои преступления! Ты – чудовище!

– Моя девочка! Посмотри мне в глаза. Как в зеркало и узри там самое жуткое чудовище – саму себя! Это ты! Ты! Каждый раз их убивала ты!

Навис над ней и схватил ее за измучанное и истерзанное горло, напоминая о том, как чуть не задушил, вселяя панический ужас, заставляя вспомнить всю ту боль, что причинил ей…лишая себя и ее разума.

– Ты вкладывала в мои руки нож…как я сейчас в твои, и ты отдавала команду «фас». Ты провоцировала меня, заставляла ревновать, искать тебя, наказывать тех, кто смел тебя тронуть! Ты знала, что их ждет расплата и все равно продолжала их убивать! Ты убийца! Как бы тебе не хотелось это отрицать!

– Нет! Нееет! – закричала пытаясь вырваться. – Я не хотела! Я не желала никому смерти!

– Да! И сейчас тоже выберешь ты…или пойдешь со мной или…

Я не успел договорить, потому что она вогнала лезвие где-то там внизу, сбоку от моей правой руки. Вогнала и замерла, глядя мне в глаза, чувствуя, как по ее щекам текут слезы. Я медленно опускаю голову и хватаюсь рукой за бок, потом смотрю на свою окровавленную ладонь и снова поднимаю глаза.

– Молодец…, – очень хрипло, глядя на меня плывущим взглядом, чуть пошатываясь и зажимая свой бок ладонью, – а теперь БЕГИ!

Отшатнулся от меня, сползая на землю, а я от него и бросив нож в сторону

– Беги! Давай! Бегииии!

И побежала в сторону леса. Услышав где-то позади себя топот ног, голоса и мое истошное:

– НЕ СТРЕЛЯТЬ! Пусть уходит!»

Простить…нет, он не простил ни ее, ни себя. Нет в этом аду прощения, нет для этого ада никакого названия. Не любовь это, и не страсть, и даже не похоть. Это нечто очень темное, страшное и живучее, как тварь из преисподней. У него жена умирает в реанимации…у него сын погиб еще в ее утробе…а он, он тоскует до отчаянной боли по убийце, тоскует так неистово, что кажется, сойдет с ума, тоскует до изнеможения и готов…да, он готов приползти на коленях, чтобы вернуть ее обратно.

Ему звонят из реанимации, где борется за жизнь его жена, а он каждые пять минут названивает в другую больницу…где лежит она. Искалеченная им, вывернутая наизнанку. Она вся в синяках, а он рыдает, когда вспоминает, как ремень со свистом опускался на нежную кожу. И вздрагивает так, будто он вспорол ему тело. Он тогда сделал нечто ненормальное. Нечто чудовищное, больное для понимания человеческого мозга. Он избил самого себя. Разделся наголо, встал на колени, обнажил ремень и пряжкой по спине. Со всей дури. Так, чтоб до мяса, так, чтоб от боли искры из глаз сыпались, и с каждым ударом о ней… с каждым ударом размахнуться еще сильнее, чтобы наказать себя за нее. А потом валяться в собственной крови и чувствовать, как руки Райского отдирают его от пола. Чувствовать, как накладывают швы на лопнувшую кожу. И ни одна живая душа об этом не знает, кроме преданного друга. А у него конференции, у него поездки. И каждый шаг мешает дышать… а он дышит, он не смеет позволить себе расслабиться. Это кара…за то, что смог это сделать с ней. Это вечное напоминание о том, как убивал ее и себя.

И все же сломался. Нашел…позвал к себе. Готов был все забыть, лишь бы вернулась к нему. Лишь бы снова смотрела на него своими ведьминскими зелеными глазами и позволяла ласкать свое роскошное тело. Жалкий глупец был готов встать перед ней на колени. Сколько раз она говорила ему, что она его вещь. Нееет. Это он ее вещь. Это он ее преданный пес, он ее раб и ее безделушка, которую она швыряет вон и топчет ногами. За каждое ее ненавижу ему хочется вспороть себе вены. Каждый, кто смотрит на нее, а особенно тот, на кого смотрит она…должен умереть. Потому что ревность принимает чудовищные очертания и делает из Петра дикое и безжалостное животное.

– Вернешь ее, и вернутся проблемы. Откупись. Мы дадим ей много денег. Мы предложим ей жизнь за границей, недвижимость и перспективное будущее. Откажись и забудь.

Соглашался. Да, он кивал головой, он соглашался. А потом рычал по ночам и метался по своему опустевшему дому, и готов был вырвать себе глаза только потому, что они до слез хотят ее видеть.

Райский тогда приехал к нему поздно вечером. Привез дорогой виски и французский коллекционный шоколад.

– У нас проблемы, Петр. Серьезные проблемы с перспективой вырасти в огромные.