Купава Огинская - Пушистая Катастрофа

• Название: Пушистая Катастрофа
• Автор: Купава Огинская
• Жанр: Русское фэнтези
• Год: 2022

Я – тарса. Нечисть мелкая и, на первый взгляд, безобидная. Не боюсь трудностей, ловко справляюсь с проблемами, могу найти общий язык с ребенком и укротить оборотня. Способна мастерски выследить преступника и виртуозно его покарать. Я незаменима, неоценима и… о, блестяшка!

---

– Как она сегодня? – спросил волк.

– Как и вчера. – Я обернулась на девочку. Вот такая, спящая и неопасная, она была удивительно миленькой с этим своим воздушным платьицем, круглым личиком и вьющимися темными волосами, собранными в простую, чуть растрепавшуюся прическу. – Энергичная, эмоциональная, с устрашающей тягой к обнимашкам.

Карету чуть раскачивало, в незашторенное окошко длинными вспышками проникал теплый свет уличных фонарей. Эдит что-то промычала и коротко вздохнула.

Я перевела взгляд на волка и ненадолго лишилась дара речи. С таким выражением лица он смотрел на девочку, что у меня сердце сжалось.

– Слушай, если ты ее так любишь, больше внимания ей уделяйте, что ли, – проворчала я, смущенно почесав морду обеими лапками. – Малявке, кажется, ласки не хватает.

– А я чем тут помогу? – удивился он искренне.

Безнадежный случай, сообразила я.

– Все с тобой понятно, а мать ее где? Пусть тогда она… – Я осеклась на полуслове, заметив, как застыло лицо волка. – Что не так?

Он не ответил, отвернулся к окну и больше не проронил ни слова за всю поездку.

***

– Пушистик, – сонно пробормотала Эдит, подтягивая меня поближе и сразу же вновь засыпая.

Я пожалела, что осталась спать рядом с детенышем, а не отползла в изножье кровати, возмущенно пофырчала ей в шею, пообещала себе, что никто из собратьев никогда не узнает о моем позоре, и, смирившись с творящимся беспределом, задремала в ее руках. Умудрилась даже немного помурлыкать, не специально и не для того, чтобы убаюкать и так спящую девочку. Просто… захотелось.

Пушистик так Пушистик, решила я оптимистично, могло быть и хуже.

А утром спасалась бегством, потому что «хуже», которое могло бы быть, случилось. Эдит решила Пушистика причесать.

***

Эдит была одним из тех беспокойных, оглушительных сгустков энергии, от которых я всегда старалась держаться подальше. Не показываться на глаза, не даваться в руки, обходить стороной, какими бы вкусностями они ни пытались меня приманить.

Невероятная жизнерадостность искрилось в ее глазах, улыбке, прорывалась в движениях, звенела в голосе…

И именно она, одна из тех, кого я всегда избегала, оказалась ребенком, за которым мне нужно было приглядывать.

Не самая простая работенка, но мысли о побеге с каждым днем посещали меня все реже.

Через несколько дней после того, как я стала Пушистиком официально, Эдит начала постепенно отпускать меня. Все меньше носила на руках, все чаще бегала следом – ей нравилось смотреть, как длинными скачками я преодолеваю коридор на втором этаже и как могу в два прыжка пересечь гостиную на первом этаже.

Она говорила, я почти летаю.

Домашняя прислуга, стоило мне выскочить им под ноги, обычно говорила что-то нецензурное и злое, но тихо, чтобы не услышал ребенок.

Эдит поверила, что я не исчезну, и вернула мне мою свободу, хотя порой я все еще ловила на себе ее напряженный, беспомощный и совсем не детский взгляд. В этом взгляде было нечто важное, глубинное, раскрывающее самый большой страх девочки, но у меня не получалось его понять.

Догадывалась, что дело в ее матери. В той женщине, о которой не хотел говорить Хельму и о которой мне некого больше было спросить.

Я не могла найти в себе храбрости и безрассудства, чтобы просто так раскрыть посторонним людям важную тайну обо мне. Не была уверена, что отношение прислуги не ухудшится, узнай они, что я говорить умею и вообще высшая нечисть.

Няньке детеныша, носящей скучное имя Марта, я и такая не нравилась. Она не одобряла современной моды заводить в домах нечисть и уж совсем не понимала, зачем было брать нечто малосимпатичное и приблудное с улицы, когда в городе есть питомник с элитной мелкой нечистью только самых безобидных и милых видов.

Пока Марта ворчала себе под нос или обсуждала меня с домашней прислугой, я легкомысленно ее игнорировала, не видя угрозы в пустой болтовне, но, когда однажды на прогулке она осмелилась поделиться своими мыслями с Эдит, пожалела о своей беспечности – чокнутая нянька имела на детеныша влияние.

Меня тоже многое в Марте не устраивало, начиная от ее устаревших взглядов и заканчивая привычкой шипеть на провинившуюся Эдит ядовитой змеей.

– Подумай, дорогая, может, стоит попросить господина Йегера заменить ее чем-нибудь более… соответствующим твоему статусу? Эта крыса… – ласково вещала она, проигнорировав мое утробное ворчание. Угрозы во мне она не видела напрасно. Может, я и сидела на поводке, но намордника на мне не было, зато были острые зубы и длинные когти.

