Уоррен Мерфи - Белая вода

• Название: Белая вода
• Автор: Уоррен Мерфи
• Издательство: АСТ
• Жанр: Боевик
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-00923-9

В Северной Атлантике, похоже, объявился свой собственный Бермудский треугольник. Пропадает рыба, исчезают корабли, гибнут ни в чем не повинные моряки. То ли мстит осатаневшая природа, то ли вырвались на волю сверхъестественные силы... Но нет такой опасности, которой не могли бы противостоять два героя – Римо Уильямс, Верховный разрушитель на службе самого секретного агентства Америки, и его учитель Чиун, последний мастер великой корейской школы боевых искусств Синанджу...

---

– Ты готов переступить порог моей обители? – услышал он сквозь стекло ее холодный голос.

– Да, Госпожа.

– В таком случае прими позу приближения.

Он бухнулся на руки и колени, а потом пополз к двери, открывая ее головой.

И вполз в комнату, похожий на удирающего краба.

Он не отрывал глаз от натертого пола, зная, что наказание за иное поведение будет суровым, а еще слишком рано ждать, что на него обрушится телесное наслаждение.

Когда голова его уперлась в ботинки с каблуками-кинжалами, он остановился, и один ботинок поднялся и медленно впечатал острие в его голую спину.

– Рассказывай, – произнесла она без интонаций.

– Что рассказывать, Госпожа?

– Рассказывай, что случилось сегодня вечером, что так взволновало тебя.

– Во время испытаний на нас напоролось еще одно американское судно. Из соображений безопасности пришлось от него избавиться. Корабля и команды больше нет.

– Очень мудро.

– Никто никогда не узнает.

– Кроме тебя, меня и всех участников, – саркастически уточнила она. – Сколько это всего лиц?

– Полагаю, человек тридцать, но все предупреждены.

Он стал заикаться.

– Тридцать человек, посвященных в тайну, которая может разрушить твою карьеру, если не жизнь. Если один процент этой группы расскажет каждый одному человеку, какая это будет утечка?

– Значительная, – признал он.

– Какая?

– Катастрофическая.

– Вот теперь лучше.

Из ее голоса исчез резкий сарказм, но сам голос вряд ли стал мягче.

– Это хорошо известная аксиома, командор. Сообщая тайну одному человеку ты должен считать, что сообщил ее троим. Потому что большинство людей чувствует потребность поделиться с тем, кому они доверяют, а те доверятся своим конфидентам, и через несколько шагов твоя тайна уже не тайна, а сплетня.

– Смысл искажается при пересказе.

– Думаю, что настало время переходить на другой уровень.

– Возвышение?

– Я читала результаты опросов по твоему рейтингу. Они падают. Это падаешь ты.

– Я, как всегда, открыт вашим безжалостным советам. Госпожа.

– Конечно. Как может быть иначе?

Она вдавила ему в спину острый каблук, и в ту же секунду толстая плеть из кожи буйвола – он ее не видел, но слышал запах кожи – развернулась в ее невидимой руке и тяжело опустилась ему на голову, как блестящее морщинистое щупальце.

– Я вижу, что тебя надо убеждать.

На самом деле это было совсем не так, но у него были более срочные потребности. Плеть уже сворачивалась в напряженное, тугое кольцо неразряженной энергии.

– Все, что повелите, Госпожа.

– Я повелеваю – боль!

И плеть полоснула его по спине, как обжигающий и жалящий поцелуй.

Его лицо было прижато к черному полу. Затвердевшая плоть горела, подвернувшись на одну сторону под тяжестью извивающегося тела. Потом он увидит на ней ожоги от трения. Он любил эти ожоги. Они были как почетные медали.

Она стегала его безжалостно, постоянно повторяя:

– Ты возвысишься. Ты восстанешь, и ты будешь повиноваться.

– Я буду повиноваться.

– Повиноваться безоговорочно!

– Я буду повиноваться безоговорочно.

Опустившись перед ним на колени, она вздернула вверх его голову за потные волосы, вплотную приблизив к нему свое женственное лицо. Ее глаза горели, как бриллианты синего льда, а золотистые волосы разлетелись облаком, обрамляя совершенный овал лица, еще более совершенный от шелковой маски домино. Губы блестели кровавым сиянием. Они пульсировали ее влажным и доверительным дыханием в дюйме от его уха.

– Я скажу тебе, что ты должен сделать...

Глава 11

Томаззо Теставерде умел выживать. С ранних дней, когда он лихо воровал рыбу с телег и корзин рыбаков в оживленных доках Кингспорта штата Массачусетс, и до дня, когда собрал команду на свой первый траулер, он выживал при самых невероятных обстоятельствах.

О нем потом говорили, что он выживал до своего последнего дня.

А этот последний день был таким же, как и любой другой. Все дни жизни Томаззо Теставерде были, в сущности, одинаковыми. Воровскими.

По сути своей, хотя Томаззо так не думал, он был мелким воришкой.

