Михаил Фишман - Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом

• Название: Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом
• Автор: Михаил Фишман
• Жанр: Биографии
• Год: 2022
• ISBN: 978-5-17-133048-4

“Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом” – политическая биография Бориса Немцова, написанная журналистом Михаилом Фишманом. Немцов пришел в общественную жизнь в конце 80-х годов, в разгар горбачевской перестройки, в 90-х стал губернатором Нижегородской области, сделал стремительную карьеру, и одно время Ельцин видел в нем своего преемника. В нулевых он перешел в оппозицию к власти, а 27 февраля 2015 года был убит на Большом Москворецком мосту напротив Кремля. Немцов стал участником и свидетелем всех важнейших событий новейшей российской истории – от первых свободных выборов и путча 1991 года до митингов на Болотной площади в 2011–2012 годах и присоединения Крыма в 2014-м. Построенная на сотнях интервью, а также архивных данных и мемуарах, эта книга – путешествие по российской истории последних тридцати лет. Проходя вместе с Немцовым все основные вехи недавнего прошлого страны, автор ищет ответ на вопрос: как и почему Россия потеряла обретенную ею свободу.

---

Ссылка была для Сахарова настоящей мукой: много лет он провел в одиночестве, а с мая 1984-го, когда Елену Боннэр, которая была его единственной связующей нитью с миром, тоже приговорили к ссылке в той же квартире в Горьком, Сахаров, по его собственному выражению, превратился в живого мертвеца. Несколько раз он объявлял голодовку, и несколько раз его принудительно кормили – такая форма пытки и унижения. И так до 15 декабря 1986 года, когда в квартире Сахарова вдруг установили телефон, а на следующий день ему позвонил Горбачев. Еще через неделю Сахаров под аплодисменты коллег уже входил в хорошо знакомую аудиторию родного ФИАНа, Физического института Академии наук, – собственно, с освобождения Сахарова из ссылки и началась перестройка. И вот в сентябре 1988 года Немцов сидел на кухне в московской квартире Сахарова и Боннэр – как он будет сам потом вспоминать, это было его единственное в жизни выступление в качестве журналиста. Речь шла все о том же проекте атомной теплостанции. В интервью Немцову, которое напечатает популярная горьковская газета “Ленинская смена”, Сахаров полностью поддержал Немцова: да, ядерная энергетика нужна, да, эта станция гораздо безопаснее Чернобыльской, но абсолютной безопасности не существует, в конце концов, у оператора станции может случиться помутнение в голове, отсюда вывод – наземные ядерные реакторы надо запретить в принципе. Интервью завершалось так:

НЕМЦОВ: Несмотря на то что многие горьковчане против ACT, ее строительство продолжается.

САХАРОВ: Надеюсь, что вам удастся переломить ход событий. Я целиком на вашей стороне 28.

И эти слова произносил не просто моральный авторитет, не просто знаменитость и не просто нобелевский лауреат. За спиной у Немцова стоял политический исполин, герой эпохи: опросы общественного мнения, едва ли не первые в советской истории, показывали, что к осени 1988 года в политических рейтингах Сахаров уже опережал Горбачева.

Когда уходит страх

“Великий и драматический” – так 1988 год описан в дневниках помощника Горбачева Анатолия Черняева 29. Завершалась холодная война: начался вывод войск из Афганистана, а Рональд Рейган, приехав в мае в Москву, официально, можно сказать, освободил СССР от им же поставленного клейма “империя зла”. Зашатался Советский Союз: в феврале в азербайджанском городе Сумгаите погибли несколько десятков армян – сумгаитский погром стал первой в современной советской истории вспышкой массового насилия. Горбачев окончательно осудил сталинизм – и он стал знаменем ортодоксальной коммунистической реакции. Рушились все до одной советские идеологические концепции: диктатура пролетариата, направляющая роль партии, дружба народов, борьба с мировым империализмом, народная собственность, социалистическая законность – и огромную роль в их крушении сыграла XIX партийная конференция.

Через партконференцию в большую политику вернулся и Борис Ельцин. “В политику я тебя больше не пущу”, – сказал ему после его демарша на пленуме в октябре 1987 года Горбачев и сослал из московского горкома в Госстрой 30. Оказавшись в политической изоляции, Ельцин с трудом пробился на конференцию. Его посадили на галерку, и сначала Горбачев не собирался давать ему слово, но Ельцин прорвался к трибуне практически силой и произнес острую речь. Попросив партию о “политической реабилитации”, он раскритиковал несменяемость членов Политбюро, выступил за отмену привилегий для номенклатуры и за открытую дискуссию внутри партии. “Борис, ты не прав”, – отвечал ему с трибуны Лигачев. Так партия раскололась на два крыла – ортодоксальное и демократическое.

А советский народ, наблюдая за ходом конференции, вдруг впервые увидел, что внутри партии возможны споры и дискуссии, что голосования могут быть не единогласными и, самое главное, что это нормально. Что можно выступать против официальной линии партии, и за это с тобой ничего не сделают – не репрессируют, не посадят, даже не выгонят с работы или хотя бы из зала. Это и был переломный момент в истории перестройки – момент, когда из общественного сознания стал уходить страх перед государством. Власть КПСС с виду была еще крепка, но на самом деле уже шаталась. “Начинается какое-то новое время, совершенно неизведанное, непривычное, – так Борис Ельцин описывал атмосферу, сложившуюся после партконференции. – И в этом времени пора находить себя” 31. Выборы народных депутатов СССР были назначены на март следующего года. “Я уже защитил кандидатскую и начал писать докторскую и даже не помышлял о какой-то общественной карьере, – так Немцов сам вспоминал то время. – Но меня стали включать во всякие экологические проекты, приглашать на собрания, акции” 32.

