Екатерина Мишаненкова - Блудливое Средневековье. Бытовые очерки западноевропейской культуры

• Название: Блудливое Средневековье. Бытовые очерки западноевропейской культуры
• Автор: Екатерина Мишаненкова
• Жанр: Исторические приключения
• ISBN: 978-5-17-120009-1

Добро пожаловать в Средневековье – жестокую и веселую эпоху, когда люди с одинаковым рвением молились и убивали, пировали и постились, грешили и каялись. Время фанатиков, умиравших за веру Христову в Крестовых походах, и лицемеров, именовавших бобров рыбой, чтобы их можно было есть в постные дни. В этой книге автор расскажет о том, как в Средние века влюблялись и распутничали, мылись и предохранялись, крыли друг друга трехэтажным матом и рисовали половые органы на стенах церквей. А еще читатели узнают о том, в каком возрасте выходили замуж, как жили без ванны, что означал супружеский долг, выяснят, почему «проститутка» лучше «шлюхи», и даже разберутся, из-за чего развалилось обвинение в ведьмовстве против Жанны д'Арк. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

---

Появился фарс на рубеже XII–XIII веков, но к сожалению, самые ранние фарсы до нас не дошли. Как и большая часть народной литературы, они существовали только в устном варианте. Записывать их начали только в XV веке. Вероятно, менялись они мало.

Меня больше всего интересовали фарсы, касающиеся брачно-семейных отношений. Я приведу отрывки из совершенно феерического «Новобрачного, что не сумел угодить молодой супруге».

Что это было? Как я уже сказала – фарс. Маленькая пьеска, типичная для средневековой городской культуры. Я не могла не привести ее здесь, хоть и в сокращении, уж очень яркую семейную картину она дает. Кого мы видим? Две супружеские пары, по-видимому, обеспеченных горожан. Муж и жена средних лет, давно живущие в браке, выдавшие дочь замуж. Другая пара – молодожены. И кто у них главный? В старшей паре – однозначно женщина. Она много говорит, расспрашивает дочь об интимных подробностях, без стеснения обрушивается на зятя, грозит ему судом, а от увещеваний мужа отмахивается. Его угрозу побить ее она пропускает мимо ушей.

Муж в основном пассивен, он только удерживает жену, чтобы она с ее бурным темпераментом не наломала дров. А когда она, наконец, высказывает все, что хотела, он спокойно подводит итог и напоминает, что пора ужинать. Из его совета дочери по поводу рукоприкладства мужа можно догадаться, что бывали случаи, когда и они с женой решали проблемы именно так – он мог поколотить за что-то, а она подольстится к нему и все равно получит желаемое.

Я не буду анализировать это с точки зрения современной морали, она к Средневековью не применима. Просто обращу внимание на факты. Муж имел право бить жену. Но руководит в их семье жена, и мужа она не боится. И о суде она говорит достаточно уверенно, чтобы можно было не сомневаться – она знает свои права, и возможно, ей уже приходилось их отстаивать.

У молодоженов проблема в интимной жизни, и отчего она возникла, не уточняется. На поверхности лежит тот факт, что к рукоприкладству родители жены собирались отнестись философски, мол, дело житейское, надо учиться манипулировать мужем. А вот неудовлетворение ее сексуальных потребностей вызвало у них сильное негодование – а для чего она тогда вообще замуж выходила?

Еще одна любопытная деталь – свобода, с которой обе женщины говорят на интимные темы. Мужчины слегка стесняются, это болезненный для них вопрос мужской сексуальной состоятельности, а мать и дочь обсуждают техническую сторону плотских отношений вовсю, практически не выбирая выражений (в современном переводе текст смягчен).

«Новобрачный, что не сумел угодить молодой супруге» (фрагменты) Французский фарс примерно 1455 года, перевод М. З. Квятковской

Мать:
Да что ты странная какая?
Уж не прибил ли муженек?

Молодая:
Вы мне нашли такого мужа,
Что невозможно выбрать хуже.
Да поразит господь того,
Кто первый к нам привел его!
В девицах мне жилось привольно,
Теперь я чахну в цвете лет.

Мать:
Но отчего? Мне видеть больно,
Как исхудала ты, мой свет!
Еще и месяца-то нет,
Как вы произнесли обет.

…

Отец:
А ты б, коль муж вернулся злой,
Ушла на время с глаз долой,
А ночью жарче приласкала,
И враз бы гнев его остыл.