Еще когда он воровал рыбу в доках и жарил се среди развалившихся труб Старого Догтауна, где ведьмы жили еще в те времена, когда его дед Сирио не приехал из Сицилии, Томаззо считал, что просто пользуется теми маленькими возможностями, которые иногда подбрасывает ему жизнь. И не более того.

И к тому же он был голоден. Его отец целыми педелями пропадал в море, гоняясь за треской в районе Грэнд-банки или за скумбрией в прибрежных водах Виргинии. А про его мать говорили, что у нее пятки тем короче, чем дольше не стоят у нее под кроватью ботинки мужа.

Родись он рыбой, был бы придонной, что роется в иле в поисках пищи.

Когда Томаззо подрос, стало невозможно прятаться в укромных местах или убегать от разъяренных рыбаков, у которых он таскал минтая и камбалу.

Томаззо понял, что приобрел дурную репутацию. И плавать на траулерах и сейнерах своих сверстников, как делали его предки, ему не светит.

Но предприимчивый мальчишка вырастает в предприимчивого взрослого. Работа настоящих мужчин не для него – пусть так. Томаззо ушел от тех, кто отказался брать его в команду своих судов, и нашел другой, более творческий способ выживать. В те дни ловушки на омаров ставили около самого берега. Их опускали утром, а вечером вытаскивали. Буи красили в разные цвета, чтобы не вытащить по ошибке не свою ловушку, но Томаззо считал, что всякая неосмотренная ловушка, которую он смог затащить к себе в лодку, – его.

В конце концов он же не забирал себе ловушку, а ставил ее снова, беря только омаров. Это было честно. Таким образом Томаззо приобрел новую репутацию, устойчивее прежней. Потому что непутевого мальчишку могли иногда простить, но взрослый, выхватывающий кусок изо рта итальянских трудяг-рыбаков, получал клеймо на всю жизнь.

Не имея накладных расходов и мало тратя на оплату труда, Томаззо со временем натаскал достаточно омаров, чтобы добыть себе более мореходное судно. И тут началась его истинная карьера.

Рыболовство – работа тяжелая, а тяжелая работа – это не то, что любил Томаззо. Не то чтобы он не пробовал. Он пытался ловить тралом. Пытался работать с дрифтерными порядками и кошельковым неводом. Он перебивался кое-как, нанимал команду, которую часто приходилось увольнять, поскольку уволить человека дешевле, чем платить ему регулярно, а тем временем Томаззо изучил все фокусы, которые только знали траловые рыбаки.

Много лет можно было выживать, кормясь в прибрежных водах Массачусетса.

Пока рыба не начала пропадать.

Томаззо отказывался верить ходившим слухам. В Объединенный клуб рыбаков, где обсуждались ли вопросы, его не пускали, так что информации доходила к нему из вторых рук и недостоверная.

– Старые бабы, – часто ворчал он. – Океаны большие, а рыба плывет куда хочет. Она не дура. Она знает, что ее ищут, и уплывает подальше, вот и все. Мы за ней еще дальше плаваем.

Но чем дальше уходили в море суда, тем труднее ловилась рыба. Если совсем недавно можно было отчалить от берега, забросить в воду сеть и вытащить ее с трепыхающейся треской, от обилия которой сети трещали, то сейчас в сетях все чаще оказывалась всякая мелюзга, бычок, иногда камбала или палтус, и только в хороший день – бочонок серебристой трески.

Томаззо, которому приходилось продавать улов в Пойнт-Джудит в Род-Айленде, поскольку в рыбных портах Массачусетса его грузов не принимали, не мог покрыть расходов.

Были и другие неудобства. Запретили сети с шестиугольной ячеей. Разрешались только небольшие сети с квадратной ячеей. Но сети дороги, и Томаззо не захотел выбрасывать свои. После третьего задержания с уловом угрожаемого вида придонных рыб в запрещенных сетях ему объявили, что он лишается лицензии на рыбный промысел.

– А мне плевать, – сказал он. – Рыбы все равно здесь больше нет. Ее всю распугали. А я пойду на север и буду ловить омаров, которых там пруд пруди.

И это было правдой. В заливе Мэн омаров хватало. К тому же в штате Мэн Томаззо никто не знал. Там можно было начать новую жизнь.

В Бар-Харборе его приняли. После непродолжительной убыли омары возвращались. Уловы были потрясающими.

– Треска тоже скоро вернется, – часто повторял Томаззо. – Подождите и увидите.

В Мэне ловили еще и много другое. Скальных крабов. Угрей. Колючий морской еж – тоже заманчивая добыча. Но это была тяжелая работа, и икру ежей Томаззо не любил. Ловить то, что он не будет есть, он не хотел.

– Буду держаться омаров. Их-то я знаю, – хвастался Томаззо Теставерде. – Вот погодите, я буду королем омаров. Я их знаю как облупленных, и они меня знают.

Но Томаззо ждал неприятный сюрприз. Оказывается, в заливе Мэн тоже есть правила. Рыбацкий народ, как называли жителей штата Мэн и как они называли себя сами, опасался, что омары уйдут следом за треской. Томаззо считал, что это идиотизм. Треска свободно плавает, а омары ползают. И так далеко им не уползти.