– Но мне нравится Пушистик. – Эдит протянула ко мне руку. – Пушистик, ко мне.

Я, не раздумывая, подбежала к ней и проворно забралась по подолу платья и зимнему пальто под сдавленное оханье няньки, устроившись у детеныша на руках.

– Она хорошая, – сказала девочка, и, подтверждая ее слова, я замурлыкала, подставляя ушастую голову под ладонь.

Марта поджала губы, она считала меня какой угодно, но не хорошей.

– И все же девушке твоего положения стоит подобрать что-то соответствующее. С этим отродьем пусть играют деревенские дети. Может, она больная. Или бешеная. Дикая ведь тварь, никто не знает, что у нее на уме.

– Отродьем? – удивилась Эдит. – Но Пушистик не отродье, Пушистик – тарса, мне так папа сказал.

Я беззвучно оскалилась, исподлобья следя за нянькой. Напрасно я ее так долго терпела, нужно было давно пожаловаться волку, пусть бы он сам разбирался со своей работницей, невзлюбившей такой бесценный подарок его дочери, как я.

Я мечтала сделать так, чтобы нянька пожалела о своих словах. Не потому, что они меня задели, но потому, что их услышала Эдит, та самая Эдит, которая становилась все больше своей, родной, со всеми ее детскими глупостями, неумением быть нежной, слишком крепкими объятиями и бормотанием во сне. С недоеденными завтраками, которые закономерно оказывались в моей миске, стоящей рядом с ее стулом, с дурацкими кукольными чаепитиями, чепчиками и бантами. С разделенным на двоих печеньем, потому что «ну чего ты так смотришь, на». С ее будущим, в котором мне уже хотелось иметь свое место.

И это неповоротливая, нерасторопная, глупая женщина…

Мимо нас прошел странный тощий парень в старой потрепанной куртке с плешивым меховым воротом. Поравнявшись с Мартой, он на мгновение навалился на нее и тут же отшатнулся, ускорив шаг.

Нянька не стала ругаться, только сдавленно охнула, схватившись рукой за бок.

От ударившего в нос запаха крови на холке непроизвольно шерсть встала дыбом.

– Марта? – встревоженно позвала девочка, прижимая меня к себе крепче. – Марта?

Нянька осела на дорогу, Эдит застыла над ней, беспомощно оглядываясь. Звать на помощь было некого, даже странный человек успел добраться до поворота, и теперь его скрывала высокая стена из занесенных снегом кустов.

– Бежать, – тихо выдохнула я, прихватив зубами ворот пальто девочки и дернув его несколько раз. – Слышишь меня? Мы должны бежать отсюда.

Это был серьезный риск, я не представляла, как детеныш отреагирует на то, что я умею разговаривать, но молчать и дальше не могла – нам нужно было убираться как можно скорее.

– Но Марта… – Эдит никак на меня не отреагировала, не в силах справляться с двумя потрясениями одновременно.

– Выберемся из парка, найдем помощь, – пообещала я и еще раз прихватила зубами ворот ее пальто. – Ну же, малышка, здесь опасно.

Эдит сделала первый неуверенный шаг назад, отступив от обмякшей няньки, когда в начале дорожки показались три подозрительные фигуры.

Она тоже их заметила, на бледном детском личике промелькнуло облегчение, она бросилась к ним, но замерла, как на стену наткнувшись на мое рычание.

– В другую сторону. К ним нельзя!

– Но почему? Помощь…

– Живо, мелкая. Не спрашивай, беги!

Она успела пробежать несколько метров, когда и в другом конце дороги показались люди.

– В кусты! – велела я.

Эдит подчинилась без раздумий, оставив свою шапку болтаться на какой-то ветке, чуть не задушив себя шарфом и заработав длинную царапину на щеке.

Утопая по колено в снегу, она неловко бежала вперед, тяжело и загнанно дыша.

– Брось меня, будет легче. Я их задержу.

– Нет! – дрожащим голосом выдохнула она.

– Послушай, я смогу выиграть тебе немного времени, – попыталась достучаться я до здравого смысла Эдит, но в итоге оказалась лишь крепче прижата к ее груди.

Если бы она доверяла мне чуточку больше, мы бы обе спаслись, а эти сволочи, что так самоуверенно зажимали беспомощного ребенка со всех сторон, обзавелись бы серьезными ожогами, расцарапанными рожами и еще долго залечивали следы от моих укусов.

Но Эдит в меня совсем не верила, считала слабой и беспомощной и отчаянно прижимала к себе, даже когда один из этих отморозков попытался меня забрать.

Мне удалось извернуться и цапнуть его за пальцы. Мужик выругался, отдернул прокушенную руку, а здоровой ударил, целился в меня, но попал в девочку. Та отлетела назад, врезалась в дерево, медленно осела в снег и сжалась, продолжая прижимать меня к себе. Все, что мне оставалось, это рычать, хрипеть от дикой злобы, скалиться и сверкать глазами, огрызаясь на любую протянутую к Эдит руку.