Молодая:
Он, батюшка, меня не бил —
Не оттого мои мученья.

…

Какою я от вас ушла,
Такой пришла, без измененья!
Ему не боле я мила,
Чем мерзостные нечистоты.

Отец:
Да где же стыд твой, дочка? Что ты!
Спешить ты с этим не должна;
Вот погоди – придет весна,
И он куда резвее станет.

Мать:
Пусть лихоманка к вам пристанет!
Кой черт вас дернул за язык?
Не вам соваться в это дело.
А я скажу вам напрямик:
Уж коли дочка уцелела,
Так нечем, знать, ему играть.

Отец:
Когда бы ты могла сказать
Ему об этом осторожно,
Обиняками, если можно,
То лучше было бы, жена.

Мать:
Совсем истаяла она.
Увы, не тронута бедняжка!
Клянусь, ему придется тяжко —
Его стащу я завтра в суд.
Уж судьи живо разберут,
Где что и все ли там на месте.

…

С тех пор как вы живете вместе,
Ты не пыталась никогда
Узнать во что бы то ни стало,
Внезапно сдернув одеяло,
Когда покрепче он заснет,
Чего же там недостает?

Дочь:
На днях я счастья попытала.
Когда мы спать пошли вдвоем,
Он взял да лег ко мне лицом —
Я даже вся затрепетала
И обняла его, и вот —
Ему погладила живот
И ниже… Тут, как бы со страху,
Он подоткнул свою рубаху
И сдвинулся на самый край.

Мать:
Господь, мерзавца покарай!
Я душу прозакласть готова,
Что он обижен естеством.
Да ты уверилась ли в том,
Что все добро его при нем?

…

Злодей! Пропала дочь моя!
Мой гнев не выразить словами.

Молодой:
Да вот она – здесь, рядом с вами!
В чем дело? – знать хотел бы я.

Мать:
Не избежал бы ты битья,
Будь я тебя, наглец, сильнее.
Каков обманщик! Не краснея,
Вступаешь ты в фальшивый брак
И надуваешь нас, да как!
Сколь подло поступил ты с нею!
Она в поре, с ней спать да спать,
Но нет в тебе, я вижу, рвенья…

Отец:
Ох, лопнуло мое терпенье.
Придется перцу вам задать.

Мать:
Нет, я не потерплю обмана.
Угодно ль, нет ли будет вам,
Поверю лишь своим глазам,
Что он – мужчина без изъяна
Сам черт меня не убедит!

…

Великим Карлом я клянусь,
Что если ты к концу недели —
Нет! И трех дней я не дождусь! —
Не станешь мужем ей на деле
И не загладишь впрямь вину,
Я дочь свою домой верну.

Отец:
Давайте ужинать! Ну, словом,
Теперь исправится зятек!

…

Мать:
Ну ладно, дочка, ты вернешься
И мне расскажешь, что и как,
Чтоб снова не попасть впросак,
И – вот те крест! – ты разведешься,
Коль неисправен муженек.
Храни нас, боже, от тревог!

Феминистическая «Лохань»

«Лохань» – это история о покладистом Жакимо, которого жена и теща совсем заездили – свалили на него всю домашнюю работу. Уборка, стирка, готовка, покупки, уход за детьми и т. д. – взвалены на него. Составили даже целый реестр дел, которые он обязан делать. Причем за то, что он послушно все это выполняет, от сварливых баб ему достаются не похвалы, а сплошные ругательства, попреки и даже рукоприкладство.

Но справедливость восстанавливается – сварливая жена падает в глубокую лохань с бельем, просит мужа помочь ей, но тот зачитывает ей список своих обязанностей и указывает, что среди них нет обязанности ее вытаскивать. В итоге он ее, конечно, вытаскивает, но только после того, как она дает обещание делать домашние дела сама.

Рассматривать эту историю можно как угодно. Можно вспомнить о том, что все эти тяжелые дела выполняли женщины и не жаловались. Но с другой стороны – герой взял на себя традиционно женские обязанности, но при этом мужские с него никто не снимал. И за свою двойную нагрузку он благодарности не получал. Поэтому я не зря назвала «Лохань» феминистической – даже несмотря на то, что Жакимо в конце концов побеждает, видно, что сила на стороне женщин. Он вроде как мужчина, хозяин в доме, господин и повелитель, однако она ездит на нем как хочет, и выбраться из-под ее каблука ему удается только благодаря случаю и хитрости.