Действительно, Немцов был уже не просто успешным молодым физиком – к концу осени он был авторитетным борцом с советским атомным лобби, лидером антиядерного движения города Горького, получившим благословение на борьбу от самого Сахарова. Более того, у Немцова уже появился небольшой опыт проведения избирательных кампаний: в октябре 1988 года Николай Ашин (тот самый, который издавал в НИРФИ стенгазету) выдвинулся в депутаты райсовета, и Немцов стал его доверенным лицом. Они вместе ходили агитировать. Немцов выступал на собрании жителей района, а Ашин лично обошел всех своих избирателей и легко выиграл. И когда зимой началась кампания по выборам депутатов I съезда СССР, уже Ашин потащил Немцова на выборы.

С точки зрения Ашина и других товарищей, Немцов был идеальным кандидатом: молодой, известный, талантливый, адекватный, умный, успешный, без комплексов, что важно, кроме того, обаятельный и любимец женщин. Немцова пришлось уговаривать – он не хотел и не собирался идти в политику. Его по-прежнему увлекала наука. Но давало себя знать честолюбие, а кроме того, и Немцов, и его друзья понимали: шансов стать депутатом у него мало. “Было очевидно, что он не пройдет через окружное собрание, – вспоминает Ашин, – ну не выберут, и хорошо, решили мы: зато пошумим” 33. И трудовой коллектив НИРФИ выдвинул Немцова.

Окружное собрание, которого справедливо опасался Ашин, и было тем инструментом, с помощью которого партия планировала держать под контролем ход первых в советской истории альтернативных выборов. В больших городах, где уже вовсю кипела политическая жизнь, в эти собрания, утверждаемые избирательными комиссиями, пробивались и демократически настроенные активисты – для этого надо было собрать в своем районе подписи в свою поддержку, что не составляло большой проблемы, – и сами собрания проходили в бурных дискуссиях, иногда затягиваясь до утра следующего дня. Но перевес все равно был на стороне парткомов и обкомов, что очевидно уже не отражало сложившийся в обществе баланс сил.

Окружное собрание по округу № 158 города Горького проходило 17 февраля 1989 года в здании городской администрации. Кроме Немцова выдвигались еще два кандидата, оба представители городской элиты того времени – ректор Горьковского строительного института Валентин Найденко и ректор Горьковского университета Александр Хохлов. На их фоне 29-летний Немцов с кудрями и бородой резко выделялся даже внешне (на фото он в пиджаке). Тем более отличалось его выступление. Несмотря на сильный жар – Немцов пришел на окружное собрание совсем больной, – он говорил ясно и выразительно. “Он выступал с абсолютно либеральной предвыборной программой, – вспоминает Виктор Лысов, тогда демократический активист, а в будущем помощник Немцова. – Он говорил о частной собственности, о многопартийности, о необходимости отменить 6-ю статью Конституции, и все это звучало резко и необычно” 34.

Немцова зашикали: большинство присутствовавших представляли КПСС, и небольшая группа поддержки из НИРФИ и ИПФАНа не могла изменить соотношение сил. Окружное собрание завершилось около часу ночи без неожиданностей – Немцова кандидатом не утвердили. Но эта его небольшая предвыборная кампания не прошла бесследно: с конца зимы 1989 года на Немцова в Горьком уже смотрели как на одного из лидеров местной демократической оппозиции. Поэтому, когда меньше чем через год началась новая предвыборная кампания – на этот раз предстояли выборы депутатов съезда РСФСР, – сослуживцы Немцова снова пришли к нему.

Глава 2 Время больших надежд. 1990

Триумф Ельцина

К старту Первого съезда народных депутатов СССР, с которого Борис Ельцин начал свое стремительное продвижение вверх, против него уже было настроено все Политбюро – и реформаторы, и консерваторы. Консерваторы во главе с Лигачевым давно видели в нем предателя партийных принципов. На Горбачева же огромное впечатление произвела безоговорочная победа Ельцина на выборах в марте 1990 года: выдвинувшись в Москве в депутаты съезда, Ельцин получил почти 90 процентов голосов. Это был триумф. Именно в этот момент Горбачев осознал, каких масштабов достигла популярность Ельцина. Он уже не отщепенец и не сброшенный партией с корабля взбалмошный одиночка – он настоящий политический лидер, за ним поддержка миллионов людей. И именно с этого момента берет начало их противостояние – борьба, которой суждено будет сыграть огромную роль в истории не только Советского Союза, но и всего мира. Ельцин потом описывал их встречу в середине мая 1989 года, за неделю до начала работы съезда: Горбачев предложил ему подумать о работе в правительстве, он отказался. Сделки с Генеральным секретарем Ельцина уже не интересовали – он на полных парах шел вперед, и Горбачев это хорошо понял. Помощник Горбачева Георгий Шахназаров вспоминал о разговоре со своим шефом, который состоялся спустя несколько месяцев: “«А почему бы не удовлетворить амбиции [Ельцина]? Скажем, сделать вице-президентом?» (Горбачев станет президентом СССР в мае 1990 года. – М. Ф.) – «Не годится он для этой роли, да и не пойдет. Ты его не знаешь. У него непомерное честолюбие. Ему нужна вся власть»” 1.